— Хорошая водка, — сказал он, — а твоя баба, Терех, в своем ларьке такую дрянь продает, бодягу.
— Не пей.
— Я и не пью.
«Трупы», — подумал Боец. И Пиню и Тереха он видел второй раз в жизни. Жалко их не было нисколько. Как и бабу с девчонкой. В принципе и их лучше бы слить, но Серый сказал: нет. То, что за Серым стоит Котов, Боец не знал. Для него цепочка замыкалась на Сером… «А что, если, — пришла вдруг мысль, — если слить всех? И Серого с шестеркой? Самому сорвать весь банк. Сто штук…» То, что выкуп назначен в поллимона, знали только Пилигрим и Котов.
Так— так-так… Серый и Болт, конечно, не такие лохи, как Терех с Пиней, но… Сто штук -хорошие бабки. «Плюс возьму у Серого с Болтом пушки. Квартиру куплю — хватит по съемным хатам болтаться. Тачку путную куплю. И еще останется. Трупы! — подвел итог. — Все трупы…»
* * *
Профессор, доктор медицинских наук Григорий Борисович Гиннерман говорил с возмущением в голосе:
— Ну так же нельзя! Они просят проконсультировать девочку. Я назначаю время, отказываю другим людям. Ну так же нельзя. А, Ирина Гордеевна?
Завотделением Некрасова протянула:
— Да-а… неинтеллигентно…
А Насте Кругловой консультации были уже не нужны.
* * *
— Да ты куркуль, Теря! — весело сказал Боец, осматривая снаружи дом Тереха.
Двухэтажный кирпичный домина сиял оцинкованной крышей. Крепкий и щеголеватый, как и его хозяин. Дорожки выложены кирпичом. Ухоженные грядки, два больших парника. Пес на цепи заходится лаем на незнакомых.
— Дом как дом, — ответил Терех.
Он чувствовал себя крайне неуютно. Сам, по сути, привез домой бандитов. Пока ехали до Грёмово — а ехали долго, четко соблюдая правила, — он не один раз раскаялся в том, что позволил втянуть себя в эту историю. Под мерный рокот тысячешестисоткубового движка, под болтовню захмелевшего Пини Терех все больше мрачнел. Иногда он начинал себя успокаивать. Плевать я на них хотел! Вот кончится дело — получу свои бабки и не увижу больше никогда этих бандитов. Получалось неубедительно… Здесь вход — рубль, выход — два. Паскудно было на душе, предчувствие беды не оставляло.
— Да ты куркуль, — подхватил вслед за Бойцом Пиня и пьяно захихикал.
Ни Болт, ни Серый не сказали ничего, осматривались внимательно.
— Сейчас тачку вашу в гараж загоним, — сказал Терех, — нечего ей тут светиться. Моя уж на улице переночует… Заткнись, дурак! — заорал на пса.
«БМВ» поставили в гараж. «Жигули» подогнали вплотную к крыльцу. Хозяйственный Терех отправился закрывать ворота, но Серый распорядился:
— Это потом. Сейчас перенесем в дом девок. Быстро. Открывай дом.
Непорядок, а незапертые ворота — страшный непорядок, Терех не терпел, однако не посмел возразить Серому и пошел отпирать стальную дверь дома.
Пиня сунулся в багажник «четверки».
— Ё-о-о, — раздался через несколько секунд его растерянный голос.
Было в нем что-то такое, что заставило замереть Тереха с ключом в руке, Бойца выплюнуть резинку, а Серого с Болтом оглянуться.
— Что?
— Что там?
— Аб-зац. Она синяя… вся, — ответил Пиня совершенно трезвым голосом.
Впятером сгрудились у багажника. Маленькое тельце в ярком комбинезоне лежало на серой мешковине. Лицо посинело. Казалось, оно принадлежит маленькой старушке.
Несколько секунд все молчали.
— Блядь! — нашел самое уместное слово Болт. — Кто, падлы, ее упаковывал? Отвечать придется — мокруха… вышла.
Терех смотрел на трупик остановившимся взглядом. Та мысль, та несуразность, что вертелась в черепе уже три часа, прорезалась наконец четко и страшно. Маленькая мертвая вестница смерти протянула к нему свои ручки. Он побледнел, почувствовал, как сжалось сердце.
— Эй, эй, старый! Ты что? — окликнул его Боец. Он первый увидел, что с Терехом что-то не так.
— Не та, — шепотом ответил Терех, — старушка… не та.
— Что ты несешь? Сердце, что ли, а?
— Сердце, — так же шепотом, — сердце…
— Лекарство у тебя есть?
— Есть… в кармане… рубашки. Пиня с трупиком на руках сделал шаг в сторону двери.
— Не вноси! — Терех провожал его взглядом. — Не вноси! Не вноси ее в мой дом! — Что ты шепчешь, старый? Рот открывай. Боец присел на корточки перед Терехом, достал из нагрудного кармана пластиковую упаковочку таблеток. Вместе с таблетками выудил сложенный вчетверо лист бумаги.
— Пиня, принеси воды! — ловко впихнул в безвольные губы таблетку. — Вот так, старый. Помирать тебе рано. Успеешь… еще.
Пока Боец возился с Терехом, Болт и Серый вдвоем внесли в дом Тамару. Жалобно поскуливал пес. Пиня принес стакан воды. Хмель вылетел из него совершенно, лицо осунулось.
— Ну что, Володя, — он впервые назвал Тереха по имени, — полегчало?
— Полегчало, — ответил Терех.
Это была не правда. Сердце действительно отпустило, но мерзкой гадиной уже поднимался изнутри страх.
— Ну-ну. А то ты как-то не очень… Пойдем-ка в дом. Ох, беда!
Шаркающей стариковской походкой Терех пошел вслед за Пиней. Страшно было входить ему в свой дом.
Завыла во дворе собака. Побежали по телу Тереха мурашки…
…Боец, Серый и Болт сидели в гостиной. Боец и Серый за столом, друг против друга. Болт в кресле у зашторенного окна.
— Почему девчонка зажмурилась? — спросил Серый. В голосе напряженность и агрессия, неосознанный страх.
Боец, перекатывая в пальцах тереховскую таблетку, ответил:
— Это ты у меня спрашиваешь? То, что не от удушья, — точно. Мешковиной она была только прикрыта. Воздуха хватало. Ты лучше скажи: чем твои гребаные шприцы заряжены. А, Серый?
Чем заряжены шприцы. Серый, разумеется, не знал. Он получил их из рук Котова. Котов — от Пилигрима. А вот где взял их офицер ГРУ, не знал никто. Маленькая, матовая, в форме усеченного конуса ампулка с короткой, около сантиметра, иглой приклеивается специальной липучкой к кисти руки. Таким образом можно отключить человека при рукопожатии, например. Действие — почти мгновенное, через одну-две секунды.
Перед операцией Боец наклеил два шприца на левую руку: один на ладонь, другой на тыльную часть кисти. Тот, что на тыльной, предварительно «выдоили» на три четверти. Черт его знает, какая доза нужна восьмилетней девочке. Пилигрим тогда сказал Котову: «Думаю, в самый раз».
— Шприцы заряжены быстродействующим снотворным, — ответил Серый, — они не ядовиты, это точно.
— Это ты и раньше говорил. А результат — вот он. Мокруха. А если и баба откинет копыта? Что тогда?
— Не откинет.
