class="p1">— Эй, — Клэй ловит меня.
Я смотрю на него снизу вверх, навеселе.
— У Мари схватки.
— Черт. Еще рано.
То, как он это произносит, бьет по мне, как плохая нота.
— Всего несколько дней, — отвечаю я. — Мне немного грустно, что я не смогла быть там.
— Ты могла бы поехать.
У меня открывается рот.
Кто-то идет по коридору в ванную, и я шагаю через открытую дверь в комнату для гостей. Клэй следует за мной, наполовину закрывая ее за нами.
— Мне нужно было быть рядом с тобой, — говорю я тихо, чтобы мой голос не разнесся по коридору.
Его хмурый взгляд говорит о том, что со мной трудно.
— Я взрослый мужчина, Нова. Тебе не нужно нянчиться со мной.
— Я не няньчусь. Мы решили, что будем жить здесь.
— Возможно, это было ошибкой.
Мое горло сжимается, разочарование борется с беспомощностью.
Я привыкла терпеть ощущение, что все решает мир. Бывают моменты, как в случае с переездом в Лос-Анджелес, когда приходится смириться с этим. Но сейчас все по-другому.
Шторы в спальне задернуты, чтобы уберечь ее от перегрева на солнце. Создается впечатление, что этот разговор секретный.
— Ты уже несколько месяцев не хочешь открыться, что с тобой происходит, — говорю я, нарушая молчание. — Я знаю, что тебе больно, но ты и раньше получал травмы. Это совсем другое.
Клэй проводит обеими руками по волосам.
— Я не заставлял тебя приезжать в Лос-Анджелес.
— Я знаю. Я думала, что мы сможем быть счастливы здесь, — шепчу я, потянувшись к его запястьям. — Ты получил все, что хотел. Команду. Победу. Наследие. На первой домашней игре сезона тебе вручат трофей с твоим именем. Если ты знаешь, что сделает тебя счастливым, скажи мне. Откройся мне.
Он отстраняется, расхаживая по комнате позади меня. Все еще близко, но вне досягаемости.
— Мне не нужна помощь. Мне нужно правильное предложение.
Он упомянул, что есть несколько потенциальных предложений и команд, но не уточнил деталей. Это первый раз, когда он ведет переговоры о контракте с тех пор, как мы вместе, и, наверное, я думала, что буду принимать в этом более активное участие.
— Что думает Ди? — спрашиваю я.
— Она просто хочет получить деньги.
Клэй теребит рукой волосы, его взгляд устремлен куда угодно, только не на меня. В последнее время это вошло у него в привычку, и я ненавижу это. Но когда его внимание возвращается к моему лицу, я почти жалею, что это произошло.
— Проблема не в том, что я несчастлив, а в том, что счастлива ты, — говорит он. — Тебе здесь нравится. Ты можешь заниматься своим искусством, заводить друзей, и это никак не вяжется с тем дерьмом, что творится у меня в голове. Ты — яркая и радужная, а я — буря, и ты пытаешься сделать из меня того, кем я не являюсь.
Такое ощущение, что он дал мне пощечину. Правда об этом задевает меня настолько сильно, что я делаю шаг назад.
Когда мой телефон зажужжал, я подняла его, чтобы выключить звук, но изображение на экране, сопровождающее текст, заставило меня открыть рот.
Там фотография крошечного розового ребенка, зажатого в руках моей усталой, улыбающейся сестры.
Я жажду быть с ними, улыбаться, смеяться и ласкать ребенка. В то же время я сокрушаюсь, что упустила шанс быть рядом.
Мари: Она здесь:) Что мне теперь делать?
Ее слова — приглашение и спасательный круг.
Я не осознавала, как много в своей жизни я откладывала в последние месяцы, ожидая, пока Клэй примет решение, к которому он не приблизился.
В которое, похоже, он не намерен меня посвящать.
Боль в груди усиливается, пока не становится трудно дышать. Я поднимаю лицо, чтобы увидеть бесстрастное выражение лица Клэя.
— Может быть, нам стоит сделать перерыв, — слышу я свой голос.
Я ожидаю, что он притянет мое лицо к своему, будет целовать меня до тех пор, пока я не смогу дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Или скажет, что невозможно отстраниться от того, с кем ты клялся, что ты один и тот же человек.
— Перерыв от чего? — его голос такой тихий, что я почти думаю, что мне это почудилось.
Это я поднимаю проблему, которая стояла между нами неделями, месяцами, но почему-то я чувствую себя более беспомощной, чем когда-либо.
— От нас? От того, что мы притворяемся, что все хорошо, хотя на самом деле это не так? От того, что мы каждый день проходим через одну и ту же схему и живем в неопределенности?
Я бы приняла сердитого Клэя. Черт, я бы даже приняла обиженного Клэя, потому что это означает, что я все еще могу причинить ему боль.
Когда он кивает в сторону двери, ожидая, что я уйду первой, я понимаю, что не получу ни того, ни другого.
И это больнее всего.
8
НОВА
— Ты ей нравишься, — Мари опускается на стул во внутреннем дворике за домом.
Я вздыхаю.
— Она мне нравится.
Я устраиваю Эмили у себя на коленях, нежно покачивая ее так, как, я поняла за последние две недели, она любит.
— Оставь ее себе, — предлагает моя сестра.
Я удивленно оглядываюсь и вижу Мари, которая наблюдает за происходящим с полуулыбкой на лице.
— Ты так говоришь только потому, что не спала прошлой ночью. Кроме того, я крутая тетя. Я буду красить ей волосы, водить на вечеринки и делать с ней все то, что ты не разрешаешь.
— Нет, пока ей не исполнится хотя бы шестнадцать, — говорит Мари.
— Десять, — шепчу я.
Эмили смотрит на меня своими большими голубыми глазами. Она такая красивая, с идеальными пальцами, ногтями и темными волосами.
— Я уже могу сказать, что у нее решимость Харлана. И мое упрямство, — говорит Мари.
— Это одно и то же.
Она высовывает язык.
Сегодня великолепный осенний день, ветерок шелестит среди деревьев и теребит мой свитер, а Эмили уютно укуталась в одеяльце. Я бы хотела, чтобы мы могли оставаться так часами, все втроем.
Я поднимаю Эмили и прогуливаюсь по дворику.
— Ты хочешь детей? — спрашивает моя сестра.
Я прикусываю губу.
— Может быть. В нужное время и с нужным человеком.
— Но не с Клэем, — она цепляется за дело с точностью хирурга.
Я оглядываюсь через плечо на Мари, поправляющую ребенка у меня на руках.
— Хватит сложных вопросов.
Мы с ним не разговаривали, за исключением пары сообщений, с тех пор как я уехала. Я сказала, что мне нужен перерыв, и он это понял. Слишком понял.
Мари фыркает.
