class="p1">Советская символика была буквально повсюду, а на полках стояли книги в основном соответствующей тематики. Читать их я никак не планировал; знакомство с полным собранием сочинений Маркса – одна из последних вещей на Земле, которая могла бы прийти мне в голову.
Но где же библиотекарь? Найти её оказалось не так уж и сложно. Я пригляделся. Короткая стрижка, толстые очки, довольно приятное лицо. Она так мило спала, что мне совсем не хотелось её будить. Пожалуй, подожду: если через полчаса не проснётся, тогда уж что поделать. Просто так сидеть было скучно, и я взял с полки первую попавшуюся книгу. Артур Шопенгауэр, «Мир как воля и представление». Я открыл примерно на середине и начал читать:
«Жизнь человека с её бесконечными трудами, нуждой и страданием следует рассматривать как объяснение и парафраз акта зачатия, т. е. решительного утверждения воли к жизни; с этим связано и то, что человек обязан природе смертью и с тоской думает об этом обязательстве. Разве это не свидетельствует о том, что в нашей жизни заключена некая вина? И, Тем не менее периодически расплачиваясь смертью за рождения и смерти, мы всегда существуем и испытываем все горести и радости жизни попеременно, когда ни одна из них не может нас миновать: таков результат утверждения воли к жизни. При этом страх смерти, который, несмотря на все страдания жизни, удерживает нас в ней, становится, в сущности, иллюзией; но столь же иллюзорно и влечение, заманившее нас в жизнь. Объективное выражение этого соблазна можно увидеть в обращённых друг на друга страстных взглядах влюблённых: они есть чистейшее выражение воли к жизни в её утверждении. Как она здесь кротка и нежна! Она хочет благополучия, спокойного наслаждения и тихой радости для себя, для других, для всех».
В дверь постучали. Я быстро закрыл книгу и положил её на место. Какая отличная привычка – стучать. Надо и мне её взять на вооружение. В библиотеку вошла Лена.
– Ой, – испугалась меня?
– Привет! – я улыбнулся.
– Привет, а я вот книжку пришла отдать, – у неё в руках была «Унесённые ветром», которую я видел вчера. – Ой, а Женя спит, тогда я попозже зайду.
– Уже не сплю, – я удивлённо посмотрел в сторону библио– текарши. Она сидела за столом и пристально наблюдала за мной. – А тебе чего?
– Мне бы обходной…
– Давай, – библиотекарша быстро расписалась и протянула мне его.
Вид у неё был такой, что продолжать разговор не возникало никакого желания. Лена подошла к ней и отдала книжку, а я поблагодарил Женю и вышел.
. .
И что я забыл в медпункте? Здоровье вроде не шалило, тем более местный свежий воздух явно пошёл мне на пользу – чувствовал я себя куда бодрее, чем обычно. Но раз надо так надо.
Я вошёл. Обычный медпункт, у нас в школе был примерно такой же. За столом сидела женщина средних лет, очевидно, медсестра. Она пристально, оценивающе посмотрела на меня и продолжила что-то писать.
– Ну, здравствуй… пионер, – сказала медсестра, не отрываясь от своего занятия, при этом она сделала длинную паузу перед словом «пионер» и произнесла его одновременно и ехидно, и брезгливо.
– Добрый день. Мне бы вот…
– Ты присаживайся.
Я оглядел комнату.
– На кушеточку.
Я сел.
– Раздевайся, – всё это она говорила совершенно ровным тоном.
– Зачем?..
– Смотреть тебя будем, слушать, здоровье проверять. Меня, кстати, зовут Виолетта, но ты можешь звать меня просто Виолой, – она повернулась в мою сторону. – Ну, чего сидишь? Раздевайся.
– Да я не жалуюсь ни на что. Мне бы вот… – я аккуратно протянул ей листок.
– Потом, – она сняла с шеи стетоскоп и, кажется, намеревалась меня им препарировать.
Но тут в дверь постучали. Медсестра нехотя ответила:
– Входите!
Моментально дверь распахнулась и в комнату влетел Электроник.
– Здрасьте! Я тут это, на футболе упал. Глупости, конечно, я бы и так, но меня Ольга Дмитриевна…
У Электроника под глазом красовался здоровенный фингал. Что-то я сомневаюсь, что такой можно заработать на футболе.
– Садись, сейчас посмотрим, – сказала она ему. – А ты давай сюда свой обходной.
Медсестра быстро подписала его и продолжила:
– Если что заболит – сразу ко мне… пионер.
Я не стал ничего отвечать и вышел, закрыв за собой дверь. Медсестра здесь, конечно, ещё та…
. .
Голод не тётка – мой путь лежал в столовую. Обходной лист никуда не денется – потом быстренько подпишу, – а вот мой желудок до ужина явно ждать не намерен. С этими мыслями я взбежал по ступенькам и распахнул двери.
Внутри почти никого не было – видимо, большинство пионеров уже пообедало. Внушающая уважение своими габаритами повариха выдала мне шикарный обед из трёх блюд: суп «Ипрская похлёбка», гуляш «от Лаврентия Палыча» с гарниром из картошки, сваренной, видимо, по рецептам конца пятнадцатого века, и компот «Таблица Менделеева». Такому меню позавидовали бы и лучшие рестораны мира, но мне было наплевать – голод сильнее. А по сравнению с моими обычными пельменями, приправленными макаронами и дошираком, и такой обед весьма неплох. Я сел за первый попавшийся стол и принялся сосредоточенно жевать. Однако сосредоточенность моя продлилась недолго – кто-то ударил меня по спине, да так, что я подавился. Передо мной стояла Ульянка и торжествующе улыбалась.
– Я тебя когда-нибудь удушу! – я беззлобно погрозил ей кулаком.
– Не догонишь! – Ульяна показала язык. – Один раз уже пытался – не догнал же.
– Хорошо, тогда я тебя где-нибудь подкараулю!
– Так нечестно! – надулась она.
– Ты на себя посмотри, честная! – я ухмыльнулся.
– Ладно, подожди, сейчас обед возьму и вернусь, вместе поедим.
Не самая радужная перспектива – я постарался побыстрее закончить с едой. Однако Ульянка вернулась буквально через полминуты. У неё на тарелке лежал огромный кусок жареного мяса и несколько отварных картофелин. По сравнению с моей королевской трапезой…
– Это ты как?.. Откуда?!
– Уметь надо! – она посмотрела на меня и улыбнулась во все свои тридцать два, или сколько их у неё там было, зуба.
Не потерплю такого оскорбления! Я никогда толком не умел над кем-то подшучивать, да и в школе чаще прикалывались надо мной. Однако как-то ей отомстить всё же было необходимо.
– А если Ольга Дмитриевна узнает, что ты воруешь еду?
– Так я не ворую! – возмутилась Ульяна.
– А это ты ей будешь рассказывать. Думаешь, поверит?
– И откуда же она узнает?!
– Ну, это зависит от многих обстоятельств.
– Например? – она внимательно посмотрела на меня.
– Принеси мне булочку. Сладкую.
– Откуда же я тебе её возьму?
– Наверное, оттуда же, где взяла это, – я показал на её тарелку.
Ульянка замялась.
– Ладно. Но только
