class="p1">Тот инстинктивно провел рукой по месту, на которое она уставилась.
– Что там? – В этот момент он понял, что кожа его очистилась от смрадного горючего, благоухая лишь солью моря и ветром. Осадок от очередного видения скрутил внутренности.
– Твоя шея… – выдохнула девочка, подходя ближе и задирая подбородок брата, на котором красовались лиловые отметины, напоминающие пальцы рук. Она осматривала синяки с таким ужасом во взгляде, что по спине парня ручейком заструился холодный пот.
Оттолкнув сестру с дороги, Сын семейства стартовал обратно в свой номер, по пути отмечая отсутствие грязных пятен на ковре и днище пожелтевшей от времени ванны. Он встал перед зеркалом, подставляя шею свету потолочной лампы, но ничего не увидел – чистая кожа с легким намеком на скорую щетину, только и всего.
– Здесь нет ничего, – крикнул он в сторону распахнутой двери, после слыша, как Маленькая мисс удивленно ахнула.
– Но я видела. – Она поспешила в ванную, больше не смущаясь и не кривя рот в отвращении, а ища взглядом место на теле брата, которое совсем недавно выглядело как спелая слива. Он был прав, синяки исчезли.
Сливное отверстие ванны громко заурчало, и дети подпрыгнули, одновременно вскрикивая, после чего схлестнулись полными решимости взглядами. С них было довольно виртуозной игры отеля на тоненьких струнах нервных окончаний. Сегодня же они спустятся в чертов подвал в поисках ответов.
Ветер стих, низкие облака зависли над отелем, как в замедленной съемке, почти не двигаясь. Казалось, что само время замерло, и больше не было ни прошлого, ни будущего, только этот момент.
Двое детей встретились в коридоре, вооружившись фонариком, перцовым баллончиком, точильным ножом и желанием узнать все до единой тайны. «Полдень» не сопротивлялся, он терпеливо ждал, рассыпая видения, как хлебные крошки, в надежде, что дети пойдут по указанному пути.
Родители готовились ко сну, даже не подозревая, что их отпрыски прямо сейчас отправлялись на загадочную миссию по воскрешению секретов, которым следовало бы быть погребенными до скончания времен. Миссис Кенсингтон всегда считала, что лучше не ворошить старое гнездо, чтобы бешеные осы воспоминаний не всполошились, нападая и протыкая плоть острыми копьями жал. Ее рот был навеки запечатан, а уши наглухо заткнуты, чтобы реальность не просочилась куда не следовало бы. Если бы бедная мать услышала, что нашептывают стены, тотчас бы собрала чемоданы и семью, поспешив вернуться домой. Но где находился дом, она не могла вспомнить.
Итак, дети двинулись по коридору, при этом стараясь не издавать ни звука и почти не дыша. Они уже обсудили посещавшие их странные видения и зареклись смотреть во все глаза, чтобы в случае малейшей опасности прийти друг другу на помощь.
– Наверно, они что-то подсыпают в еду. Или почва выделяет газ, вызывающий галлюцинации, – полушепотом рассуждал Сын семейства, ведя сестру за руку вниз по лестнице. Изредка оглядываясь, он видел, как плотно она стискивала зубы, делая над собой усилие, но все же продолжала идти в лапы неизвестности. – Я смотрел передачу.
– Тише, ты много болтаешь! – шикнула девочка, стреляя в него глазами. Она чувствовала нервозность брата, и это доводило ее саму до безумия.
Стойка регистрации пустовала, как и тускло освещенное лобби. Дети замерли у подножия лестницы, опасаясь столкнуться с Консьержем и вереницей непрошеных вопросов.
– Убери свет! – скомандовал брат, загораживая собой девочку. Та послушно отключила фонарик, погружая пространство вокруг в темноту.
На ощупь они прокрались по первому этажу в сторону двери, ведущей в подвал, поочередно проверяя, не заметил ли кто-нибудь их вылазку. Дверь была слишком тяжелой и скрипучей, она не поддавалась, и это было бы достаточным сигналом оставить опрометчивую идею и вернуться в комнаты, но дети были невнимательны к знакам судьбы, даже когда те маячили прямо перед глазами. С третьей попытки им удалось распечатать злополучный проход. Луч фонарика снова вспыхнул, освещая узкую крутую лестницу и кирпичную кладку по обе стороны от нее. Что там внизу, было не разобрать.
– Я пойду первым. – Парень бескомпромиссно отодвинул Маленькую мисс в сторону, отобрав единственный источник освещения, и твердым шагом принялся спускаться, шаря глазами по всему видимому пространству.
Воняло сыростью, жженой резиной и плохими решениями; где-то неподалеку гудела система отопления, почти заглушая шумное дыхание подростка и отбрасывая на пол слабый отблеск пламени, полыхающего в закрытой печи.
– Здесь ничего нет, – окликнул Сын семейства сестру, оглядываясь. Та все еще стояла наверху, не решаясь спуститься и сканируя взглядом кошмарный подвал. – Иди сюда!
Девочка увидела, как что-то пронеслось за спиной парня, отбрасывая искаженную тень на стены и потолок; на долю секунды ей показалось, что пространство подвала сузилось еще сильней, а кислород в нем откачали, душа любые признаки жизни. Маленькая мисс вскрикнула и попыталась позвать брата, но мысли разбежались, как и все возможные слова, которыми она называла этого человека ранее.
Имена стерлись, но всплыли странные картины дороги, что привела героев сюда, в место, послужившее спусковым механизмом всех бед…
– Там кто-то есть, – испуганно прошептала девочка, надеясь, что ее услышит брат, а не тот, кто прячется в темноте. Если это привидение, то простым ножиком тут не обойдешься, придется изловчиться, только вот она понятия не имела, как именно. Раньше ей никогда не доводилось сталкиваться с настоящими призраками, да и сейчас не больно-то хотелось. Что-то в отеле было не так, но Маленькая мисс никак не могла понять что. Ее пугали не стены, не темнота и не жуткие видения. Мальчики в ее классе научили ее стойко смотреть в глаза даже самым мерзким вещам.
Острое неукротимое ощущение присутствия зла и опасности витало в воздухе, но как будто угроза шла не от самого места.
– Мы здесь одни, спускайся! Гляди, что нашел! – Девочка не купилась на восторг в голосе брата, но все же, пообещав себе быть храброй, ступила на лестницу. Жар от печи охватил ноги, в то время как воздух наверху по-прежнему ощущался прохладным.
Бетонные опоры поддерживали здание, создавая лабиринт из бесчисленных черных как смоль коридоров. Только редкое колыхание огня за печной решеткой и маленький фонарик, зажатый в пальцах брата, давали свет.
– Что это? – Юная искательница приключений подошла ближе, выглядывая из-за спины парня.
– Кости, – проговорил он, словно нашел драгоценный клад, а не чужие останки. – Правда круто?
– Вовсе нет. Ты больной? Надо позвать родителей. Неужели тот, кто топит печь, не видел этого раньше.
Сын семейства поморщился от презрения, которым веяло от сестры, но замечание было резонным.
– Я не хочу стать следующей, – еле слышно сказала девочка. – Мы должны уехать.
Огонь в печи вспыхнул ярче и забурлил сильней, то ли предупреждая, то ли отговаривая.
– Вот почему тот мужик говорил не спускаться сюда, – напомнил парень. – Думаю, это он притащил их.
– Он или нет, в любом случае нужно убираться. Я видела достаточно, чтобы пробыть здесь еще хотя бы минуту. Идем! Я разбужу родителей.
– Вы не сможете уйти, – раздалось из темноты. Дети обернулись, встречаясь взглядами с Консьержем.
– Теперь он и нас убьет! – пропищала Маленькая мисс, оглядываясь в поисках любого предмета, которым можно защититься. В глазах ребенка порой простая палка превращается в карающий меч, но под рукой не оказалось даже жалкой тростинки.
– Стой там, или я проломлю тебе череп, – угрожающе прорычал Сын семейства, поднимая с пола обломок кирпича.
– На вашем месте я бы этого не делал, сэр, – тепло улыбнулся служащий отеля. – Вас ждет неприятный сюрприз.
– Куда уж еще неприятней, – фыркнул парень, заводя сестру за спину. – Родители будут нас искать.
– Прекрасно! В кои-то веки они позаботятся о ком-то, кроме себя. Опустите камень, сэр, прошу. – Консьерж начал спускаться, и дети как по команде приняли защитную стойку.
– Зачем вы это делаете? – спросила девочка, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.
– Все вовсе не то, чем кажется. Научитесь смотреть внимательней. Чем раньше вы это сделаете, тем проще будет принять.
– Он мелет какую-то чушь, не говори с ним…
– Вы убили этих людей? – в ужасе спросила сестра.
– Я и мухи за всю жизнь не обидел, Лили.
Повисла звонкая тишина, в которой в эту минуту сформировалось что-то неудержимое.
– Л-лили, меня зовут Лили… – всхлипнула девочка, пробуя имя на языке. Оно ощущалось пресным, как картон, и абсолютно чужеродным, но буквально оглушало при каждом упоминании, проливая короткие фрагменты на размытый холст. Ужасные фрагменты.
Она отступила от брата и шагнула в сторону скелетов. Все было так, как и предполагалось. Знакомая одежда и украшения, та же обувь, что носили родители в злополучный день.
Лили обернулась, мотая головой в неверии.
– Нет, нет, нет. Это неправда, это неправда, – затараторила, как заезженная пластинка, ища в глазах
