Коротков
Пока Анастасия Каменская прорабатывала «женские» линии,пытаясь установить, почему же покойную Алину Вазнис так люто ненавиделивышедшая в тираж актриса Зоя Семенцова и жена президента «Сириуса» КсенияМазуркевич, Юрий Коротков занимался неким Николаем Харитоновым, работавшим вкиноконцерне администратором.
Харитонов был типичным неудачником, одним из тех, комукатегорически противопоказано заниматься бизнесом и кто тем не менее упорностремится сделать «быстрые» деньги, вложив рубль и через два дня «наварив»тысячу. Все его проекты проваливались один за другим, но он настойчиво, не успеввылезти из предыдущего долга, втягивался в следующий. В январе 1995 года онпопросил в долг у Алины три тысячи долларов на четыре месяца под пятнадцатьпроцентов в месяц – именно столько платил Алине тот банк, где она держала своисбережения. Четыре месяца истекли 15 мая, но Харитонов деньги не отдал. Болеетого, он начал вроде бы даже избегать Алину.
Все лето Алина провела в экспедициях, снимаясь в новомфильме Андрея Смулова «Безумие», действие которого в большей своей частипроходило на морском побережье. 15 сентября, по истечении еще четырех месяцев,ее терпение лопнуло и она потребовала вернуть всю сумму вместе с процентами,что в итоге составило уже не три, а шесть тысяч шестьсот долларов. ДляХаритонова это оказалось неприятной неожиданностью. Он знал Алину давно ипрекрасно представлял себе перспективы: Алина никогда ни с кем не выяснялаотношений, не умела требовать и настаивать, и он очень надеялся, что она будеттерпеливо ждать, пока он соберется вернуть долг, и не станет хватать его загорло. Не такова, однако, оказалась Алина Вазнис. Правда, она не собралась сдухом поговорить с Харитоновым сама, но зато подослала к нему своего любовникаСмулова, который и передал ему в самых недвусмысленных выражениях, что пора ичесть знать и деньги вернуть немедленно. Такого поворота бедняга Харитонов неожидал.
– И что же вы сделали после звонка Смулова? –спросил Коротков, которому этот Харитонов с каждой минутой делался все болеепротивен.
– Ну что, что… Кинулся по знакомым деньги собирать.
– Собрали?
– Собрал, – с тяжким вздохом подтвердилХаритонов. – Куда ж я денусь. С Алиной я бы, может, еще договорился бы, нос Андреем Львовичем связываться – себе дороже.
– И потом что?
– Отвез Алине. Рассчитался подчистую.
– Когда это было? В котором часу?
– Вечером уже, часов, наверное, в десять.
– Вы уверены?
– В чем? Что вечер был?
– И что вечер уже был, и что деньги отдали. Уверены?
– Конечно, я же не сумасшедший.
– Беда в том, Николай Степанович, что в квартире Вазнисэтих денег не оказалось.
– Как это? Как это не оказалось, когда я сам лично ейпривез всю сумму? Может, она их сразу в банк снесла?
– В десять вечера? Побойтесь бога, Николай Степанович.Неладно у нас с вами получается. Либо деньги взял убийца, либо вы их вообще неотдавали. Алина-то Валдисовна теперь уж не подтвердит, привозили вы ей деньгиили нет. Есть и третий вариант: вы же ее и убили, чтобы долг не отдавать.Конечно, это уж крайний случай, и верить в такой поворот мне не хочется,поэтому наша с вами задача – установить, кто видел, что вы действительноприходили к Вазнис около десяти вечера и что после вашего ухода она была ещежива. И желательно найти человека, которому она сказала, что, мол, Коляприходил Харитонов, деньги наконец-то все полностью вернул.
Этот прием часто помогал Юре Короткову. Не таить от человекасвоих подозрений, говорить ему все начистоту, сокрушаться и предлагать помочь всборе оправдывающих подозреваемого сведений. Если человек невиновен, то он самвыполнит за сыщиков львиную долю работы, а уж если виновен, то все равно проколется,и чем активнее будет действовать, тем быстрее сделает ложный шаг и разоблачитсам себя.
– Да вы что? – неподдельно испугалсяХаритонов. – Вы думаете, что это я Алину?..
– Мне не хочется так думать, Николай Степанович, –с притворной мягкостью отозвался Коротков. – Но обстоятельства – самивидите. Не в вашу пользу, одним словом. Если бы деньги нашлись в квартире уВазнис, так и вопрос бы не возник. Где же они? Давайте уж вместе попробуемснять с вас подозрение. Припомните, кто видел вас возле ее дома или квартиры?Кто может подтвердить, что вы к ней приходили? Начнем хотя бы с этого…
Харитонов мучительно напрягал память, потел, нервничал, нотак ничего и не вспомнил. Зато он назвал полный перечень людей, у которых«перехватывал» суммы в тот день с обещанием вернуть в самое ближайшее время.Расставшись с Харитоновым, Коротков разыскал этих людей, всего их было четверо,и выяснил два обстоятельства. Во-первых, вся требуемая сумма была собрана винтервале от часу дня до пяти часов вечера. И во-вторых, всем своим кредиторамХаритонов обещал вернуть деньги в течение недели. И эти два обстоятельствамайору Короткову очень не понравились. Почему, если все деньги были собраны ужек пяти часам, Николай Степанович повез их Алине только в десять вечера? Чего онждал? Почему тянул? И с каких это таких доходов собирался он возвращать деньгив течение ближайшей недели? Если у него маячили крупные поступления, он мог быдоговориться с той же Алиной, клятвенно пообещав вернуть весь долг через неделюи не ввязываясь в мороку со срочным сбором шести с половиной тысяч долларов.Почему же он этого не сделал?
Как сказала бы его коллега Настя Каменская, ответов можетбыть только два. Или он уже в тот момент рассчитывал принести деньги Вазнис(пусть пересчитает и успокоится), убить ее и деньги снова положить в свойкарман. Или есть некое обстоятельство, в силу которого он и не пыталсяобъясниться ни с Алиной, ни со Смуловым. Что же это может быть заобстоятельство?
Коротков решил, что, пожалуй, озадачит этим Каменскую, а сампоедет наконец к режиссеру Андрею Львовичу Смулову. Вчера, в субботу,поговорить с ним толком не удалось – он был совершенно раздавлен случившимся,плохо понимал смысл задаваемых вопросов и отвечал невпопад. Сегодня, наверное,уже можно попытаться получить от него какие-нибудь сведения.
* * *
Короткову достаточно было одного взгляда на режиссераСмулова, чтобы понять, что такое настоящее, неприкрытое страдание. СорокалетнийАндрей Смулов был настолько красив, что неизменно должен был вызывать жгучуюнеприязнь у представителей мужского пола, но в это же самое время он вызывал неменее жгучее сочувствие. Ему было больно и тяжело, это было видно невооруженнымглазом.
