— Если он хотел совершить ограбление, то сплоховал, потому что абсолютно ничего не исчезло. Если имелась другая причина, мы ее не знаем.
— У Девенса был любовник? — спросил я. Мы антитеррористическое подразделение, но должны расследовать это убийство в обычном порядке, пока не получим иных сведений.
— По словам управляющего, он жил несколько лет назад с каким-то мужчиной, но у них не сложилось, и он вернулся к матери. Мы пытаемся связаться с ним. Но на ссору любовников это не похоже, с сотрудниками он ладил. Никаких свидетельств, что он якшался с бандитами, нет.
Мое невезение продолжалось. Уже было ясно, что дело окажется непростым.
Эксперты разложили на дорогом ковре блестящие запонки, чтобы их сфотографировать. Там же было несколько гильз сорок пятого калибра.
Мой старый друг, технический эксперт Джон Клири, перехватил мой взгляд.
— Оставь надежды, Майк, — сказал он. — Мы уже посыпали их дактилоскопическим порошком. Отпечатков пальцев нет. И выходных отверстий от выпущенных в упор пуль сорок пятого калибра тоже. Я не медэксперт, но, по-моему, это означает, что пули с полым концом.
Да, новость «приятная». Не просто убийца-психопат, а человек, зарядивший оружие особо смертоносными патронами.
Тело Кайла Девенса все еще лежало на роскошном ковре. Он упал так, что отражался в угловом десятифутовом зеркале для примерки — композиция Из крови, смерти и битого стекла, умноженная на три. Я уставился на зияющие раны в его груди.
«Да, когда перед тобой безоружный продавец галстуков, всем понятно, что тут важна убойная сила».
Но еще более, чем степень насилия, тревожила тщательность убийцы. Он был не только умелым и быстрым, он надевал перчатки, заряжая пистолет.
Я вспомнил об убийстве в клубе «Двадцать одно» и ощутил смутное, беспокойное предчувствие, что мы имеем дело с одним и тем же человеком.
Зато в предчувствии предстоящего тяжелого дня, ничего смутного не было. Оно бросало в озноб, как промокший плащ.
Глава шестнадцатая
Легкое волнение у входа в магазин означало, что приехал судебно-медицинский эксперт. Я ушел с его дороги и позвонил на Средний Манхэттен, чтобы узнать, не поступило ли новых сведений о других убийствах, упомянутых комиссаром Дэли.
Детективом, занимавшимся этим делом, была недавно получившая повышение Элизабет Питерс, с которой я еще не встречался.
— Девушка в метро говорит, что ее кто-то толкнул. Она не обращала внимания на окружающих и не заметила, кто именно. Но десяток свидетелей видели мужчину, стоявшего рядом с ней. Одна пожилая женщина утверждает, что он умышленно столкнул девушку бедром, еще несколько человек считают это возможным.
— Описание этого человека? — спросил я.
— Ничего существенного. Бизнесмен, холеный, в шикарном, по словам свидетелей, сером костюме. Белый, около тридцати лет. Волосы черные, рост шесть футов два дюйма, вес двести фунтов. Другими словами, щеголь-социопат. Совершенно в духе двадцать первого века, верно?
Детектив Питерс говорила бодро, ясно, сардонически. Я решил, что мы отлично поладим.
— К сожалению, верно, — согласился я. — Есть что-нибудь на видео, например, в какую сторону он пошел?
— Мы собрали пленки видеокамер универмага «Мэйси» и нескольких других мест на Геральд-сквер. Свидетели сейчас просматривают их, но я не жду затаив дыхание. Угол Тридцать четвертой улицы и Седьмой авеню в утренний час пик похож на столпотворение у стадиона «Янки» после решающего матча.
Интересно, есть что-то общее между превосходно одетым и ухоженным человеком и магазином сверхвысокой мужской моды, в котором я находился? Какая-то связь с высшим обществом?
— По крайней мере мы пригласим твоих свидетелей опознать этого маньяка, когда поймаем его, — заверил я. — Спасибо, Бет. Давай держать друг друга в курсе.
Окончив разговор, я в шестьдесят второй раз пошел справить нужду. Туалет управляющего, хоть и маленький, был почти таким же шикарным, как остальной магазин. И рвотой здесь не пахло, Я счел его четырехзвездочным.
И воспользовался возможностью позвонить домой.
— Извини, — сказал я Мэри Кэтрин, когда она ответила. — Я хотел взять выходной, чтобы помочь тебе, но распоясался один псих или психи, и… в общем, домой я вернусь не скоро.
— Майк, у меня все отлично. Честно говоря, я довольна, что ты не путаешься под ногами, — улыбнулась она.
— Спасибо, Мэри, — произнес я. — Позвоню еще, когда представится возможность.
— Постой, кое-кто хочет с тобой поговорить, — сказала она.
— Папа? — Это была Крисси, моя младшая. Похоже, состояние ее больного горла слегка улучшилось. Слава Богу за скромные милости.
— Папа, вели, пожалуйста, Рикки, чтобы не мешал мне, — попросила она. — Сейчас моя очередь смотреть телевизор.
«Еще одно преимущество вдовца, — подумал я. — Радость телефонного общения с детьми!»
— Дай ему трубку, малышка.
Кто-то попытался войти в маленький туалет и открыл дверь так сильно, что она ударила меня в спину. Мне посчастливилось поймать сотовый телефон над писсуаром.
— Ocupado[2], кретин! — выкрикнул я, пинком захлопывая дверь, и подумал: «Ну и день. Впрочем, о чем это я? Ну и жизнь».
Глава семнадцатая
Следующим пунктом в моем списке было сравнение описаний подозреваемых в разных случаях. Проблема заключалась в том, что Бет Питерс дала мне только первое из них. Сведения такого рода из клуба «Двадцать одно» еще не дошли до меня. От Лейвери я узнал, что поиски на улице и опрос швейцаров вокруг магазина «Поло» ничего не принесли. А мы все еще ждали внятных показаний от продавца, товарищ которого был застрелен.
Я решил, что настала пора вмешаться.
Его звали Патрик Кардоне. Им занимались фельдшеры «скорой помощи», все еще затруднявшей движение по Мэдисон-авеню. Подойдя к ней, я увидел в открытую дверцу, что он сидит на носилках и плачет.
Я не люблю соваться к людям, только что пережившим трагедию, но сделать это требовалось, и это было моей обязанностью. Действовать старался как можно мягче.
Я подождал, чтобы он перестал всхлипывать, постучал по дверце машины и жестом показал фельдшерам, что беру на себя заботу о нем.
— Привет, Патрик! Меня зовут Майк. — Я показал полицейский значок, после того как влез в машину, и тихо закрыл за собой дверцу. — Могу только представить, каково у тебя на душе. Ты перенес жуткое испытание, и я не хочу расстраивать тебя еще больше. Но мне нужна твоя помощь — мне и всем остальным людям в городе. Ты в состоянии немного поговорить?
Продавец утер ладонями заплаканное лицо, в смятении не заметив стоявшей рядом коробки с бумажными салфетками.
