изжаренным молниями ученикам и мастерам, — Ты нарушил писания предков! — упрекал меня глава в том, на что я сознательно пошел, когда взял в ученики Яо.
Еще тогда, во времена рассвета нашей с Гуном секты, когда за нами не охотились, как за темными отродьями, и не назначали наград за голову, а привечали, признавали мастерство учеников, и считали равными, я увидел в Яо потенциал.
Скорость и ловкость, присущие ему, как звериному духу, были началом чего-то большего. Именно от этого я и отталкивался, когда учил технике «Нефритового Шторма». Основу техники я заложил еще до своего падения, а умения и стили уже на горном пике. И Яо их освоил в полной мере. Даже быстрее, чем я.
— Ученик превзошел учителя! — аплодирует Гун, смотря на поверженных, обращенных в угольки врагов. К нам присоединяются старшие мастера и ученики, таща за собой поверженных, полумертвых врагов.
Из всей группы нападавших в живых оставили лишь младших учеников, и тех, кто не попал под молнии Яо. Их оставили, как посланников нашей воли. Не нападайте, и останетесь живы. А тело глава секты, останки старших учеников и некоторых мастеров, станут удобрением поляны, их даже земле предавать не стали. И живым это наказали. Тела, обугленные молниями — это часть послания Светлому Альянсу и Совету Старейшин.
— Будь ты проклят, всеми предками и потомками, Шень Лун! — глава выл от боли, но не из-за яда Гуна, а от скорби по погибшим. Оставшиеся минуты жизни его сопровождал все еще стоящий запах тлена и пепла, исходящий от изжаренных молниями Яо тел. И последнее, что он увидел перед смертью — это лежащих на поляне учеников и мастеров своей секты. От них по-прежнему исходил сизый дым, настигшей небесной стихии.
— Я уже проклят, — сказал я шепотом, чуть склоняясь над чернеющим телом главы, — давно проклят. Ты разве не знал? Тебе не сказали? — спросил главу, но ответ я уже не получу, так как он издал последний вздох и ушел к праотцам. — Жаль, что не сказали, — встаю на ноги, поправляю рукава и иду к другу, передающему выжившим текст послания для Старейшин и Совета.
Выжившие, под пристальным взглядом друга, с явным желанием оборвать их жизни, активно кивают головами, соглашаясь с каждым словом Гуна. Отползают в сторону, прихватывая с собой живых, но находящихся без сознания товарищей по оружию, сбегают, скрываясь в гуще леса. А через пару минут в небе, теряя высоту и скорость, но не падая, летят на клинках трое мастеров. За их спинами полумертвые, но живые спутники, которым все еще можно оказать помощь и спасти. И их спасут, в это я уверен.
Ученики и мастера Полумесяца, пока я общался с почившим главой, и наблюдал стремительный полет противников, помогали друг другу обрабатывать раны, полученные в сражении. Делились энергией, пили восстанавливающие настои, ощущая прилив сил и возможность сразиться еще ни один раз.
Яо, как их изготовитель, получал благодарности и похвалу. Ученика полностью приняли в свои ряды, поздравив с боем и победой. Яо смущался. Об этом говорит ходящий из стороны в сторону хвост, слегка прижимающиеся к голове ушки. Щеки кота от смущения и повышенного внимания едва заметно заливались краской.
— Гэгэ, — опускается на плечо рука друга, уводящего меня в строну, — я тут с покойным главой пообщался, и он мне много интересного в запале сражения рассказал, — взгляд друга, а так же тон не предвещают ничего хорошего. Явно, или на подходе еще одна группа захвата, или что-то посерьезнее. Ведь просто так от Гуна серьезного тона и погруженного в мысли взгляда не дождешься.
Для него даже столкновение со всеми Старейшинами Совета разом — это развлечение. Битвы и сражения для друга — жизнь, часть его сути. А тут явно не клинком и ядом дело решается. И как оказалось:
— Лазурным Нефритом заинтересовались не только мы с тобой, гэгэ.
— Та-а-ак, с этого места подробнее, Тен-эр!
— Старик, вещавший легенду в том трактире, до Западной равнины и городов, навещал Северные и Восточные владения. Молва о Легендарном Нефрите разлетелась уже на треть мира.
Мне не нравилась перспектива искать осколки параллельно с кем-то. Хотел делать это тайно, не привлекая внимания сект, Альянса и Совета Старейшин своей личностью, странствовать по равнинам под видом бродячего заклинателя, собирать информацию, не акцентируя на ней внимания. Взять в странствия лишь Яо, списываться с Гуном воронами. Но, видимо, придется действовать иначе. Как? Решу. А пока был на повестке дня один вопрос:
— Кем будут наши попутчики и соперники за осколки?
На этот вопрос у Гуна не было ответа. Лишь предположения:
— Кто угодно.
— Значит, охота за осколками Нефрита началась!
6 глава «- Трон вернется законному владельцу, потеснив наместника!»
Шин Лин — глава секты Сливовый Цвет, основатель и руководитель Восточного Альянса.
Отступление
Поместье Восточного Альянса Светлого пути.
Наконец-то предатели и темные отродья понесут наказание и предстанут перед судом Небесным. В ближайшее время презренная секта "Черного Полумесяца" окончательно сотрется с лица мира, показав всем мастерам и заклинателям, заблудшим во тьме пример, которого стоит придерживаться. Закон мира прост, или ты с нами, идешь дорогой к свету, или не с нами и тогда конец очевиден. Именно эту дорогу в загробный мир и предстояло пройти секте Черного Полумесяца.
А определило конец темного сборища, удачное стечение обстоятельств и весточка от корабельщиков, придерживающихся праведного пути, доложивших о беглецах. Их послание и дало шанс поборникам добра в кратчайшие сроки собрать группу боевых мастеров. Приказа у группы было два. Уничтожить остатки секты, без единого шанса выжить и вернуться, и схватить Шень Луна и его ученика.
Их казнью займется Альянс Западной равнины, так как преступление, совершенное Шень Луном в отношении своего клана, карается не Карой Небесной, а ритуальным изгнанием из рода Шень и изъятием драконьей сущности. После этого ритуала он перестанет быть драконом, а станет смертным, который тут же постареет и умрет. Ведь люди без активных меридиан и ядра не живут сотни лет, а умирают в 80–90, выглядя, как старые развалины.
Боль от извлечения сущности не сравнится с карой Небесной.
