Командиры, они же — преподаватели, в отряде подобрались маститые, многократно бывавшие в горячих точках планеты и успевшие многое из учебного материала испытать на собственной шкуре. Помимо текста теорий, изложенного, как правило, сухим служебным языком, они частенько и в красках рассказывали подопечным о Кавказской войне, о культуре, быте, традициях и религии чеченцев с ингушами. Не раз потом Станислав с благодарностью вспоминал «лирические отступления» наставников от утвержденных программ. Кое-что из услышанного ему не просто пригодилось в будущих командировках, а подчас спасало жизнь.
Краткосрочный дебютный вояж в Чечню в качестве сотрудника «Шторма» случился у Гросса ровнехонько через неделю после присвоения очередного офицерского звания. В ушах еще гремела музыка банкета, организованного в отрядной столовой, еще не забылись поздравления новых приятелей, как он в составе небольшой группы летел на транспортном самолете ВВС из северной столицы в маленькую южную республику. Командовал группой сам Львовский, а двух старлеев — Торбина и Воронцова взял то ли в качестве заместителей, то ли для скорейшего вхождения молодых и толком необстрелянных парней в строй боевых товарищей…
— Задача перед нами стоит следующая, — объявил полковник, когда бойцы в ожидании грузовых автомобилей, выстроились в две шеренги на магистральной рулежке аэродрома, — в одном из сел под Урус-Мартаном разведка засекла банду Дукузова — эмира Урус-Мартановского района. Для тех, кто еще не владеет полной информацией, поясняю… — он слегка покосился на двух молодых офицеров и продолжил вводный инструктаж: — Дукузов Аслан Магомадович по кличке Барс — авторитетный полевой командир и один из сподвижников известного террориста Арби Бараева. Выполняет со своими головорезами самые дерзкие и жестокие налеты на части федеральных войск…
Стас стоял рядом с прапорщиком Шипилло, привычно держал руки за спиной, быстро перебирал пальцами монетку с заточенными как у бритвы краями и внимательно слушал комбрига. Перед глазами же сами собой всплывали кадры трофейных видеосъемок, захваченных в разное время при ликвидации бандформирований. Спецназовцев частенько собирали в одном из классов питерской базы и прокручивали эти страшные записи. Чеченские видеооператоры бесстрастно и подробно фиксировали пытки и казни военнопленных. Юных русских мальчишек сначала избивали до полусмерти, потом выкалывали глаза, рубили головы… В лучшем же случае просто стреляли в затылок. После просмотра подобной хроники, предназначенной для закрытого показа людям с исключительной нервной системой, бойцы расходились молча, сжимая в неистовой жажде мщения свои здоровенные кулаки…
— Итак… — оторвал Торбина от мрачных воспоминаний голос полковника, — на днях начинается крупномасштабная операция Федеральных войск, нам же, под их прикрытием, предстоит ювелирная акция по устранению Барса. Повторяю, — он снова мимолетно глянул на старлеев, — «Шторму» поручено физическое уничтожение Барса. Точное время операции пока неизвестно, но будьте готовыми к ее началу в самый неожиданный момент. Девиз и принцип наших действий остается прежним: пусть он умрет сегодня, а мы умрем позже!..
Алексея Эдуардовича Львовского подчиненные боготворили. За долгую службу он успел побывать чуть не во всех горячих точках, упоминаемых в средствах массовой информации; с десяток лет потрудился в легендарной «Альфе»; к тому времени был бессменным руководителем «Шторма» со дня его основания в далеком 1992 году. Офицером слыл образцовым, подопечным своим прощал многие выходки в Петербурге, считая это нормальной разрядкой после продолжительных чеченских кошмаров. Штабистов и хозяйственников не терпел, понося и гоняя их при любом удобном случае.
Операции по устранению главарей-моджахедов разрабатывал самостоятельно, сам же принимал в них непосредственное участие, преподнося молодежи личным примером уроки бесстрашия и военной хитрости. Подобной практикой сыскал себе огромный авторитет и всеобщее уважение. Преогромный свой опыт с легкостью передавал остальным, душой был открыт, характер имел весьма уравновешенный. Никто ни разу не слыхивал от него дурного слова или фразы, сказанной в пылу гнева, либо озлобленья. Однако жутко провинившихся, равно как и недоучек вызывал поодиночке в кабинет или командирскую палатку и душу выматывал прямым мужским разговором так, что желающих потом сказаться очередником на такую пытку не находилось месяца по три…
Первый этап «крещения» — психологический, состоялся еще по дороге в палаточный городок расположенный под Ханкалой. Колонна автомашин и бэтээров прикрытия следовала с аэродрома по извилистой грунтовке, проложенной среди рельефной, каменистой местности. Водители старательно выдерживали скорость и дистанцию, установленные на инструктаже и вели технику предельно осторожно. Примерно через полчаса пути, змейка дорожного полотна плавно вильнула вниз, одинокие деревья и редкие бугорки кустов на обочинах постепенно сменились густым лесом.
Львовский находился в кабине первого бронетранспортера и не мог видеть, как с одной из примыкающих проселочных рокад в колонну затесался чужой КамАЗ. Сидевший в последнем автомобиле Торбин сразу же сообщил по рации о подозрительной машине командиру, и тот, досконально зная уловки террористов, среагировал мгновенно:
— Всей колонне немедленно остановиться! Блокировать неизвестный грузовик! Взять под прицел кабину и кузов, но близко не подходить! Бойцам первой и последней машин занять позиции на обочинах!..
Двумя минутами спустя Станислав наблюдал классическую сцену проверки документов и личного досмотра представителей местного населения.
— Лицом к машине! Руки на капот! Ноги шире! — отдавал короткие приказы двум чеченским мужчинам прапорщик Шипилло.
Четверо рядовых спецназовцев с разных сторон направляли на них стволы автоматов, чуть поодаль стояли офицеры, остальные военнослужащие рассредоточились по обе стороны дороги на тот случай, если появление странного КамАЗа было спровоцировано боевиками, находящимися в засаде. Документы оказались в порядке, однако, осматривая кабину автомобиля, дотошный снайпер обнаружил в небольшом тайнике чеченский пистолет-пулемет «Борс» с приличным запасом патронов, насыпанных в две суконные рукавицы.
— Ну что ж, господа бандиты… — прокурорским тоном изрек полковник, рассматривая диковинное автоматическое оружие полукустарного производства, — коль такие пироги — назначаю выездную сессию военно-полевого суда…
— Брат… — жалобно заголосил один из задержанных, обращаясь к стоявшему рядом Шипилло, — мы нэ виноваты… Пушку давно нашли… Хотэли вам сдавать… Брат, о каком таком суде говорит большой началник?
В это мгновение прапорщик встретился взглядом с комбригом, и тот незаметно кивнул ему. Многоопытный Шип приблизился к чеченцам, и что-то сказал на непонятном для окружающих языке. Глаза обоих сразу же округлились, лица побледнели… Один упал на колени и начал истошно причитать, второй же согнулся пополам и неожиданно рванул в сторону ближайших кустов, петляя словно заяц. Две короткие автоматные очереди нарушили тишину осеннего леса, вспугнув десяток птиц с деревьев…
Вскоре колонна продолжила путь, оставив трупы двух мужчин в придорожной канаве.
