шанс. Когда Саймон показал мне ожерелье и спросил, достойно ли оно его невесты, я решил, что он, по меньшей мере, серьезно увлекся. Однако, когда он пустился в рассуждения, я понял, что поспешил с выводами. Это трудно объяснить тем, кто не был знаком с покойным. Саймону следовало стать полицейским. Истинное наслаждение он испытывал тогда, когда получалось кого-нибудь разоблачить, поймать на обмане или хитрости. Нет, он вовсе не был поборником высокой нравственности, он не ставил своей задачей победить зло или очистить мир от скверны. Ему было приятно осознавать свою власть над людьми, тайнами которых удалось завладеть. Иногда он попадал впросак, предполагая существование хитрого умысла там, где его вовсе не было.С годами он ошибался все реже. Нет, он не занимался шантажом. По крайней мере, я не знаю ни одного такого случая. Шантажом с целью получения материальной выгоды, я хотел сказать. Но, возможно, вы согласитесь, что существует такое понятие, как шантаж моральный? По крайней мере, если я скажу, что именно это и было некое извращенное хобби моего друга, вы ведь меня поймете?
- Пожалуй, - согласился комиссар. - Однако, что вы имеете в виду в этом конкретном случае?
- Саймона вполне можно было считать человеком удачливым и даже везучим, но так, наверное, было не всегда. Сдается мне, была у него тайна, о которой он не мог или не хотел, не только говорить, но и вспоминать.
- То, что вы сейчас сказали, понятное дело, вполне вероятно, но это, скорее, подталкивает к мысли, что он сам мог быть жертвой шантажа? - справедливо, на мой взгляд, заметил Эрик.
- Я, как раз об этом и хотел сказать, несколько лет назад его кто-то пытался шантажировать, Саймон тогда выкрутился, может, было что-то не слишком серьезное, но он понял,каким опасным оружием может быть информация. Потому и отказался, в свое время, от активного участия в турнирах в качестве судьи, а затем и от работы на спортивном телеканале в качестве комментатора. Он не хотел слишком зависеть от своей репутации.
- Значит, у него были какие-то опасения, была тайна, которая могла бы, как минимум, доставить ему неприятности. - воскликнула я, но опять же, это не объясняет мотив! Почему убили Ковальски?
- Постойте, Мэриэл, - прервал меня Эрик, - мы не дали договорить господину Селингу.Я начинаю понимать, куда он клонит, но прошу вас, продолжайте - обратился он к Робину.
- Спасибо, - отреагировал на эту реплику комиссара наш собеседник.
Тем не менее, на какие-то несколько мгновений мы все словно зависли. А потом Робин продолжил свои рассуждения.
- Я всего лишь хотел сказать, что, побывав на месте жертвы шантажа, он задумал какой-то эксперимент.
- Психологический, видимо?- уточнила я.
- Что-то вроде того, - подтвердил Робин. - и мне кажется, он даже планировал нечто серьезное. Насколько вообще это можно было от него ожидать. Серьезное - для него самого, для его собственной жизни. Похоже, он не исключал для себя...
- Не собирался ли он жениться? - почему-то выпалила я.
- Да, вы угадали, и он об этом заявил, по крайней мере, мне. Но было ли это его главной целью? Хотя я понимаю, как это может выглядеть со стороны, но Саймон всегда был циничен. Просто здесь его несколько занесло, я бы сказал. Впрочем, в момент нашей беседы я расценил его бахвальство, как нечто теоретическое.
- По-моему, это слишком серьезный шаг в его возрасте, - неодобрительно заметил Эрик.
- Это серьезно в любом возрасте, - со вздохом произнес Селинг.
- Таким образом, все сказанное свидетельствует о том, что в его жизни была молодая женщина, и еще о том, что он ей не доверял. Может, он собирался вступить с ней в схватку? Не только в брак? Брак и вовсе мог быть лишь легендой, помогавшей Ковальски скрывать суть своих истинных намерений. Возможно, он недооценил ее как противника, - подвела я итог собственным рассуждениям.
- Вы подозреваете, что именно эта женщина могла его убить? - спросил Эрик.
- Для того, чтобы говорить о подозрениях, надо знать больше. Но в качестве версии это стоит рассмотреть, - заметила я.
- И это будет еще одна версия, неподкрепленная фактами, - проворчал комиссар.
Неожиданно возразил Робин:
- Мне почему-то кажется, что если вы найдете потенциальную невесту Саймона, ей будет нетрудно вас, да и меня тоже, чем-нибудь удивить, но захочет ли она поделиться с нами информацией?
- И где же нам ее искать? - несколько раздраженно поинтересовалась я.
- Есть ли кто-то, кто мог бы нам помочь именно в поисках этой дамы, - вернул наш разговор в деловое русло Эрик.
- Говорили вы с адвокатом Саймона? - спросил Робин. - Если даже говорили, то, мне кажется, стоит это сделать еще раз.
- Что ж, - согласился комиссар, - это неплохая мысль, да и не вижу пока никаких других возможностей сдвинуться с мертвой точки в этом расследовании.
Версия адвоката
Я не слишком надеялась на беседу с господином Кренкелем, который, как выяснилось, стал представлять интересы убитого всего за пару месяцев до его неожиданной кончины. Он практически не знал букмекера, и потому не обратился сам в полицию, услышав о его смерти. Кренкель не слишком интересовался подробностями убийства, которое, надо заметить, довольно вяло обсуждалось и в прессе. И так было, разумеется, до того самого дня, когда состоялся его странный телефонный разговор с человеком, назвавшим себя спиритом.
Скорее всего, Томас Кренкель не воспринимал Ковальски в качестве перспективного клиента: ни при жизни, ни, тем более, после его ухода из числа живых, и наверняка у него были на то основания. Он мог отмахнуться и от потусторонних откровений какого-то сумасшедшего, но что-то в этом разговореего, видимо, насторожило. А вот что?
Мы встретились с Томасом Кренкелем в его офисе, расположенном на одиннадцатом этажебизнес - центра "Лондон" в северном Сент-Ривере.
- С какой просьбой обратился к вам СаймонКовальски, впервые прибегнув к вашим услугам? - спросил комиссар Катлер адвоката.
- Ко мне обратился не сам господин Ковальски, от его имени говорил секретарь. Беседа велась по телефону. Оплачена была консультация кредитной картой, - объяснил адвокат.
- То есть лично с клиентом вы не встречались? - уточнил Эрик.
- Нет, - подтвердил Кренкель, - и секретаря я тоже только слышал, и только по телефону.
- Какжевыможете быть уверенным, что говорили именно с секретарем Ковальски?
