Книга Гончие псы - Йорн Лиер Хорст

Потоки дождя с силой хлестали по стеклу. Вода сбегала вниз по окнам, со стропил капало на бордюры тротуаров. Мощные порывы ветра царапали стены обнаженными ветвями тополей.

Вильям Вистинг сидел за столиком и смотрел на улицу. Ветер подхватил с тротуара липкую осеннюю листву и швырнул вверх.

Под дождем стоял фургон. Переезжала молодая пара: парень и девушка выбежали к фургону с большими коробками в руках, а потом поспешили обратно к воротам во двор.

Вистингу нравился дождь. Он не знал точно, как так выходило, но дождь будто укрывал все вокруг, заставлял плечи расслабиться, а сердце биться медленнее.

Мягкие джазовые мелодии смешивались с шумом дождя. Вистинг развернулся к барной стойке. Огни множества стеариновых свечей отбрасывали трепещущие тени на стены. Сюзанне улыбнулась ему, протянула руку к полке на стене и сделала музыку тише.

Они были не одни в продолговатом помещении. За столом в конце барной стойки сидели три молодых человека. Много студентов недавно созданного филиала Высшей школы полиции[1] стали завсегдатаями этого уютного кафе.

Он снова повернулся к окну. В нем зеркально отражались изогнутые буквы из матового стекла: «Золотой покой. Галерея и кафе-бар».

Сюзанне давно мечтала об этом. Вистинг не знал, как долго она лелеяла эту мысль. Как-то зимним вечером она отложила книгу и сказала, что читала историю о паромщике на реке Гудзон. Всю свою жизнь он ходил между Нью-Йорком и Нью-Джерси, вперед-назад, туда-обратно. День за днем, год за годом. Но однажды он принял важное решение. Развернул лодку и взял курс полным ходом в открытое море, о котором всегда грезил. На следующий день Сюзанне купила помещение для кафе.

Она спрашивала Вистинга раньше, какая у него мечта, но он отмалчивался. Не потому, что не хотел отвечать – просто не знал. Его все устраивало. Он был полицейским и не хотел ничего менять. Работа следователя давала ему почувствовать, что он делает что-то важное и значимое.

Вистинг взял чашку кофе, придвинул к себе воскресную газету и вновь вгляделся в осенние сумерки. Обычно он сидел за столиком в глубине зала, там, где на него не обращали внимания. Но в такую погоду многие предпочли остаться дома, поэтому он мог спокойно сидеть за столиком возле окна, не опасаясь, что кто-то узнает его и заведет беседу. Со временем он привык, что его стали узнавать на улице. Это случалось все чаще после того, как он позволил убедить себя поучаствовать в телевизионном ток-шоу и рассказать об одном из дел, над которым работал.

Один из парней за столиком у барной стойки посмотрел на Вистинга, когда тот заходил, и толкнул соседей. Вистинг тоже его узнал. Парень был студентом Высшей школы полиции. В начале семестра Вистинга пригласили прочесть там лекцию об этике и морали. Молодой человек был среди сидевших в первом ряду.

Следователь подвинул к себе газету. Первая полоса была напичкана советами для худеющих, прогнозами об усилении дождя и интригами телевизионного реалити-шоу. В воскресных газетах редко печатались свежие новости. Материалы, томившиеся в редакции днями и неделями, прежде чем выйти в печать, Лине называла консервами. Его дочь работала в газете «Верденс Ганг» вот уже пять лет. Профессия журналиста соответствовала врожденному любопытству Лине и ее способности критически мыслить. Она успела потрудиться в разных отделах газеты, а сейчас работала в криминальном. Случалось, что этот отдел освещал дела, над которыми работал Вистинг. С двойной ролью отца и полицейского он справлялся неплохо. Только одно ему не нравилось в профессиональном выборе дочери: мысль о том, что работа столкнет ее с мрачной стороной жизни. Вистинг проработал в полиции тридцать один год и повидал много ужасного. Встречал разные формы жестокости, провел множество бессонных ночей. Он бы хотел избавить дочь от такого.

Вистинг пропустил страницу с авторскими колонками и комментариями и вскользь просмотрел новости. Он не рассчитывал увидеть какие-нибудь статьи Лине, так как говорил с ней перед выходными и знал, что она сейчас отдыхает.

Вистинг все больше ценил возможность обсудить насущные дела с дочерью. Признать это было совсем нелегко, однако беседы с Лине изменили его восприятие себя как полицейского. Ее сторонний взгляд на него и людей его профессии не раз заставлял Вистинга пересмотреть свои несколько закосневшие представления. Делая доклад перед студентами-полицейскими, он говорил о том, как важно полиции действовать последовательно, достойно и порядочно, чтобы заслужить доверие людей и придать им уверенности. Тогда он и понял, насколько ценной стала для него точка зрения Лине. Вистинг пытался объяснить будущим коллегам, сколь важны для полицейского основополагающие ценности. Говорил о беспристрастности и объективности, честности и открытости, о постоянном поиске истины.

Когда он добрался до программы передач в конце газеты, студенты встали из-за стола. Они переминались возле двери, застегивая куртки. Самый высокий встретился взглядом с Вистингом. Вистинг улыбнулся и кивком показал, что узнал его.

– Выходной день? – спросил другой студент.

– Одно из преимуществ долгих лет на службе, – ответил Вистинг. – Работа с восьми до четырех и выходные суббота и воскресенье.

– Кстати, спасибо за отличное выступление.

Вистинг поднял чашку кофе.

– Приятно слышать.

Студенты хотели сказать что-то еще, но зазвонил телефон Вистинга. Он вытащил его, увидел, что звонит дочь, и ответил.

– Привет, папа, – сказала она. – Тебе уже из газеты звонили?

– Нет, – ответил Вистинг и кивком проводил направляющуюся к выходу троицу студентов. – А что? Что-то случилось?

Лине промолчала.

– Я сейчас в редакции, – сообщила она.

– У тебя разве не выходной?

– Угу, но я тренировалась в зале, а заодно и на работу зашла.

Вистинг отпил из чашки. Он узнавал в дочери свои собственные черты. Любознательность и желание всегда быть в центре событий.

– О тебе завтра напишут в газете, – сказала Лине и сделала паузу, прежде чем продолжить: – На этот раз они идут за тобой. Они открыли на тебя охоту.