Джерри становился все нетерпеливее.
– Вы остаетесь здесь, Рэд, – сказал он своему напарнику. – Я должен осмотреться.
Он достал большой карманный фонарь и направился в мою кухню. Мистер Кистлер последовал за ним. Мы все молчали. Джерри вскоре вернулся.
– Там, снаружи, нечего смотреть, – объявил он.
Он прошел через мою комнату в холл. Вскоре мы услышали, как он быстро спускается по подвальной лестнице. На этот раз он оставался там дольше. Вернувшись, в конце концов, он задумчиво осмотрел нас, поигрывая своим фонарем. Затем обратился ко мне:
– Все, что вам послышалось, были крадущиеся шаги на лестнице? И поэтому вы предполагаете, что речь должна идти об одном из обитателей этого дома?
– Да.
– Теперь послушайте, что я думаю. Какой-то бездельник бродит вокруг этого дома, чтобы попытать счастья. Одно из подвальных окон приоткрыто приблизительно сантиметров на пять. Впрочем, оно оказывается прибитым гвоздями, так что его нельзя сдвинуть ни вверх, ни вниз. Этот неизвестный бездельник пытается открыть окно, что ему не удается. Вы слышите это. Вы открываете свою заднюю дверь, он пугается и бросается на вас, чтобы не дать вам закричать. Затем он убегает. Пойдемте со мной вниз, чтобы вы сами могли убедиться в том, что вам больше нечего бояться.
Он подошел к задней двери и знаком показал, чтобы мы следовали за ним.
Итак, вся процессия вышла на задний двор и исследовала подвальные окна. Все они, действительно, были плотно закрыты. Лишь одно, слева от моего крыльца снизу было приоткрыто на четыре-пять сантиметров. Несмотря на все усилия, его, в самом деле, невозможно было сдвинуть ни вверх, ни вниз. Полицейский направил на него луч своего фонаря.
– Видите? Кто-то надеялся здесь проникнуть внутрь, но это ему не удалось. Если вы все ещё не убеждены, я покажу это вам изнутри.
Снова мы все промаршировали через кухню. Мистер Кистлер заботливо закрыл на задвижку дверь черного хода. В подвале Джерри продолжал свои объяснения.
– Вот – передняя комната пуста – даже не заперта.
Тевменов в течение всего этого вечера не было видно.
– Кругом ни души. Теперь осмотрим бойлерную. Никто не прячется под водонагревательным котлом, и в кладовой тоже никого нет.
Он направлял свой карманный фонарь из одного угла в другой. Это помещение опять было аккуратно убрано. Но все-же мне что-то бросилось в глаза. На качалке миссис Гэр лежала куча одежды.
– Качалка миссис Гэр стоит обычно не в кладовой… большой частью она стоит рядом с бойлером, – сказала я.
– Очевидно, она не захотела сидеть около бойлера. Почему бы этому креслу не стоять в кладовой?
Я ничего не ответила на это, и Джерри зашагал дальше. Когда мы подошли к двери кухни, залаяла собака.
– А это помещение заперто. Видите?
Снова залаяла собака за запертой дверью. У меня поползли мурашки по коже, сама не знаю, отчего.
– Странно – ключа здесь нет. Миссис Гэр всегда оставляет его на крючке рядом с дверью. Видимо, она взяла его с собой.
– Вам теперь, вероятно, все кажется несколько странным, – по-отечески сказал Джерри. – Это можно понять. Но теперь-то вы убедились, что здесь, внизу, никого нет?
Он повернулся и поднялся вверх по подвальной лестнице.
– И в следующий раз, если услышите какие-то звуки, пожалуйста, не открывайте дверь, чтобы посмотреть, что там случилось.
Я лишь кивнула. Я казалась себе такой жалкой…
– Не хотите ли подняться к нам и переночевать на нашем диване? – предложила миссис Уэллер.
– Отличная идея, – согласился Джерри.
Во время этой экспедиции по дому мистер Кистлер не отходил от меня.
Когда мы, в конце концов, опять собрались в холле, он задумчиво сказал:
– Собственно говоря, мы могли бы осмотреть и все остальные помещения в доме, чтобы установить, не скрывается ли здесь кто-нибудь. Если речь, действительно, идет об одном из жильцов нашего дома, он, конечно, должен был пробираться, сняв обувь. И его носки должны быть достаточно грязными! Я за то, что бы все показали свои. Вот мои…
Он сел на стул и разулся. Было легко определить, что он не ходил в своих носках по полу или по земле. Остальные один за другим показывали свои босые или в носках ноги. Очевидно, никто из присутствующих без обуви не разгуливал. И, в заключение, мы осмотрели все комнаты – однако, без всякого результата. После этого все мужчины опять сошлись в холле и начали обсуждать ситуацию с тем несносным превосходством, которое они в себе ощущают, когда говорят с женщинами. Меня, очевидно, считали истеричкой. Оба полицейских покинули нас со словами:
– Спокойной ночи. Если вас убьют, дайте нам знать!
Кистлер помог мне перенести к Уэллерам мои постельные принадлежности. Он держал их сильными, крепкими руками. Мне вспомнились те руки, которые сжимали мое горло. Одно не подлежало сомнению: Кистлер был самым сильным мужчиной во всем доме.
– Вы говорили, что остановились тогда у моей двери, потому что увидели свет? – пробормотала я.
– Я не мог себе представить, что вы спите при полном освещении. Я постучал сначала тихо, а когда вы не ответили, стал стучать громче. И, наконец, колотить изо всех сил.
– Мне повезло, – сказала я не очень убедительно.
У Уэллеров я почувствовала себя в безопасности и скоро заснула. Несмотря на глупую болтовню миссис Гэр, у меня не было никакого основания не доверять этой супружеской паре. Даже если бы моим душителем был мистер Уэллер, он бы, очевидно, не стал предпринимать вторую попытку убийства в своей собственной комнате. Этим он поставил бы себя в слишком затруднительное положение.
Итак, я спала сном праведницы и проснулась только тогда, когда появился мистер Уэллер и пригласил меня к завтраку. Мистер Уэллер немного подтрунивал надо мной и представлял дело так, будто события прошедшей ночи были лишь моей фантазией.
Я с благодарностью приняла его приглашение, но сначала спустилась к себе, чтобы одеться и взять кое-какую еду, так как я не хотела особенно объедать Уэллеров. Мистер Уэллер был настолько любезен, что проводил меня до трамвая.
– Не думайте больше об этом, – с отеческой заботливостью сказал он. – В таких городах, как наш, подобные вещи случаются нередко.
– Вы, должно быть, имеете немалый опыт в таких делах, – сказала я. – Миссис Гэр рассказывала мне, что вы бывший полицейский и сейчас на пенсии. Вообще-то вы кажетесь мне для этого слишком молодым.
Его любезность сменилась озлобленностью.
– Это старая ведьма! О ней я мог бы рассказать такие вещи, что у вас волосы встанут дыбом!
На этом разговор прекратился, так как мистер Уэллер не счел нужным вдаваться в подробности. Он пребывал в дурном настроении, пока не подошел мой трамвай, затем поклонился и пошел прочь. Перемена в его настроении озадачила меня. Что так разозлило его? То, что я сочла его слишком молодым для пенсионера? Я также задала себе вопрос, что могло скрываться за этим чрезвычайно ранним уходом на пенсию.
