сколах штукатурки. Первый этаж был отдан под зоомагазин и ателье. Жилые этажи располагались выше.
Без труда отыскав нужную квартиру, я позвонила. Дверь была из «новых», металлическая с мудреным покрытием.
Спустя минуту я услышала осторожный молодой мужской голос:
– Кто?
– Здравствуйте! Меня зовут Татьяна Иванова, ищу тех, кто жил в этой квартире в девяностые годы. Вы не можете мне помочь? – выпалила я.
– Подождите, оденусь, – услышала я.
Спустя еще несколько минут дверь открылась. Я увидела заспанного молодого человека, с растрепанными темными, чуть вьющимися волосами, с жиденькими усиками, которые и рады бы расти гуще, но юность их носителя не позволяла этого.
– Добрый день, – вежливо поприветствовал он, – мы жили, точнее, родители мои. Что вам нужно?
– Мне нужна Зуева Марина Ивановна. Это ваша мать? – я спросила, не веря в собственную удачу.
– Она вам зачем? – неловко переступая с босой ноги на ногу, спросил юноша.
– Ее ищет моя мама. Они дружили когда-то. Потом мы уехали из Тарасова и связь прервалась. Теперь даже в соцсетях не найти. Вы мне не дадите ее координаты?
– А! Так бы и сказали, что подруга, – расслабился парень, – она давно не Зуева, а Устюжанина. Может, знаете, художница?
– Неужели та самая? – Я понятия не имела, о чем говорю.
– Она, – парень с гордостью протянул мне визитку, – тут и адрес есть. Звоните, она любит гостей.
– Спасибо! – просияла я, сжимая заветную бумажку в кулачке.
В радостном предвкушении скорой развязки я неслась к машине.
Все было прекрасно: и небо над головой, и бумажка с адресом Зуевой-Устюжаниной, и даже старый асфальт, грозящий в скором времени стать щебенкой, добавлял шарма к общей картине. Успех мне казался неизбежным.
Забыв об осторожности, я, не глядя, взяла трубку и услышала голос Александра. Ответить ему я ничего не успела, потому что некстати подвернувшийся кирпич заставил меня просеменить несколько шагов вперед и растянуться на дороге, больно удариться коленкой и ободрать кожу с ладошки.
Телефон мой тоже был разбит, но не сломлен, потому что через потрескавшийся экран я все еще слышала голос Александра. Мой рыцарь требовал ответа.
– Прости, Саша, я упала, – всхлипнув, отчиталась я, – черт, больно как!
– Где ты? Я заберу тебя! – ультимативно заявил он.
– Улица Победы, знаешь? – Разбитое стекло больно царапало ухо.
– Сейчас буду.
Под сочувствующие взгляды прохожих я неловко поднялась. Моя гордость пострадала изрядно, однако это не шло ни в какое сравнение с лодыжкой, которая ныла так, что у меня отпало всякое желание не то что наступать на нее, но даже снимать обувь.
Пристыженная собственной невнимательностью и тем, что Александр, от которого я вчера форменно сбежала, уже мчит мне навстречу, даже не требуя объяснений, я кое-как допрыгала до ограждения и оперлась на него всей тяжестью своего обессиленного молодого тела. Силы и впрямь резко оставили меня, и от неожиданности такой эмоциональной перемены я почти была готова разрыдаться.
Немногие свидетели моего фиаско тем временем потеряли интерес ко мне. Я стояла, судорожно соображая, как же мне быть, если моя лодыжка не позволит мне работать. Мало что можно выяснить, просто сидя дома.
Панику пришлось отложить на потом, мимо проехал автомобиль Александра. Он вышел мне навстречу, невозможно прекрасный в своем благородном порыве и серьезных намерениях. Внезапно я поняла, что держать оборону у меня не осталось сил, стоило уйти в партизанское сопротивление, пока моя лодыжка не придет в норму.
– Ты цела? – озабоченно спросил он.
– Да, только ногу подвернула, – храбрилась я.
– Ого! – Александр бросил взгляд вниз. – Нехило так раздуло. Давай в травму отвезу, – на этих словах он поднял меня на руки, и я против воли заулыбалась. Слишком уж этот момент напоминал все девичьи грезы разом.
Тем временем Артем Леонидович скучал на слушаниях по бюджету. Немного неловкая белокурая прелестница, так неожиданно запросившая с ним интервью и почти расплакавшаяся, когда он чуть ей не отказал, никак не шла из головы. Все эти вопросы, услышать которые он даже от следователей больше не ожидал, всколыхнули в нем давно забытые воспоминания.
Дерзкий и бесстрашный друг детства, каким был Сергей, в юности невероятно притягивал к себе Артема. Когда они повзрослели, их шалости перестали быть безобидными. Пришла пора быстрых денег и первых игр в крутых бизнесменов.
Он хорошо помнил первое дело, когда испугался по-настоящему. Один несговорчивый ветеран. Бывший афганец с протезом на тощей, испещренной шрамами культе. Он отказался «делиться», и Сергей с ноги зарядил ему в ухо, оставив того лежать без сознания.
Страх быстро притупился, когда деньги стали пропуском в модные клубы, где сидели красивые девчонки в заграничных платьях, где сладкие коктейли носили иностранные названия и начисто сносили голову, где «крутые челы» нюхали белый порошок вместо «хиппарской травки» и куролесили всю ночь, «решая» важные дела.
Артем Леонидович подавил зевок и засобирался на выход. Заседание подходило к концу, и можно было удалиться под благовидным предлогом. Его телефонная книга могла бы с гордостью носить название «Лучшие люди города», но со многими из них Матренин предпочел бы никогда не пересекаться. Не он один вышел из кругов, которые не упоминают в приличном обществе.
– Марк Яковлевич, привет, дорогой! – разлился соловьем глава управы. – А что это вы мне посылаете рассеянных девушек для интервью, а сроки согласования не уточняете?
– Артем Леонидович, добрый день! – раздался вечно простуженный голос главного редактора «Тарасовских ведомостей». – Скажите имя, уволю к чертовой матери. Задания никто не давал к тебе ходить. Только вот смотрел на редакционный план.
– Да ты погоди лютовать, Марк Яковлевич, – примирительно начал Матренин, – кадры нужно пестовать, а инициативу поощрять. Просто дай телефон девушки, я с ней сам созвонюсь.
– А что, девушка красивая? – засмеялся главред. – Кто у нас хоть из красивых-то нынче? Я, по-моему, всех разогнал уже.
– Некая Татьяна Иванова.
– Нина Карповна! – послышалось в трубке. – Татьяна Иванова у нас работает? Может, внештатник? Кого в Восточную управу к Матренину посылали? – Спустя несколько минут Марк Яковлевич озадаченно ответил: – Ничего не понимаю, Артем Леонидович, тут никто в глаза твою Иванову не видел.
Озадаченный Матренин в один миг из настроенного на игривый лад шестидесятилетнего мужчины вдруг превратился в мнительного и недовольного чиновника.
Резко завершив разговор, он уже из машины отдал распоряжение секретарю достать номер телефона таинственной Татьяны Ивановой, что так предусмотрительно звонила на городской номер приемной.
Очередь на рентген двигалась медленно. То и дело кого-то привозили на носилках, как экстренный случай. Оставалось только догадываться о масштабах врачебного аврала в «сезон», когда коммунальные службы в очередной раз проиграют в битве с гололедом.
– Я тебя вчера допоздна ждал, –
