И это было правдой. Он не сказал Барб ничего, кроме обычных шутливых замечаний, которыми обмениваются старые друзья, не видевшиеся много лет. Но это был Саймон и…
— Верно, не флиртовал, но… — Она не выдержала и всплеснула руками. — Просто… то, как ты выглядишь… Поверь мне, эта женщина мечтает о большем, чем дружба.
Саймон тряхнул головой.
— Как я выгляжу, Эмили? — Он посмотрел ей в лицо и мягко взял ее за руки.
Головокружительное ощущение разлилось по ее телу и захлестнуло конечности. Прикосновение его пальцев обжигало кожу.
Наклонившись, Саймон пододвинулся так близко, словно вот-вот готов был коснуться губами ее губ. Желание слиться с ним в упоительном поцелуе точно спиралью окутало Эмили. Она испытывала неодолимую потребность почувствовать его дыхание на своем лице. Эмили мысленно твердила себе о том, что это чувствует любая женщина, оказавшаяся рядом с ним. Кто способен устоять против его чар? Эмили чувствовала себя так, словно могла расстегнуть блузку на глазах у всех, если бы он об этом ее попросил.
Она разрывалась между желанием склониться к Саймону на грудь и положить руки ему на плечи и необходимостью спасти себя, свое здравомыслие, свою женскую гордость, наконец.
— Нет… — Эмили отпрянула и перевела дыхание. — Конечно, ты с ней не флиртовал. Ты просто… ты просто улыбался.
Теперь он улыбнулся ей. Тепло. Дружелюбно. Так же, как в тренажерном зале. Если бы ей так улыбался любой другой мужчина, это ровным счетом ничего не значило бы. Но за несколько коротких секунд Эмили вдруг поняла, что его улыбка означает для Барбары. Любая женщина, склонная верить слухам о том, что Саймон ищет супругу, почувствует жар от этой улыбки. Любая нормальная женщина, во всяком случае.
Она нахмурилась, а Саймон рассмеялся.
— У меня такое чувство, что ты собираешься держаться со мной скромницей, Эмили. К чему все эти мрачные взгляды, которыми ты меня одариваешь? Брось. Позволь все-таки мне накормить тебя до отвала, и может, ты меня простишь.
Он протянул руку, и Эмили взяла ее, решительно отбросив тревожные мысли о том, чем грозят ей его прикосновения. Она последовала за ним и в ближайшем ресторане послушно направилась к столику, на который он ей указал.
— Я не сержусь на тебя, Саймон, — наконец сказала Эмили. — Мне просто неловко. Чувствую себя так, словно я в центре внимания.
Он оглянулся вокруг, поймал несколько любопытных взглядов завсегдатаев заведения, затем наклонился к ней.
— Если ты и не была раньше центром внимания, то сейчас я бы этого не сказал, Эмили, — прошептал Саймон. — Думаю, здесь все не прочь поглазеть на тебя.
Эмили оглянулась и увидела, что большинство присутствующих в зале поспешно отвернулись.
— Ерунда, толпу привлекаешь ты, — заявила она, но он вскинул брови, словно отметая ее слова.
— На этот раз не я, мой ангел. Большинство мужчин просто пожирают тебя глазами. Ты одна привлекаешь толпу, Эмили.
— Вероятно, они думают, что я собираюсь стать миссис Кантрелл, — предположила она, уверенная в том, что именно это обстоятельство приковало к ней всеобщее внимание.
— А может, они просто находят тебя красивой. Может, каждый из них мечтает о такой жене.
Эмили так яростно замотала головой, что густые каштановые пряди рассыпались по ее плечам.
— Извини… Я забыл, насколько сильно ты не хочешь выходить замуж. Итак, если не желаешь, чтобы на тебя смотрели как на потенциальную жену самого преуспевающего бизнесмена Элдоры, пойдем отсюда. Лучше пообедаем дома. — И Саймон, взяв за руку, подтолкнул ее к выходу. Прежде чем открыть дверь, он вдруг нежно обнял девушку, запустил пальцы в ее волосы и коснулся губами ее губ.
Ослепленная ярким солнцем, Эмили покорно следовала за Саймоном.
— Это ты для себя или для них? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал.
— Это для того… чтобы им было о чем приятно побеседовать, — помедлив, признался он. — Но в большей степени для веселья, Эмили. Просто для забавы. Ты хочешь, чтобы я попросил прощения?
На самом деле ей хотелось, чтобы он повторил поцелуй. И чтобы этот поцелуй длился долго, целую вечность, и чтобы губы покалывало, а сердце в груди бешено колотилось…
Но Эмили покачала головой.
— Хорошо, потому что я солгал бы, если б извинился. Ты на вкус подобна апельсину. А я люблю апельсины, Эм.
Ею начала овладевать ленивая, тающая истома. Конечно, приятно слышать такие комплименты, но Эмили догадывалась, что истинная причина его поцелуя заключалась в другом. Да, он пообещал, что не собирается обнадеживать одиноких горожанок. Но ведь Саймон из тех мужчин, которые привыкли наслаждаться женщинами. Кого еще он собирается целовать?
«Никого», — подумала Эмили. «Или любую», — поправила она себя, пытаясь унять хаос в голове. Эмили уже дважды в своей жизни поставила не на тех мужчин. Она не желала получать новое оскорбление, пусть даже от Саймона, но ей уже было ясно, что все последующие дни ей придется противостоять неистовому желанию.
И она собиралась бороться за то, чтобы ее собственная гордость и сердце остались неповрежденными. Ее больше не интересовали поцелуи Саймона. Неважно, что она так сильно их хочет.
Все, что ей нужно сделать, — это продержаться три недели. Затем Саймон отправится в Европу, чтобы целовать женщин, умеющих играть в те игры, в которые ему нравится играть.
Ночью, лежа в постели, Саймон смотрел в потолок и размышлял.
Общаясь с Эмили, он пытался сохранять непринужденный тон, когда объяснял ей причину внезапного поцелуя, но, по правде сказать, его руки дрожали. Он тогда засунул их в карманы.
Саймон поцеловал Эмили потому, что, оглядевшись вокруг, увидел голодные мужские глаза, устремленные на нее, и явственно ощутил желание защитить женщину, которое прежде было ему неведомо. Она казалась такой невинной. Он чувствовал это, и, вероятно, каждый парень в их городе тоже это чувствовал. Саймон не желал думать о том, что кто-то может воспользоваться ее беззащитностью.
Да, черт побери, да, он хотел к ней прикоснуться во что бы то ни стало именно в тот момент!
— Проклятье. — Это слово, произнесенное вслух, казалось сейчас недостаточным, чтобы выразить его чувства.
С первого дня, как приехал в Элдору, Саймон твердил себе одно: ему не нужна женщина, пока он будет находиться в этом ненавистном ему городе. После возвращения он уловил перемены в поведении тети Деллы и почувствовал, что с его душой творится что-то неладное. После вчерашнего аукциона жизнь вокруг казалась ему совсем другой.
«Не беспокойся, с тобой все будет отлично, когда эти матримониальные страсти закончатся и ты улизнешь на свою территорию, Кантрелл, — убеждал он сам себя. — Лучше держать руки, губы и остальные части тела подальше от Эмили».
