Поколебался, вдохнул-выдохнул. Стеснялся показывать ей свои рисунки.
Я любил рисовать, но иногда над моими картинками смеялись. С другой стороны, Хани же сама попросила ей потом показать, верно? А еще… я на них потратил весь этот день. «Смелее», — сказал я самому себе.
— Э‑э… Хани? — спросил я, робко подходя к ней.
Она подняла глаза от книги, подбодрила меня слабой улыбкой:
— Да, солнышко?
— Я, э-э… вот подумал, может, ты захочешь посмотреть мой журнал. Ну ты же сказала, что это такое домашнее задание.
Улыбка ее стала шире от удовольствия.
— Ну конечно! Ты молодец, Джейк. — Она указала мне на стул рядом. — Так-так, — продолжила она, протягивая руку, — поглядим, какие ты сделал открытия.
Я протянул Хани тетрадку, а сам сел рядом и наклонился вперед, чтобы смотреть на ту же страницу, что и она. Облизал губы, поджал пальцы на ногах.
— Ой, ну надо же! — обрадовалась Хани. — Как ты здорово нарисовал пристань и паром. — Она перевернула страницу. — И нашу тележку! — Она пролистала дальше. — Ага, а вот и животные. Сова, олень. Очень я их люблю. Гляди-ка, муравей.
— Черный муравей.
— Да, по счастью. Еще называется муравей-древоточец. Не кусается, в отличие от мелких красных. — Она указала на зеленую ящерицу: — А вот и анолис.
— Она так называется? — спросил я.
— Без подробностей не скажешь, — заметила Хани. — Но она зеленая. Скорее всего, анолис.
Потом она посмотрела на меня с гордостью.
— Как же я рада, что ты решил добавлять в журнал еще и рисунки. Молодчина, Джейк.
Я почувствовал, что раздуваюсь от гордости, и мне захотелось нарисовать что-нибудь еще.
— А у папы рисунки в журнале просто отличные.
— Согласна. И ты унаследовал его талант.
Мне нравилось, что меня сравнивают с папой, но верил я в это плохо. Я откинул волосы со лба.
— Ну, даже не знаю. В смысле, у него правда здорово получалось.
— Верно. Потому что он много этим занимался. — Бабушка склонила голову набок. — А ты часто рисуешь?
Я пожал плечами:
— Ну, бывает.
— Чем больше рисовать, тем лучше будет получаться. Твой папа никуда не ходил без своего журнала. Говорил: никогда же не знаешь, что тебе попадется. — Она улыбнулась этому воспоминанию. Потом снова посмотрела на меня. — Ты только подумай, сколько у тебя будет возможностей рисовать — ведь здесь, на острове, ты увидишь очень много новых растений и животных.
Это меня страшно обрадовало.
— А еще могу дать тебе такой совет: читай про то, что увидишь, и вноси все сведения в журнал. Так поступают настоящие натуралисты. Записывают все подробности своих открытий.
Я вспомнил папин журнал и его заметки на каждой странице.
— Например, — продолжала Хани, — вот ты нарисовал птицу. Ты знаешь, что это за птица?
Я покачал головой.
— Но рядом я нашел вот это. Мне кажется, это ее перо. — Я протянул перо бабушке.
Она внимательно его осмотрела.
— Да, для начала неплохо.
Хани вдруг оживилась, отложила книгу, отдала мне мою тетрадку, встала и поманила меня за собой. А потом она, будто собака, идущая по следу, принялась обнюхивать все книжные полки. Вытащила три книги, с ними мы подошли к деревянному столу. Хани села — глаза у нее блестели. Она жестом подозвала меня к себе.
— Ну, Джейк, полагаю, ты знаешь, что птиц существует бесчисленное множество, самых разных размеров, форм и цветов. Определить, что ты видел за птицу, — совсем непростое дело. Но есть некоторые уловки, которые помогают разобраться в определителях. Через некоторое время у тебя обязательно появится любимый. — Она похлопала по лежавшей перед ней книге. — Мой — вот этот. Первое, о чем я себя спрашиваю, где именно я видела птицу. На дереве? На пляже? В болоте, на пруду?
— Эти были на пруду.
— Значит, водоплавающие. Они плавали или стояли?
— Эта стояла. У нее длинные черные лапы.
— Важная подробность, — кивнула Хани, записывая. — Теперь размер. Большая или маленькая?
— Большая, — ответил я и показал рукой, какого птица была роста.
— Около метра, — кивнула Хани, записывая и эту подробность. — А теперь расскажи все, что ты помнишь. Какого она цвета, какие у нее глаза и, главное, голова. Заметил что-то необычное?
Я призадумался, вспоминая, как выглядела большая белая птица.
— Когда она взлетала на дерево, я заметил, что у нее на крыльях есть черное. А еще, — добавил я важную подробность, — у нее очень странная шея. Вообще без перьев. Лысая, даже какая-то чешуйчатая. И клюв вот такой длины. — Я показал, какой именно.
— Важные подробности. — Хани еще раз посмотрела в тетрадку. — А какого цвета у нее клюв?
Я почесал в голове.
— Прости, не запомнил.
— Ничего. Ты и так сообщил много подробностей. А теперь самое интересное. — Хани пошевелила бровями. — Будем охотиться!
И она стала переворачивать страницы. Я видел, что ей нравится наше занятие.
— Вот! — воскликнула она и подвинулась, давая мне место рядом с собой. — Ты так все подробно описал, что у нас всего-то парочка вариантов.
Она указала на первую птицу.
— Это ибис. Давай сверимся с нашим списком. — Она стала зачитывать из книги: — Белая болотная птица. Подходит. Края крыльев — черные. Подходит. Посмотри на клюв. Красный, кривой. — Она посмотрела на меня. — Может, это был ибис?
Я покачал головой.
— Нет. Он гораздо меньше. И у той птицы, кажется, был черный клюв.
— Цвет и форма клюва — очень важные подробности. — Хани пролистала еще несколько страниц, указала мне на другую птицу. — Ну а белая цапля? Цвет подходит. Тоже болотная. Клюв у нее черный.
Я покачал головой.
— Те, которых я видел, были крупнее. И голова у этой не такая. У белой цапли есть перья на голове. И еще на крыльях у нее нет черного.
— Верно. Зоркий у тебя глазок. Тут перед нами снежная цапля. А ты говоришь — крупнее. Гм-м… Может быть… — Она перевернула еще несколько страниц, указала на картинку. — Вот эта?
Я тут же узнал крупную белую птицу с длинными ногами, лысой чешуйчатой головой и шеей. Какое замечательное открытие!
— Да, она самая.
Хани ухмыльнулась.
— Ты видел молочного клювача. Его ни с кем не спутаешь. Они выделяются размерами и лысой головой. Обрати внимание, что клюв у него черный и изогнутый, почти как у ибиса. Ты все правильно сказал: они живут стаями и гнездятся на деревьях у водоемов. — Хани снова взяла в руку длинное перо. — Я уже старая, помню времена, когда клювачи в основном жили во Флориде и считались вымирающим видом. Это было еще в восьмидесятые, когда твой папа только родился. А потом они все чаще стали появляться в Южной Каролине. Представляешь, всего лишь
