бы я знала сразу…
— Не согласились бы? — с горечью усмехнулся Эйдар. — Вот поэтому и не сказал. Все получилось внезапно. Я был наблюдателем здесь и готовился стать координатором, но когда Мелия погибла, эта возможность для меня пропала. Как раз открывался переход в ваш мир, и мне предложили работать там. Я только начал немного приходить в себя, когда Аллану пришло время идти в садик. Я не хотел, чтобы он рос замкнуто, со мной и с няней. Когда увидел вас… это был шок. Я думал перевести его в другой садик, но он закатил истерику. Мол, никуда больше не пойдет, потому что любит Изу Ивановну.
— Я подумала, наверно, он запомнил мать, может, даже неосознанно. Поэтому и тянулся ко мне.
— Да, наверно. Я не смог лишить Аллана еще одного близкого человека. Но каждый раз, когда Лола не могла его забрать, это было… не знаю… как будто сдирал корку с поджившей раны. А потом мне сообщили, что место координатора ждет меня, если я готов следовать правилам. То есть жениться. По мнению руководства, три с лишним года — достаточный срок, чтобы скорбь улеглась.
— А кстати, как вам это сообщили? Между мирами есть связь?
— Завеса между ними звукопроницаема. Каждый день в условленное время дежурные стражи с обеих сторон приходят к ней, чтобы по необходимости обменяться информацией. Мне нужно приступить к работе сразу же после возвращения. Как я вам сказал, оставалось три недели, чтобы найти помощницу и жену. Пусть даже фиктивную.
— А на обычных женщинах, без способностей, стражи не могут жениться?
— Запрета нет. Но практически никогда не женятся. Обычным женщинам сложно ужиться со стражами. Из работавших с нами ни одна не согласилась. Оставались только вы.
Глава 7
Глава 7
— По правде, я уже хотел отказаться от должности, — помолчав, продолжил Эйдар. — Но… потом вы поймете, когда узнаете, как строится работа. Есть определенная схема. Это как сеть. Если не хватает даже одного звена, нарушается все. Координатор, который работает сейчас, тяжело болен. Занять его место должен тот, у кого есть навыки и опыт. Кроме меня, пока больше некому.
— А если бы я отказалась?
— Я не знаю, Лиза. Видимо, поставили бы кого-то другого. Без опыта.
— Но все-таки почему координатор обязательно должен был женат? Какой в этом смысл?
— Я же вам сказал, не знаю. Никто не знает. Но это правило. Оно было изначально. Возможно, в нем есть какой-то смысл, не на пустом же месте оно возникло. Но за столько лет объяснение этому было утрачено.
Эйдар встал, подошел к фонтану, постоял, глядя на струи воды. Вернулся, но не сел рядом, а остался стоять, засунув руки в карманы и покачиваясь с носка на пятку.
— Я думал, что смогу себя контролировать. Ради дела. Привыкну. И Аллан так радовался, что вы будете с нами. Но когда мы пришли сюда и я увидел вас здесь… там, где была она… На ее месте за столом, потом в такой же одежде. Я не знаю, что со мной случилось, Лиза. И ведь понимал, что вы ни в чем не виноваты, но не мог остановиться. Пожалуйста, простите… если можете.
У меня защипало в носу. Стало до слез жаль — и его, и себя.
Господи, как глупо-то! И ничего с этим не поделаешь. Ничего не исправишь. Остается только одно — как-то терпеть и подстраиваться. И ему, и мне.
— Послушайте… Поверьте, я не пытаюсь занять ее место. То есть формально уже заняла — и как ваша помощница, и как жена, но… Давайте просто вместе работать. Я останусь жить в домике для гостей, мне там понравилось. Если понадоблюсь, это рядом. Никому не станет лучше, если вы будете злиться — и на меня, и на себя, и на весь белый свет.
Повернувшись, он посмотрел на меня с удивлением. Как будто увидел впервые. И сказал после долгого молчания:
— Спасибо вам, Лиза. Я не ожидал, что вы поймете. Вы правы. Если я буду злиться, а вы обижаться, это плохо скажется на работе. Мы должны быть в постоянном ментальном контакте. Эмоции мешают. Нам и так будет непросто подстроиться друг под друга. Мы из разных миров и практически незнакомы. А тут еще и ваше сходство с Мелией.
— Скажите, а Аллан знает, что я похожа на его мать?
— Нет, — Эйдар покачал головой. — У меня есть ее портрет, но я ему не показывал. Сначала он был слишком мал, а потом… из-за вашего сходства. Все равно рано или поздно придется показать, но, надеюсь, когда он станет старше, воспримет это спокойнее.
Интересно, а как Аллан воспримет, когда через три года мне надо будет возвращаться домой?
Нет, об этом сейчас лучше не думать вообще. До этого еще надо дожить.
— Лиза, я буду стараться, но вы ведь понимаете, что, наверно, я еще не раз сорвусь. Даже если и не прямо на вас, все равно вам придется терпеть мое дурное настроение.
— А вам — то, что я буду огрызаться.
— А вы зубастая, — он слегка улыбнулся, и в глазах — темных до черноты — проступила прежняя васильковая синева. — Ну что, едем дальше? Уже сегодня вечером вы будете свободно говорить на нашем языке. А завтра приступим к работе.
Мы вернулись к машине, и Эйдар, опередив водителя, помог мне забраться внутрь. Еще несколько кварталов, и мы оказались у неприметного одноэтажного здания, совсем небольшого.
— Не смотрите, что тут так неказисто, — Эйдар заметил мое удивление. — Основные помещения под землей. Там пять этажей вниз. Нам нужна полная тишина. Мы закрываем рты на замок, как только входим. Но вас пока это не касается. Нам сейчас не надо туда, где работают.
Пройдя через крохотный садик, мы поднялись на каменное крыльцо. Лестница прямо за дверью вела вниз, но Эйдар открыл другую дверь, слева. За ней был такой же длинный коридор, как и в городском управлении. И точно так же мы прошли до самого конца, но там оказался не кабинет, а небольшой зал с плотными шторами на окнах. Сначала я ничего не увидела, потом глаза немного привыкли к темноте и выхватили из нее седого мужчину в черном.
— Эохо, — сказал он.
— Это его имя? — шепотом спросила я
