– А что случилось? – робко спросила я.
– Что-что? На тебя опять жалуются. Будто ты шантажом занимаешься, – Марина Борисовна покачала головой. – Нехорошо, Алиса. Некрасиво!
– Я? Шантажом?..
И тут я осеклась, поняв, куда метнулась Ритка после нашего с ней разговора – конечно, в учительскую! И подала мою историю мести как шантаж. С чем трудно было поспорить. Но кто же мог подумать, что она привлечет к нашей войне учителей!
– Все вовсе не так, как вы думаете, – пыталась оправдаться я. – Зябликова строит из себя невинную жертву…
– Я не стану с тобой обсуждать, кто из себя кого строит, – перебила меня Марина Борисовна. – Предпочту для этого разговора твою мать. Тебе давались совсем иные характеристики. Не знаю, переменила ли тебя новая обстановка или родители не знают своей дочери. Думаю, нужно разобраться с этим как можно скорее. На благо всем!..
Войдя в педагогический раж, Марина Борисовна совсем потеряла связь с реальностью, и я поняла, рассказывать ей все перипетии последних недель бессмысленно – не поймет и не оценит.
Возле класса меня ждали верные Жанна и Филипп.
– За что она тебя? – сочувствующе спросила Жанна.
– Сильно ругала? – добавил Филипп.
– Родителей вызывает, – вздохнула я.
– Ну, тебе не привыкать, – махнула рукой Жанна. – А по какому поводу?
И мне пришлось рассказать все про наш провалившийся план мести. Планы всегда красиво выглядят на бумаге или в уме, а как доходит до воплощения – начинает твориться полный бардак. В моем воображении Ритка, дрожа от страха, падала мне в ноги с мольбами не распространять снимок по школе и обещала незамедлительно выполнить все мои требования. На самом же деле все вышло вовсе не так. Зябликова сгоняла к классной руководительнице и, состроив ханжескую мину, слезно рассказала, как злодейка Лисицына невзлюбила ее и теперь шантажирует направо и налево…
– Ну дела! – вздохнула Жанна.
– Просчитались, – подтвердил Филипп.
И они воодушевленно начали обсуждать возможные варианты дальнейшего поведения. Вызов моих родителей в школу их определенно не волновал. Да и мне грех было жаловаться. С тем послужным списком, который я тут расписала, беседа с родителями в школе была детским лепетом. Кажется, только заявление в милицию с возможным последующим арестом и пожизненным заключением произвели бы сейчас на Жанну и Филиппа достойное впечатление. Для меня же эта ситуация была невероятной, немыслимой, и как дальше быть, я не имела ни малейшего понятия…
Сообщение о вызове в школу мама восприняла с воинствующим настроем. Они как раз давно не ссорились с папой по причине навалившейся на него работы. Маму явно так и распирало желание повыяснять с кем-нибудь отношения. Но поскольку я наотрез отказывалась комментировать причины вызова в школу, чтобы не ляпнуть лишнего, ей пришлось беречь запал вплоть до общения с Мариной Борисовной.
– За что вызывают-то? – участливо заглянул ко мне Денис.
– Все из-за твоей доносчицы Зябликовой! – огрызнулась я.
– С тобой все ясно, – братец потерял интерес к обсуждению этого вопроса. – Зациклилась ты на ней, Алька. Зря!
Я кинулась к двери, чтобы разорвать Дениса на части, но он вовремя ее захлопнул, и я билась в нее, как мотылек в абажур светящейся лампы.
– Видел бы тебя сейчас Юсупов, – Денис использовал из-за двери запрещенный прием.
И у меня сразу же иссякли силы для дальнейшего сражения.
– Дурак, – фыркнула я, а затем залезла с ногами в кресло, обняла подушку и просидела так, наверное, битый час.
На следующий день после уроков мама ждала меня возле класса.
– А мамаша у новенькой ничего так, – присвистнул Федя.
– Высший класс, – шепнул ему Глеб.
– Шагайте, мальчики, – усмехнулась мама. – Но за комплименты спасибо.
Федя и Глеб старались не показать вида, что смущены.
– Хватит языками молоть, пошли! – крикнул Тимур, сухо кивнув моей маме.
– Здравствуйте, Лидия Сергеевна, – раскланялась Ритка.
А за ней Танька поздоровалась с мамой, кажется, два раза подряд.
– Кто это? – спросила мама.
– У Дениса спроси, – огрызнулась я.
И тут маму поманила в класс Марина Борисовна. И только я ринулась следом, как дверь захлопнулась. Видимо, разговор предполагался без свидетелей. Я осталась подпирать стену. Некоторое время Филипп и Жанна покорно бродили рядом, пытались прикладывать уши к двери, но оттуда ровным счетом ничего не доносилось. Говорила Марина Борисовна тихо, это следовало признать. Через пятнадцать минут я отправила друзей по домам. Пользы от них не было никакой, только лишняя нервотрепка. А домой мне все равно предстояло идти с мамой. Когда ребята послушно удалились, взяв обещание позвонить, как только все закончится, я сама прилипла к двери. Но оттуда по-прежнему не доносилось ни звука. Еще через десять минут я наконец услышала мамин голос. Но разобрать толком, о чем она говорит, возможности все равно не было. По тону я поняла, что она взволнована и боевита – значит, не в обмороке, уже хорошо!
Через пять минут мама вылетела из класса и, схватив меня за руку, потащила из школы.
– Это что же такое! – возмущалась она. – Кто дал право этой Марине Борисовне говорить такое про мою дочь!
– Мама, успокойся, – тормозила ее я, – что она сказала?
Мама вышла из школы, достала сигарету и с наслаждением затянулась.
– Я думала, ты давно бросила курить, – удивилась я.
– А я думала, что моя дочь – отличница и тихоня, – мама выпустила несколько колец. – А оказывается, ты воровка и шантажистка!
Я пыталась собраться с мыслями и духом, чтобы выложить наконец всю правду, но мама опять затараторила:
– Нет, вы подумайте! Какая-то учительница делает вид, что знает мою дочь лучше меня! Это вопиющее безобразие! Надо пойти к директору! Надо перевести тебя из этого ужасного класса!
– Мама, стой! – Я буквально повисла у нее на руке. – Марина Борисовна – хороший человек, просто и хорошие люди могут ошибаться. Ее ввели в заблуждение. Я все сама разрешу, только не переводи меня в другой класс!
Мама хитро уставилась на меня.
– Значит, не переводить? – переспросила она.
Я отрицательно замотала головой. Мама немного успокоилась на свежем воздухе и, выпустив еще немного дыма, сказала:
– Ваша Марина Борисовна мне не понравилась! Типичная старая дева – уверена, что у нее нет мужа.
– Как ты догадалась?
– Настолько интересоваться личной жизнью своих учеников – это ненормально! Не удивлюсь, если она шпионит за вами!
– Мама, ну ты что! Марина Борисовна очень нравственная. За ней наш физрук бегает – уже сбился с ног, а она ни в какую.
