еще?
— Пока да. И слава богу. От такого рожать… — Дина поморщилась, изображая неопределенные, но очевидно мрачные перспективы.
— Вот и правильно! Рожать от нормального мужика надо! А то глазом моргнуть не успеешь, как в ломовую лошадь превратишься.
— Что, не работал? — проникновенно подалась навстречу Дина. — Пил, наверное?
— Да нет, не пил… Просто бестолковый какой-то попался. Недотыкомка. Все себя бизнесменом мнил… Ага, бизнесмен, как же! Куда ни влезет, или без прибыли выйдет — или с убытком. Ларек открыл — через неделю проводку замкнуло, все товары сгорели. Газель в кредит взял — угнали через полгода вместе с грузом. Попробовал по интернету китайскими батарейками торговать — налоговая так вздрючила, что долг два года гасили.
— Тяжело вам пришлось…
— Вы себе даже не представляете. Этот полудурок мечется, весь в идеях, как коза в говне, а я — и за мужика, и за бабу, и за того парня. На работу сходи, дома прибери, жрать приготовь, с ребенком уроки сделай — так и муженьку, будь он неладен, сопли подотри. Вы не поверите — я с этого пентюха деньги только сейчас получать начала, когда он помер.
— Это как это?
— Так пенсия же. Дочке. На алименты нормальные у Дениса никогда денег не было. А на кабаки, козел, находил! Каждую неделю в «Орхидею» таскался, плейбой пальцем деланный.
— И это вместо того, чтобы родному ребенку помочь, — сочувственно закивала Дина.
— Именно! Я последние деньги с карточки выскребаю, чтобы Машку в школу собрать, а этот обмылок к девкам в кабаке подкатывает. Мне Лариска, официантка, рассказывала — то кофе угостит, то ликерчиком. Но толку, как всегда, ноль. Пожрут за его счет, выпьют — и поминай как звали.
Еще минут десять поохав над тяжкой судьбой Ангелины, Дина с трудом закруглила разговор и вышла в прохладный сумрак сентябрьского вечера. Вдоль дороги уже горели фонари, подсвечивая масляную черноту луж, по разбитым тротуарам сосредоточенно спешили редкие прохожие. Сунув в рот сигарету, Дина щелкнула зажигалкой и жадно затянулась…
— Здравствуйте, ДинМаратовна! — грохнуло из-за спины. Вздрогнув, Дина торопливо спрятала сигарету в кулак. На скамеечке за почтой группа подростков помахала руками. Прищурившись, Дина с трудом опознала высокую длинноногую Алину — в короткой облегающей юбке и черном бомбере она казалось до странности взрослой. Маркушев, блеснув в полумраке улыбкой, со звоном опустил на асфальт бутылку.
— А что это вы пьете? — заинтересовалась Дина.
— Лимонад, ДинМаратовна, исключительно лимонад. Нам же еще нет восемнадцати, — невинно округлил глаза Маркушев. — Культурно отдыхаем, общаемся, музыку слушаем.
— Общение — это хорошо, — одобрила Дина. Руку с сигаретой она спрятала за спину и теперь не могла придумать, как незаметно ее уронить — в полумраке тлеющий огонек был очевиден, как гребаные костры Гондора. А чертов засранец Маркушев таращился, не отрываясь, и неспешно прихлебывал из темной бутылки. — А вы не подскажите, где здесь можно кофе нормальный купить? — нашлась наконец-то Дина. — В магазине на площади выбор как-то не очень…
— Разве что в интернете. С доставкой на почту, — сочувственно пожала плечами Алина. — Ну или в городе, если вам времени на дорогу не жалко. В нашей дыре ничего нормального нету.
— Да ладно! — громко заржал Маркушев. — А воздух? У нас же такой свежий воздух! Не то что в городе, — он демонстративно потянул носом, и Дина поспешно отступила, прикидывая направление ветра. По логике, он должен был нести дым в противоположную сторону, но гребаный Маркушев так понимающе ухмылялся…
— Да, это точно. Воздух у вас замечательный. Хорошего вечера! — торопливо попрощалась она, щелкнула брелоком и нырнула в машину. Салон тут же наполнился вонью тлеющего бычка, но Дине было уже все равно. Выжав педаль в пол, она рванула с места.
Работа библиотекаря нравилась Дине все больше и больше. Кофе хреновый, но в любой момент, неограниченные возможности для чтения — еще и бесплатный инет в придачу. Тоже хреновый, но что поделать. Дареному коню в оптоволокно не смотрят.
Забросив босые ноги на стол, Дина достала новенькую записную книжку, немного полюбовалась на прыгающих по обложке бирюзовых альпак и приступила к делу. Аккуратно расчертив красной гелевой ручкой страницу, в первую колонку она выписала имена погибших, во вторую — приметы и возраст, а в третью — то, что удалось выяснить в рамках допросов.
Ну, не допросов, конечно…
Но Дина нравилось представлять, что это были именно допросы.
Заполнив последнюю строку, Дина критически оглядела таблицу. Даже для формата школьной тетради текста было чудовищно мало. Информации, соответственно, тоже. Племянницу Мордвинова Дина опросить не успела, а у Калаева в Россоши родственников не осталось. Наверное, были друзья, может, любовница — но как на них выйти, не переполошив весь город, Дина не понимала.
Ритмично постукивая ручкой о стол, Дина снова оглядела таблицы. Мужчины. Одинокие. Скромного достатка, но не люмпены. Не алкоголики.
Двое из шестерых в день смерти посещали местное увеселительное заведение «Орхидея».
Дина порылась в памяти, восстанавливая географию центральной площади. Справа — магазин, по центру в глубине — администрация, слева — крытые ряды крошечного рынка. «Орхидея» располагалась чуть в стороне, за углом — низенькое, словно распластанное по земле здание годов эдак семидесятых. Неподражаемый стиль провинциального кубизма — максимум геометрии, минимум эстетики. В широкие витражные окна новый владелец натыкал искусственных цветов, окружив их ленточками и сердечками. Под потолком висели дешевые китайские гирлянды, дружелюбно подмигивая через стекло в задорном эпилептическом ритме.
Дина потерла рукой лоб.
Вурдалак в «Орхидею» прийти однозначно не мог. Многоходовочка с забегаловкой в разы превосходила его интеллектуальный уровень. А вот упырь… Упырь может.
С другой стороны, фам фаталь могла поджидать клиентов где-то поблизости. Просто терлась около парковочной площадки, подавая недвусмысленные сигналы — и время от времени подвыпившие мужики велись.
Если парковочная площадка — тогда все-таки вурдалак.
Просто потому, что вероятность на порядок выше.
Щелкнув кнопкой электрического чайника, Дина насыпала в чашки растворимый кофе и вытащила шоколадку. За дверью оглушительно загрохотал звонок, тут же застучали двери, взметнулась цунами детского визга и топота. Клокочущая, бурлящая жизнь ударила в стены библиотеки, вспенилась и откатилась, оставляя все ту же пыльную тишину. Через несколько минут в комнату заглянула Мария Степановна.
— Добрый день, Диночка. Ну, как вы тут?
— Тоскую в одиночестве! — разлив в чашки кипяток, Дина
