и бросился к телефону. От волнения пальцы слушались его плохо, и он с трудом набрал две цифры — 01. Прокричав необходимое, дядя Коля бросил трубку и помчался по коридору. Он с треском распахивал двери комнат и орал не своим голосом: "Не одеваться! Вещей не брать! Спускаться на первый этаж и быстро на улицу! Без паники, не толкаться!" С другой стороны коридора, тоже распахивая двери, бежали дежурная с первого этажа и уборщица. Криков и паники почти не было, дети, почувствовав опасность, делали так, как им говорили, и горохом сыпались вниз по лестнице, но, не сбивая друг друга. Из-под щелей двери туалета валил густой, черный дым.
Даша и Лена вместе со всеми выскочили на улицу в тот момент, когда все пространство заполнил душераздирающий вой пожарных сирен. Примчалась целая вереница красно-белых чудовищ, которые влетели в настежь открытые ворота и резко затормозили перед крыльцом. Из них начали выскакивать люди в касках. Одни тут же стали разматывать длинные трубы брандспойтов, а другие устремились к центральной двери детдома. "Где возгорание?!" — не останавливаясь, отталкивая персонал детдома, крикнул один из них. "Дети есть еще в здании?" — послышался вопрос другого. Тяжелый топот пожарных доносился уже с третьего этажа. Вскоре высокие рамы старинного окна с треском распахнулись, и из него по пояс высунулся здоровяк пожарный с круглым, загорелым лицом. "Отбой! — закричал он. — Сворачивайте брандспойты! Мусорное ведро в туалете загорелось, только дыму от него на десять пожаров хватит! В общем, порядок, все загасили, спускаемся".
Когда пожарные выходили из центральной двери здания, к воротам подъехала серая "Волга" и с визгом затормозила. Из нее выскочил директор детдома Иван Иванович Поленов и, неуклюже размахивая руками, побежал по аллее. Он схватил за брезентовый рукав здоровяка в каске и, задыхаясь, прошептал:
— Дети целы?
— Жертв и разрушений нет, — весело ответил пожарный.
— А что случилось? Мне сказали, детдом горит.
— Ну, это они погорячились немного. Не Детдом, а урна в туалете. Хорошо, что у вас полы кафельные, а не деревянные. Пацаны, наверное, курили и бросили не затушенный окурок, вот вам и возгорание. Да и нас бы вызывать не пришлось, если бы не резина в урне, от нее все едким дымом и заволокло.
— Какая резина?
— Кусок автомобильной покрышки. Видно, кто-то с улицы притащил.
— Странно, раньше такого никогда не было. Зачем им покрышки в туалет тащить…
— Ну, мы поехали. Вы распишитесь вот здесь, что все в порядке, возгорание устранено. Отлично, а сотрудников своих не ругайте, правильно, что нас вызвали, детдом все-таки.
Шланги были свернуты, заурчали моторы. К директору подошли охранник, дежурная и уборщица.
— Где Олимпиада Александровна, вы ей звонили? — взволнованно спросил Иван Иванович, беспомощно разводя руки, и сокрушенно качая головой.
— Звонили несколько раз, но нигде не можем ее найти, телефон молчит. — Ответила дежурная.
— Обязательно дозвонитесь, а теперь покажите, где все произошло. Николай, после того как уедут машины, закрывайте ворота, собирайте детей и ведите их скорее в комнаты, они же все голые, могут замерзнуть.
Глядя на притихших детей, никто не обратил внимания на одну особенность. Все они были почти раздеты, только в трусиках и маечках. Все, кроме одной.
Даша стояла между оградой и деревом, прижимаясь к его шершавому стволу. Она старалась быть незаметной. На ней были синяя рубашка безрукавка, коричневая плиссированная юбочка и физкультурные тапочки. Взбудораженные дети, как и взрослые, не заметили этого. Ей здорово повезло, что не было Олимпиады Александровны: та бы все увидела, не упустила бы ни одной детали.
Рядом с Дашей, прижимая к груди кота Икара, стояла Ленка.
— Сейчас проедут машины и ворота закроют, — шепнула она на ухо Даше. — Давай беги, другой возможности не будет, ну давай же!
Когда с ними поравнялась красная, пузатая машина, Даша тихонько выскользнула из ворот и побежала, не оглядываясь и ни о чем больше не думая.
Глава 8
Она бежала долго. Наконец из-за деревьев показалась заветная железная решетка. У Даши отлегло от сердца. Больше всего она боялась, что не увидит Кротова: мало ли, заболел или перенес занятия на другие корты. Слава Богу, нет. Несмотря на раннее утро за оградой маячили линялая синяя майка и оранжевая бейсболка. Детей на кортах было еще мало, а взрослых не было вообще. Скрипучая калитка надсадно взвизгнула, и Даша ворвалась внутрь.
— Привет, ты где пропадала? — спросил Кротов, отбивая очередной мяч.
Запыхавшаяся Даша подбежала к скамейке и плюхнулась на нее. Одышка мешала ей говорить. Спустя мгновение она вскочила, подошла к сетке и спросила прерывающимся голосом:
— Андрей Владимирович, можно мне с Вами поговорить?
— Потом поговорим. Формы у тебя снова нет, ну хоть тапки надела и то хлеб. Давай, бери ракету и выходи на корт, посмотрим, что у тебя получится. Стенка — это одно, а площадка совсем другое. Ваня, встань с Женей, а я с ней попробую. Даша, давай скорее! Вон ракетка, вынь ее из сумки и беги сюда.
Даша растерялась и чуть не расплакалась. Она настроилась совсем на другой прием. Хотела без утайки сразу все рассказать и надеялась, что Кротов ее выслушает и поможет, а тут: "Бери ракетку". Ведь ей дорога каждая минута, скоро ее спохватятся, скоро найдут Олимпиаду… Даша умоляюще глянула на Кротова, но он смотрел совсем в другую сторону и что-то кричал игрокам на соседнем корте. Она вытащила ракетку из его сумки и поплелась на площадку.
Кротов стоял напротив нее, они были разделены сеткой, больше никого на корте не было. Он подбросил мяч и несильным ударом направил его в сторону Даши. Она растерялась, не успела замахнуться, и мяч неспешно пролетел мимо.
— Внимательней смотри на мяч! Как только я ударил, ты сразу должна отвести ракетку для замаха, иначе не успеешь ответить, вспомни, как ты играла у сетки. — Сделал замечание Кротов.
Не сумев отбить еще несколько мячей, Даша мало-помалу сосредоточилась на игре и не заметила, как все мысли сначала отошли на второй план, а затем и вовсе улетучились. Теперь перед ее глазами была только ракетка Кротова, с которой срывался мяч и летел в ее сторону. Нужно было отпрыгнуть вправо или влево, замахнуться и нанести ответный удар. И самое главное, сделать все вовремя. Секунда промедления — и мяч становился неуловимым. Даша металась по всему корту. Самое удивительное заключалось в том, что в большинстве случаев она успевала делать все, как надо, или почти как надо.
Наконец, даже Кротов не выдержал:
— Молодец! Похоже, не зря я обратил на тебя
