лошадь это не поможет.
- Ничего страшного. Меня устроят деньги за нее. И за то, что я потратила на обучение тебя уму-разуму еще столько же. Хорошая лошадь стоит тридцать рублей. А моя была вообще особой породы. Специальная. Скаковая. А ты ее на колбасу. Не хорошо поступил, очень нехорошо. Неразумно.
Бить хозяина можно было бесконечно. Тем более, что народу в таверне по-прежнему не было, а его челядь уже оказать достойного сопротивления не могла. Но мы были весьма ограничены по времени.
- Всего двадцать пять рублей. Плохо работаешь.
Я выгребла кассу и пересчитала. Захар все это время держал на прицеле хозяина, хотя он и был уже связан. Впрочем, я подозревала, что эти веревки его надолго не удержат.
По-хорошему нам стоило бы вызвать жандармов, но после того, как мы здесь наследили, не известно, на чьей стороне окажется власть. И меня смущала чрезмерная уверенность в себе хозяина.
После нашей беседы таверна выглядела плохо: сломанная мебель, оборванные занавески, разлитая и разбросанная еда. Хотя мы начали нашу беседу на кухне, но в процессе жаркой полемики переместились в зал и там тоже немного насвинячили.
- Не подумай, что мы грабим. Я называю это восстановлением справедливости.
- Тебе это так не сойдет с рук, ряженая. – Ответил хозяин.
- Лошадь моя где, скотина? И почему вторую не взял?
- Брыкалась. Седока сбросила и сбежала. Но мы бы и ее свели. Просто ты рано очухалась. А должна была и вовсе Богу душу отдать. Живучая, гадина.
- Ты всех путников так привечаешь? Или ко мне такое особое отношение.
- Ко всем бабам, которые в мужское рядятся. Баба должна в пол смотреть, да мужику прислуживать. А то нацепила саблю, да думаешь, сразу стала равна нам?
- Так куда лошадь дел, говоришь?
Мужик оказался крепким, но и я уже не была настроена церемониться. Так что, отрубив ему пару пальцев, я узнала нужную мне информацию.
- Если бы я не торопилась, я бы разнесла твой притон по камешку. – Отозвалась я и скомандовала Захару отступление. Хозяин нас не преследовал. Потому что был связан. И вообще потерял сознание в процессе допроса.
- Лошадь так быстро не купить. – Заметил Захар, когда мы отъехали на приличное расстояние.
- Мы своих не бросаем. – Отозвалась я и спрыгнула с коня.
Погладила Пулю по мягкой морде, чмокнула в теплый нос.
- Знаешь, Захар, мы здесь разделимся, – решила я. – Я немного пробегусь, тем более что осталось уже не так далеко. А ты забери Пулю и поезжай выручать свою лошадь. И вещи. После спокойно дойдешь до дворца. Найдешь там меня. В военные действия не ввязывайся. Если поймешь, что противников много, отступай. Главное, Пулю сбереги. И о себе позаботься.
Я старалась излучать уверенность, но уверенной себя не чувствовала. Как он будет меня искать?! Дворец большой. Сама-то я его без сомнения легко найду. А вот что делать дальше? Кто пустит моего денщика на отбор невест? А лошадь?! Куда положено девать лошадей на отборе? Или слуг?
После я задумалась о судьбе лошадей. Я отдавала одну лошадь ради призрачной надежды найти другую. А вдруг трактирщик солгал? Хотя навряд ли. Будем надеяться на лучшее.
В итоге я решила решать проблемы по мере их поступления.
Я оставила Захару все свои вещи, кроме письма и батюшкиного кошеля и побежала налегке.
Бегала я хорошо. Не так хорошо, как Пуля, но в свое время на плацу мы набегали достаточно, чтобы уметь бежать быстро и долго. Еще и с вещами. Сегодня же, налегке бежалось и вовсе легко. Это-то меня и сгубило.
Бедняцкие кварталы потихоньку закончились. Улицы стали чище, шире, а дома из ветхих лачуг превратились в крепкие избы. Дорога тоже стала шире и из утоптанной превратилась в мощеную камнем. Бежать стало легче и вместе с тем труднее. Камни были плохо пригнаны друг к другу, между ними были щели, в которые упорно лезла трава.
Запнувшись в четвертый раз, я плюнула и побежала ближе к центру дороги, где было ровнее.
Долго время все было хорошо, но тут раздался крик:
- Па-а-берегись!
Удар хлыста прошел вскользь, но только благодаря тому, что я увернулась. Кровь немедленно вскипела в моих жилах. Подозреваю, что лицо от обиды пошло некрасивыми пятнами. Что же за день такой сегодня!
- Смотри куда прешь, деревня смердящая.
Я бы хотела сказать, что я поймала хлыст в воздухе и сдернула возницу, но я увернулась еще раз и бросила в промчавшийся мимо возок камень. По случайности попала.
Возок резко остановился. А возница обрушил на меня град ударов. Часть я пропустила, но один достиг своей цели. Резко потемнело в глазах, и я упала на колени, и новый удар обрушился мне на спину.
Не осознавая, что я делаю я бросила в возок и возницу магией. Мне даже в голову не пришло что можно стрелять. И саблю не достала, хотя до сих пор я всегда вначале стреляла, а потом думала. Возок тряхнуло.
Впрочем, сам возок явно был защищен от магии, так что мой удар с него скатился. А вот возницу снесло и протащило по мостовой. Он несколько раз кувыркнулся и затих.
Из возка выпрыгнул другой слуга. А после из дверцы показались ворох юбок, в которых мелькнула красная туфелька. Слуга торопливо помог барышне ступить на мостовую. Сделал он это весьма своеобразно: наклонился, подставив спину, так что ножка вначале наступила на живого человека, а после и вовсе лег животом на камни. Девица побалансировала, потанцевала на даже не пикнувшем слуге и спрыгнула. Покачнулась, устояла и развернулась ко мне. Позади нее поднялся слуга. Встал рядом, готовый в любой момент прикрыть госпожу. И умереть заместо нее.
Хотя меня достойным противником явно не считали.
Я даже улыбнулась. Поднялась, утерла кровь с лица. Достала пистолет. Ему я доверяла больше, чем магии.
Следом из возка вышла страшная служанка. Молодая, но худая как жердь, с жидкими, туго зачесанными волосами и рябым лицом. Она ловко спрыгнула с возка и опустилась на колени, чтобы последняя, третья женщина наступила на нее. Третья оказалась пышная телесами матрона. В богато расшитом платье, но какая-то неухоженная. Платье богатое, фиолетового цвета, получить который стоило нелегкого труда, так что многие мастерицы держали рецепт получения такого цвета в секрете, но сидело на матроне плохо. В груди явно было тесно, подол был коротковат. Словно шилось оно на другого человека, а после досталось
