class="p1">Лира торопливо помотала головой:
– Он жив.
Мне стоило бы ощутить облегчение. Однако я буквально чувствовала, что у нее на языке крутится еще одно слово.
Пока.
Я сделала глубокий вдох. На данный момент достаточно и того, что он жив. Мой брат сам в ответе за свою судьбу. И прямо сейчас я ничем не могла ему помочь. Я ненадолго прикрыла глаза, чтобы взять себя в руки. Чтобы в последний раз задуматься о том, что делаю, – и правильно ли это вообще.
А затем дрожащими пальцами начала писать.
Глава 4
В крови
БЕНЕДИКТ
Мои костяшки снова в крови, но, как и вчера, я не мог заставить себя помыть руки. Темно-красные пятна – постоянное напоминание о моем провале. Предупреждение. Они не давали мне вновь превратиться в мужчину, которым я был всего несколько дней назад. В того опьяненного любовью дурака, который позволил водить за нос себя и все свое королевство.
За окном моего кабинета шел бесконечный дождь. Над Лондоном со вчерашнего дня нависали тучи, периодически обрушиваясь на город ливнями. Но настоящая гроза началась только примерно час назад, когда мы с Лирой вместе покинули Тауэр. Временем, которое она провела наедине с Флоренс, я воспользовался, чтобы нанести визит вампирам, которые пару недель назад пытались убить мою кровавую невесту. Однако оба продолжали молчать. Они либо хорошо обучены, либо плохо информированы. А что из этого правда, так и оставалось для меня загадкой, как и в случае с Флоренс.
Вот только в ее неосведомленность я не верил. Одно дело, когда организация вроде Красного Дождя, держит своих приспешников в неведении. Но то, что ее родители якобы использовали собственную дочь подобным образом, не укладывалось у меня в голове.
Я раздраженно уставился на кровь, покрывающую мои ладони. Раз никто другой не предоставил мне информацию, оставалась лишь сама Флоренс. Необходимо как-то заставить ее сказать мне правду. И я прекрасно знал, что представляет собой это «как-то». Но так и не решался. Какая бы ненависть меня ни переполняла… я не мог причинить ей боль. Обманчивые чувства к этой девушке оплели мое сердце, словно колючая проволока, лишив способности действовать. Ее план увенчался полным успехом.
Мне и самому ясно, что щадить ее было ошибкой. Я не должен проявлять к ней ни сочувствия, ни милосердия. Но в то же время я знал, что сделают с ней мои люди, стоит отдать им приказ. А что бы она ни натворила… да будь все проклято, я не готов даже представить себе, как она кричит от боли. Моя любовь к ней еще слишком реальна.
Делало ли это меня плохим королем? Боюсь, что да. Эрис права. Флоренс пробралась слишком глубоко в мое сердце. И я обязан позаботиться о том, чтобы она как можно скорее из него исчезла.
Все было бы гораздо проще, будь она худшей лгуньей. Заверения о том, будто ей ничего не известно о планах родных, просто абсурдны, и тем не менее, говоря это, она выглядела абсолютно искренней. Даже спустя столько времени, проведенного с ней, я не мог с уверенностью сказать, какие из ее сегодняшних слов правдивы, а какие – нет. Да и как, если за шесть месяцев не раскусил ни одного ее вранья?
Тихий стук заставил меня поднять глаза. Дверь в кабинет приоткрылась, и Лира просунула голову внутрь. Сегодня утром мы с ней почти не разговаривали. Из-за предательства Флоренс между нами как будто слишком потяжелел воздух. И хотя даже сейчас я чувствовал, что должен что-то сказать, все равно, черт возьми, не знал что.
– Работаешь? – робко спросила сестра. С праздника летнего солнцестояния она вела себя со мной поразительно осторожно. Ни следа ее обычного дерзкого характера. Наверное, ей меня жалко.
Я глубоко вздохнул:
– Не совсем…
– А. – Она зашла. – Ты в раздумьях.
Я выгнул бровь:
– Прошу прощения?
Помотав головой, Лира села на табурет перед маминой арфой. С отсутствующим видом потянула несколько струн. Она никогда не училась играть, так что прозвучало не то чтобы красиво. Я так и не смог заставить себя познакомить ее с инструментом. А теперь вид того, как она сидит за этой реликвией, причинял еще больше боли, чем раньше.
Лира так чертовски похожа на нашу мать. А теперь еще и напомнила мне о том, как совсем недавно на арфе играла другая женщина. С карими глазами и ложью на устах, которая с каждым днем все больше и больше завладевала моим сердцем.
Мне удалось проглотить мысли о Флоренс, но боль никуда не делась. Как заноза в моей груди, которую отныне никому не под силу оттуда вытащить.
– Почему ты здесь? – спросил я.
Оторвавшись от арфы, Лира посмотрела на меня. Ее взгляд упал на мои руки, и она поморщилась. Еще на обратном пути в замок ее выражение лица ясно давало понять, что она думает по этому поводу, однако до сих пор сестра ничего не говорила.
– У тебя что, мыло кончилось? – задала она встречный вопрос.
– Я не в настроении для шуток, – холодно отозвался я.
Лира помедлила.
– Чья она?
У меня дернулись пальцы.
– Ты не хочешь этого знать.
Мы опять встретились глазами, и мое сердце пропустило пару ударов. Проклятье, пусть она просто встанет с этого табурета. От мамы ей передался даже такой же укоризненно-разочарованный взгляд.
– Флоренс очень переживает за Валериана, – произнесла сестра.
– Ага, – только и ответил я, отводя глаза. Придвинул к себе документы, которые недавно принесла Эрис, и открыл папку.
– Ты убьешь его?
У меня перехватило горло. Что это за разговоры? Она ведь не собирается на полном серьезе за него заступаться, правда?
– Возможно. – Я еще не принял решение. И не хотел задумываться об истинных причинах «почему».
– А Флоренс?
Сердце сжалось, и я невольно скомкал в пальцах лист бумаги.
– Возможно, Лира, – негромко повторил я.
Молчание. Она судорожно втянула в себя воздух.
– По-моему, ты совершаешь ошибку.
Только не она, только не снова.
– А по-моему, у Эрис патент на это выражение. Лучше сначала уточни у нее, можно ли тебе им пользоваться.
– Очень смешно.
– А что еще мне тебе ответить? Я делаю то, что считаю правильным.
– Ты подумал о том, что сейчас сказала Флоренс?
Я неохотно поднял голову и взглянул на нее. Конечно, подумал. Но не так, как хотелось бы моей сестре.
– Имеешь в виду, о ее извращенной лжи? О ее таланте обводить нас вокруг пальца? Нет, не думал. И
