появляется и он. Красивый, суровый, хвалю внешность ненавистного человека и одновременно хвалю себя.
– Привет, Гарн! – кричит Грисель.
– Привет, Грисель! – отвечает мой двойник.
Я прячусь за сараем и смотрю на происходящее сквозь щели в брёвнах. Это место – безопасное. Могу стоять тут хоть целый день и никто меня не заметит.
– Как дела? – спрашивает девушка.
– Превосходно!
Они перекрикиваются через весь двор и строят друг другу смешные рожи. Отчего-то мне вдвойне противно смотреть, как веселится мой двойник. Окружающие не подозревают, что скрывается внутри у этого парня, а я знаю. Я видел его истинную сущность, пока лежал на земле с перерезанным горлом.
Такому нельзя доверять.
Нельзя повернуться спиной.
И он со дня на день убьёт самого близкого для него человека в качестве платы за использование бордовой жемчужины. Не знаю, кто это будет: Грисель, близнецы, сестра, мать или кто-то другой. Я собираюсь прикончить его раньше.
– Гарн, – кричит Грисель. – Не хочешь прогуляться сегодня вечером к подножию хребта и собрать немного ягод для настойки?
– Я бы с огромным удовольствием, – отвечает двойник. – Ты же знаешь. Но меня вечером не будет в деревне...
Настораживаюсь, однако двойник не уточняет, куда он собирается. Парочка ещё несколько минут переговаривается, а затем каждый идёт в свою сторону. Кажется, путь освободился и я могу зайти в свой дом, чтобы переодеться.
Это на самом деле неприятно, ходить в набедренной повязке из травы среди жителей деревни. Всё равно, что встать рано утром и ехать через весь город в домашних семейниках. Вроде бы неприличные части прикрыты, но одежды явно не хватает.
В дом возвращается Вардис с ведром.
Выбегаю из-за сарая, перепрыгиваю ограждение между дворами как олимпийский чемпион по бегу с препятствиями. Чувствую, как болтается Хума на предплечье. Такие рывки ей совсем не нравятся – впивается в кожу когтями.
Влетаю в раскрытое окно моего дома головой вперёд. Сегодня я не только бегун, но и акробат. Вместо изящного кувырка получается неловкое падение на пол, ступня больно бьётся о деревянную ножку моей собственной кровати. Лежу, распластавшись на полу.
– Гарн, ты чего? – спрашивает Вардис.
Мы – два единственных человека во всём доме. Мать с девочкой-рабом и Холганом на руках ушла в деревню.
Смотрит на меня ошалелыми глазами. Причём непонятно, что его больше удивило: мои выкрутасы или внешний вид. С его точки зрения я только что вышел из дома, а всего минуту спустя – грязный с ног до головы.
– Тихо! – говорю. – Заткнись, не издавай ни звука.
Брат переводит взгляд на улицу и брови у него взлетают вверх. Я не вижу, на что он смотрит, поскольку сижу на корточках. Но судя по расширившимся глазам – там ходит мой двойник, и в данный момент Вардис видит сразу двух Гарнов разом.
– Мам! – кричит двойник моим голосом. – Где лежат наши бурдюки?
– Вардис, – говорю. – Сделай вид, что ты меня не видел. Поверь, это вопрос жизни и смерти. Когда перед тобой появится второй Гарн, веди себя естественно, иначе он убьёт тебя.
Времени на подробные объяснения нет: враг вот-вот окажется в доме и, если увидит Вардиса вместе со мной – прикончит обоих. Меня из ненависти, а Вардиса – поскольку ему нужно убить близкого человека как плату за освобождение. Сейчас мы оба в смертельной опасности.
Закатываюсь под кровать и надеюсь, что Хума не издаст ни звука. Прежде она вела себя тихо, но это по-прежнему животное и неизвестно, чего от неё стоит ждать следующим.
– Вардис, где наши бурдюки? – спрашивает мой двойник, входя в комнату. – Цилия должна была их помыть, но она уже ушла марли пасти. Нигде не могу их найти.
Я в шаге от своей смерти, окончательной и бесповоротной.
Двойнику достаточно нагнуться и посмотреть под кровать – это будет означать конец моего существования. Конец моего жизненного пути. Пока у него жёлтая жемчужина, я ничего не смогу ему противопоставить.
Сердце колотится.
С моей позиции я могу видеть лишь ноги людей снаружи. Вардис стоит на том же самом месте, где застал меня кувыркающимся. Изначальный Гарн ходит по комнате, заглядывает в мешки, сложенные в углу. Если так продолжится и дальше – опустится на колени и мы с ним окажемся лицом к лицу.
– Так что? – продолжает двойник. – Видел?
– Бурдюки? – в недоумении спрашивает брат.
Он не знает, как ему реагировать на происходящее. Это я уже свыкся с мыслью, что в мире находятся два одинаковых человека, а ему нужно время, чтобы всё обдумать и понять. Напоминает меня самого, когда после очередного провала я увидел перед собой двойника и долго не мог осмыслить происходящее.
– Ну, бурдюки, воду набрать.
– Э-э, – тянет Вардис.
– Ты почему такой загадочный?
Мой двойник выпрямляется и подходит к брату очень близко. Я не вижу их лиц, но почти физически ощущаю напряжение, возникшее между ними. Если Вардис прямо сейчас не заговорит, то это вызовет лишь подозрения. Пусть двойник и тупой, но не настолько же.
– Я забыл, сколько вёдер воды принёс, – отвечает Вардис.
– Одно, – произносит двойник. – Ты принёс одно ведро воды.
– Точно? Не два?
– А если и два, то какая разница? Мама сказала натаскать целую бадью, вам нужно десять как минимум. Не взваливай всю работу на Буга.
Ужасная актёрская игра. Просто ужасная. Когда Вардис исполнял главную роль в нашем деревенском спектакле, то выучил все реплики и даже сумел выжать слезу из местных жителей. Но сейчас, неподготовленный, он звучал до ужаса фальшиво.
– Цилия оставила их в кладовке, – говорит Вардис. – Бурдюки.
– Говорил же, надо дать им просушиться. Это кожа – она сгниёт без должного ухаживания.
Двойник направляется прочь из комнаты, но в дверях останавливается. Некоторое время между ним и Вардисом висит молчание, а затем изначальный Гарн произносит:
– Я ненадолго отлучусь из Дарграга, а ты пока собирай ребят в новый поход.
– Что? Кого именно?
– Всех, – со смешком отвечает двойник. – Мы снова идём на Фаргар, но на этот раз мы сожжём всю деревню.
– Ты шутишь? – спрашивает Вардис.
– Почему все вечно задают мне этот вопрос? Я изменил своё решение: не нужно было оставлять Фаргар в покое – они представляют для нас слишком большую угрозу. Уничтожим его целиком,
