Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
– Такой молодой и разрыв сердца, – скорбно вымолвила Ангелина Тихоновна.
Аделаиде Варяжской сделалось плохо. Заботливый муж усадил даму в кресло, отпаивал водой и обмахивал носовым платком.
– Послушайте, Николай Петрович, – обратился к доктору Ардашев, – сдается мне, что его отравили. И яд, скорее всего, вот в этой табакерке. Кстати, точно такие я видел в «Магазине Прокофьева», что в курортном парке, – развернув носовой платок, он продемонстрировал поднятую им серебряную табачницу с орлом на крышке. В ней белел какой-то порошок, похожий на сахарную пудру.
– Да-с, жалко графа, – печально заметил стоящий позади него Круше.
Присяжный поверенный резко развернулся.
– Он такой же граф, как я – Иоанн Креститель. Это карточный шулер.
– Не может быть! – удивленно воскликнул Фейцингер.
Клим Пантелеевич пожал плечами, сел на корточки, отвернул левый рукав пиджака покойника и продемонстрировал пришитый к подкладке специальный мешочек. В нем оказалось четыре разномастных девятки. Толпа ахнула и еще теснее обступила тело.
– Так что же вы молчали? – недоуменно приподняв брови, проговорил Шаляпин.
– Видите ли, карточный обман – уголовное преступление, и, согласно уложению о наказаниях, оно относится к одному из видов мошенничества. Для того чтобы придать жулика суду, надобно иметь доказательства, подтверждающие, что он действительно совершил подлог. Необходимо также и наличие жертвы, то есть потерпевшего. А на данный момент, как вы изволили видеть, он еще не успел воспользоваться ни одной из заготовленных девяток. Так что и привлекать его к ответственности пока было не за что.
В залу вошли санитары. Они накрыли покойника простыней и положили на носилки.
– Смотрите! – закричал кто-то.
Под трупом лежал червовый валет.
– Ну вот, – усмехнулся Ардашев, открывая коробочку монпансье, – еще одна «случайность».
Круше раскрыл носовой платок, взял карту за ребро и аккуратно положил внутрь:
– С золотым обрезом. Опять из глазетной… – Он спохватился, понимая, что выдал себя. Повернувшись в сторону присяжного поверенного, тут же успокоился – Клим Пантелеевич, погруженный в собственные размышления, вкушал очередную сладкую конфетку, и, казалось, полностью отрешился от происходящего. Капитан уже облегченно выдохнул, как вдруг адвокат тихо изрек:
– К чему этот театр, господин полицейский? Не теряйте времени и отберите объяснения у всех присутствующих. Убийца, несомненно, здесь. Он нервничает и, вполне возможно, выдаст себя. А уж потом проведите лабораторный анализ содержимого табакерки, – он протянул ее сыщику. – Там, очевидно, кокаин и какой-то яд, по виду похож на стрихнин.
– Благодарю вас, Клим Пантелеевич. А за невинный обман простите – такая уж у меня работа.
Гости заведения тут же смекнули, что встреча с властями им не сулит ничего хорошего. Они уже направились к выходу, как у дверей им преградил путь Круше.
– Я – полицейский, – громогласно заявил он, вытаскивая карточку-удостоверение. – До приезда следователя прошу всех оставаться в помещении.
Народ опешил. Тихо переговариваясь, публика покорно отпрянул назад. Нескольким, особенно впечатлительным дамам стало дурно. Заботливые кавалеры вывели их на веранду и там отпаивали шампанским.
Молодая луна, будто испугавшись еще одной людской смерти, набросила на себя одеяло из перистых облаков, и над курортным городом нависла зловещая чернильная темень.
6. На месте происшествия
Азарий Саввич Боголепов сладко причмокивал во сне, по-детски подложив ладони под щеку. Снилась судебному следователю первого участка недавняя свидетельница по делу о предумышленном убийстве. Строгая классная дама местной женской гимназии, проживающая по соседству с изобличенным недавно душегубом, пригрезилась в образе певички из кафешантана. Она кривлялась, трясла пышной грудью, задирала длинные – как опоры Эйфелевой башни – ноги в черных чулках и показывала розовый язык. Не знала грешница, что предусмотрительный Азарий Саввич заранее купил ее приватный танец в отдельном кабинете. Вот и причмокивал теперь пятидесятилетний холостяк, предвкушая сладкую «расправу» над бесстыдницей. Неожиданно пошел дождь, сразу же сменившийся градом. Куски льда величиной с яблоко рассыпались по сцене и убили артистов. Их бездыханные тела застыли в игровых позах. Но на трупах почему-то не было крови. «Видать, не только крышу пробило, но и стекла, – предположил следователь. – Слава богу, я дома ставни затворил, – успокоил себя во сне Боголепов. – А по убиенным комедиантам надо бы протокол осмотра места происшествия составить», – деловито рассудил чиновник и вдруг понял, что обещанного tête-á-tête танца со «строгой проказницей» уже не будет. И от этого ему стало так обидно, что из одного глаза на подушку выкатилась крупная слеза. А град все не прекращался, и настойчиво тарабанил по деревянным отливам…
– Ваше благородие! Азарий Саввич! Проснитесь!
Разомкнув сонные веки, следователь поднялся с кровати, прошлепал босыми ногами в сени, отворил дверь:
– Кто там?! – сердито спросил он.
Из-за угла казенной хаты показался городовой.
– Это я – Хомяков. Ваше благородие, господин пристав велели за вами послать. На даче Кавериной, похоже, смертоубийство. Вас только и дожидаются.
– Ох ты, Господи! Ну и лето нынче выдалось! – в сердцах выговорил чиновник. – Ты погоди, я быстро.
Ополоснув под умывальником лицо, Боголепов облачился в темно-синий мундир, уложил на лысину спиралью единственную прядь и придавил ее форменной фуражкой. Прихватив видавший виды кожаный портфель, он вышел на улицу.
Извозчик домчал следователя к даче за каких-нибудь десять минут. Проворно соскочив с подножки, он направился в залитую электрическим светом комнату. Стоявшие у входа старинные напольные часы показывали половину второго. Посетители, изрядно уставшие от томительного ожидания, давали свидетельские показания и торопливо уходили. Их объяснения принимали два человека – станичный пристав Унтилов и незнакомый Боголепову худосочный господин с орлиным носом, напомаженными усами и глазами навыкате. Гостей карточного притона почти не осталось, за исключением Ардашева и Нижегородцева, уже отправивших своих жен в гостиницу.
Заметив появление следователя, штабс-ротмистр что-то проговорил незнакомцу. Тот встал и представился:
– Капитан Круше, Вениамин Янович, помощник начальника пятигорской полиции, командирован Владикавказским управлением.
Следователь выдавил кислую улыбку:
– Боголепов Азарий Саввич. – Он окинул взглядом комнату. – Городовой сообщил мне, что здесь произошло смертоубийство. А где же труп?
– Я распорядился его убрать. Скоропостижно скончался один из игроков. Мы лишь предполагаем, что его отравили. Находящийся здесь доктор, – он кивнул в сторону Нижегородцева, – оказался свидетелем мучительной смерти погибшего. И по его словам налицо были все признаки интоксикации. Однако точный вывод мы сможем сделать только после вскрытия. У нас имеется его табакерка с каким-то порошком. Скорее всего, в нем содержится яд.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
