я. В голос, но достаточно тихо. — Спокойно всем!
— Что произошло? — повторил Гоменюк.
— На нас напали, — ответил я. — У них были ножи. Они хотели нас во сне прирезать.
— Но… за что? — как-то жалобно спросил Семён.
— За то, что ты русский, — вдруг прошипел Вова. — Это кавказцы, видно же.
Он наклонился и сорвал маску с убитого им боевика.
Вова оказался прав: я узнал того же боевика, с которым когда-то столкнулся в «Голодной Утке».
— Террористы, да? — севшим голосом сказал Игорь, стараясь отодвинуться от трупа. Он упёрся в кирпичное ограждение палатки.
— Похоже на то… — кивнул Вова.
С выражением ненависти на лице он наклонился над мёртвым боевиком и плюнул ему в лицо.
— Эй… — тихо сказал Игорь. — Это зачем?
— Падла, убить тебя пытался! — прошипел Вова. Его всё ещё трясло, а голос звучал так, что мне самому становилось не по себе.
— Вован, — окликнул я. Тот обернулся и посмотрел в мою сторону.
— Чего тебе? — процедил он.
— Ты как вообще?
Некоторое время было тихо. Потом Вова вдруг будто бы как-то сдулся. Поджал по себя ноги и лёг, спрятав лицо в ладонях. Послышались всхлипывания.
— Надо в санчасть… — неуверенно заметил Семён. — Наверное… блин, Иванов, с него кровь течёт! У тебя сейчас всё одеяло пропитается!
Я пожал плечами, после чего спихнул труп на земляной пол, усеянный еловыми ветками.
— Блин, блин, блин… — продолжал тихо причитать Скопцов.
Дукин рыдал, почти в голос. И это так контрастировало с его хладнокровно-агрессивным поведением только что, что я немного растерялся.
— Ребят, ну что, поднимаем тревогу? — осторожно спросил Семён. — Дукину помощь нужна.
— И мне… — тихо признался Скопцов.
— Подожди… — вмешался Серёжа Гуменюк. — Ребят, давайте-ка подумаем. Смотрите, на нас напали террористы. Предположительно. Так?
— Так, — кивнул Семён.
— Они прошли мимо охраны лагеря, мимо дневального… как думаете, что теперь с ними будет?
— Да, блин, нам-то какая разница? — возмутился Семён.
— Есть разница. Иванов и Дукин только что по человеку убили. С ними знаете, что будут делать?
— Что? — Дукин вдруг перестал всхлипывать и показал немного опухшую физиономию.
— Думаю, наградят, — Семён пожал плечами.
— Ага, щаз! — вмешался Скопцов. — Сразу видно, что с законом ни разу дела не имели!
— А ты имел?
— Блин, у меня батя главный гаишник, в курсе вообще?
— Ладно, ладно, имел… — вздохнул Семён.
— Ребят, только давайте потише, а? — попросил Гуменюк. — Ещё не хватало соседей разбудить…
— В общем, Иванова и Дукина для начала под стражу возьмут. Может, на кичу посадят. А потом уже разбираться будут, — сказал Скопцов. — Университетское начальство будет всеми силами отмазываться. Из террористов сделают, скажем, бомжей. Наших парней засунут куда подальше за превышение самообороны. В итоге ЧП федерального масштаба станет мелкой бытовой разборкой…
— Блин… — выдохнул Дукин. — Ты вот серьёзно сейчас?
— А ты думал, в сказке живёшь? — вопросом ответил Скопцов.
— А что с остальными будет? — заинтересованно спросил Гуменюк.
— Что будет… я ж не пророк какой-нибудь, — Скопцов пожал плечами. — Но, думаю, поломают, чтобы свидетельствовали против Иванова и Дукина. А потом под разными предлогами потихоньку отчислить попытаются…
— И тебя тоже? — удивился Семён.
— Да я сам нафиг уйду! Батя хоть убедится, что не надо было меня в военку пихать! Перейду в МГУ на журфак, всего и делов, — он вздохнул, вроде бы успокаиваясь. Но потом случайно задел рукой труп и вздрогнул.
— Хреновый расклад… — констатировал Семён. — Что делать-то будем, а, ребят?
Повисло напряжённое молчание. В конце концов, я решил вмешаться и сказал:
— Надо бы сделать так, что этого всего будто бы никогда не было.
Семён и Серёжа переглянулись.
— В смысле? Куда ты этих денешь? — спросил он, кивнув на трупы. — Мы, блин, в центре лагеря, на секундочку!
— Туда, откуда они пришли, — ответил я. — Надо только до забора дотащить. А там уже не наша проблема. Мало ли какие разборки в лесу бывают?
— В этом есть смысл, — кивнул Семён. — Если трупы найдут там, дело, скорее всего, постараются замять.
— Надо осторожно только… — сказал Гуменюк. — Кто дневальным сейчас?
— Вроде Матросов… — ответил Семён.
— А, ну тогда без проблем — он дрыхнет стоя, и так, что фиг добудишься, — улыбнулся Серёжа.
— Ну что, пошли тогда? — предложил Скопцов, спрыгивая с нар. — Хорошо хоть форму не заляпало…
— Обождите, — неожиданно вмешался Дукин.
— Ночь не бесконечная! — заметил Гуменюк.
— Я вот думаю, что, если выбросим за забор, следы могут остаться. А если с собаками искать будут? Быстро на нашу палатку выйдут…
— Да кому это надо! — Скопцов всплеснул руками.
— Ментам-то, может, и не надо, — возразил Дукин. — А если их хозяева про нас прознают, а? Стопудово до конца дело доведут, они же кровники, все дела.
— Это они нас убить пытались, — резонно заметил Гуменюк.
— И чё? — ответил Дукин.
— Ладно, — сказал я. — Что предлагаешь-то?
— Смотрите, пацаны, какая маза есть… — он заговорщически понизил голос. — В котельной мужик всегда бухой ночью. Вусмерть. Он на ночь грузит уголь, много, так что температура до максимальной доходит. А утром чистит, как в себя приходит. Я там в наряде был на прошлой неделе — знаю, что как… в общем, в топку тело запихнуть — как нефиг-нафиг! И жарит лучше любого крематория!
Снова повисло тягостное молчание. Мы переваривали информацию.
— Вроде звучит лучше, чем просто кинуть за забор, — неожиданно поддержал идею Скопцов.
— Слушайте, а я знаю, как склад РХБЗ открывается… — вмешался Семён. — Там с учений масса напалма неучтённого осталось. Его толкнуть хотели, но учёт никакой не ведётся, точно знаю…
— Ребят… — после небольшой паузы сказал Гуменюк. — Слушайте, мы вот сейчас серьёзно, да? Обсуждаем, как спалить трупы?
Снова молчание.
— Нет, ну а какие варианты? — первым заговорил Семён, всплеснув руками. — Лучше уж сейчас с этим разделаться. А утром забыть это, как кошмар…
— Ну не знаю… — прошептал Гуменюк. —
