И вот Дамир передо мной. Это обескураживает. Я все еще не верю. Понимаю, что не сошла с ума, но не могу поверить, что это правда.
— Иди сюда, — говорит он, кивая на мои ноги. — Замерзнешь.
— Тебе есть до этого дело?
— Ты сказала, что беременна. Я не подарок, но заморить беременную холодом не входило в мои планы.
— Ребенок-то не твой, — хмыкаю, пытаясь задеть его больнее, хотя осознаю, что делаю только хуже.
— Не нагнетай. Иди сюда, садись рядом.
Третий раз приглашать меня не нужно. Я бы не пошла, но ношу под сердцем ребенка и думать в первую очередь должна о нем. Если заболею — придется пить лекарства, а это может отрицательно сказаться на плоде. К такому я не готова. Лучше уж унизиться и сидеть рядом с ним. Пусть считает меня виноватой, я все равно ничего не делала.
— К отцу моему зачем ездила?
Я удивляюсь. Он, оказывается, за мной следил, раз знает, что я ездила.
— Не к нему. К своему папе. Помощи для Алины просила. Он через твоего отца решил.
— И как? Судя по всему, он помог. Дом оплачен, операция тоже.
— Да, помог. В обмен на отказ от наследства.
— Ты написала отказ? — удивляется Дамир.
— Нет. Твой отец подделал тест ДНК. По документами Кирилл не твой сын.
— Чушь. Он ведь не мог. Видно же, что он похож.
— Видно. Он откупился от меня с Кириллом. Дал денег, сказал больше никогда не появляться. Я согласилась. Пойми, не мне с ним тягаться, а у меня Алина с ухудшением. Прости, но я сделала то, что должна была.
— Я не понимаю.
Я и сама ничего не понимаю. Отец, Наташа, беспочвенные обвинения Дамира. Я обхватываю себя руками, пытаюсь успокоиться. Выходит очень плохо. Мне не по себе. Начинаю непроизвольно дрожать. Мне не страшно, просто накрывает паникой. Что происходит? Кто-то хотел смерти Дамиру, а он оказался жив. И Адам об этом знал. Кому он еще сказал? И кто ему заплатил за то, чтобы он обвинил меня. Главное, зачем?
— Эй, ты чего? — Дамир трогает меня за руку, я ее вырываю. Смотрю на него зло, а по щекам слезы скатываются.
— Зачем ты так с нами? — спрашиваю у него.
Он молчаливо притягивает меня к себе, обнимает, и я реву сильнее. Обычная реакция организма, когда меня жалеют, я начинаю плакать. Не истерить, конечно, но остановить слезы уже не могу. Они льются потоком. Я не знаю, что будет дальше. Надеюсь, Дамир докопается до истины.
— Нужно допросить Адама еще раз, — всхлипываю. — Он должен сказать, почему оклеветал меня.
Глава 14Дамир
— Чего ты молчишь? — допытывалась Варя, глядя ему прямо в глаза. — Нужно Допросить Адама, Дамир.
Он вздохнул. Взглянул на нее исподлобья. Что ей было говорить? В подробностях рассказать, как убивали Адама? Почему-то Дамир был уверен, что Варе станет плохо от одной только мысли о том, что он так поступил. Ему и самому это не нравилось, но его работа требовала решительных мер. Иногда даже слишком. Как в случае с Адамом.
Хотя по правде, сколько бы он не оправдывался, а на его руках была кровь. И вряд ли бы Варя стала слушать его оправдания. Их не было и он это прекрасно понимал. Он сам себя оправдать не мог.
— Мы не можем его допросить.
— Это почему?
Ее искренность его поражала. И от этого он не мог ей не верить. Верил каждому ее слову о непричастности. Да и зачем это ей? Они действительно не были вместе с Адамом, Дамир знал. Следил за ней, каждый ее шаг знал. Так они и взяли Адама. Тот просчитался, засветился. Теперь ему момент, когда ее насильно посадили в машину, больше не казался наигранным.
— Потому что не можем.
Она замолчала. Посмотрела на него изумленно и отстранилась, как от прокаженного. Она все поняла. Дамир не стал ничего говорить, но Варя ведь не дура — ясно все, как божий день.
— Боже, — она закрыла рот ладонью и всхлипнула. — Ты что, убиваешь людей?
— Варя…
Он потянул к ней руку, но она вскочила на ноги и отошла от него. Села в кресло неподалеку, скрестила руки на груди и уставилась в одну точку на полу. Дамир прекрасно понимал, что с Адамом перегнул. Они никогда прежде не убивали, но и на них так открыто не покушались. Это перешло все границы и нужно было принимать меры. Тогда ему казалось, что верные, а вот теперь он был неуверен. Хотелось отмотать время назад и… еще раз подумать. Дать себе передышку и взвесить все еще раз.
Было поздно. Человек убит, а мать его ребенка даже смотреть на него не хочет. Варя явно его боялась. И это Дамира убивало.
Он понятия не имел, когда его снова накрыло. Когда она вошла или после разговора, но он больше не мог делать вид, что винит ее в чем-то. Она сказала, что ни с кем не договаривался — он поверил. И ничего больше он слышать не хотел.
— Так нужно было. Я не буду оправдываться. Прими этот факт и забудь о нем, иначе я решу, что ты и правда с ним заодно.
Это подействовало, правда не совсем так, как Дамир ожидал. Варя вскочила на ноги и заистерила.
— Заодно? Ты снова за свое, да? Снова считаешь, что я виновата? Господи, что же у тебя в голове. Ты что, действительно считаешь, что имеешь право? Вот так вершить судьбы?
— А они право имели? — зарычал он, поднимаясь на ноги.
Хрена с два она переложит на него ответственность.
— Не имели, но… так поступать…
Варя замялась. Отвернулась и обхватила себя руками.
Ему захотелось ее обнять, но он сдержал себя в руках. Не стоило показывать своих чувств, иначе она решит, что он у нее в кулаке. Этого Дамир допустить не мог. Он поверил ей, но не доверял. Никому не доверял.
— Я хочу домой, — произнесла она. — Отвези меня к детям.
Дамир вздохнул. Понимал, что так будет правильно. Она беременна, ей нельзя волноваться.
Беременна.
Это резануло по сознанию.
Отчего-то он был уверен, что ребенок его. Точно его, однозначно. Он просто знал это. В последнюю ночь они не предохранялись и никакие поставленные ранее диагнозы не работали. Варя не стала бы врать, не зная наверняка, да и Дамир убедился, что она не спала с Адамом. А если не с ним, то ни с кем. Она даже на свидания эти месяцы не ходила.
Дамир вышел из комнаты в коридор. Ратмир стоял у двери. Ждал его указаний. Другие парни тоже были здесь, но Юсупов тут же отправил их одним лишь взмахом руки.
— Разговор есть, серьезный, — сказал Ратмиру.
Тот кивнул. Прекрасно понимал, что если Дамир хотел поговорить без свидетелей, то его решение идет наперекор с ожиданиями.
— Отвезите девушку домой.
— Конечно.
