настроить взаимосвязь между твоими перьями, а затем надо будет сжечь то, которое у нас. Без вещественных доказательств у мессира Велиала исчезнет повод раскручивать расследование.
План звучал разумно, однако оставался один вопрос.
— А процедура связывания одинакова и для Рая, и для Ада? — Поскольку, как ни крути, силы у них диаметрально противоположные.
— Глубинно — да. И потом, — Дин чуть заметно запнулся, — я тоже когда-то был ангелом, а память у меня хорошая.
— В таком случае всё в порядке, — улыбнулась Эйприл. — Нам нужно куда-то переместиться?
— Естественно, — Дин властно протянул ладонь. — Я проведу.
— Не стоит беспокоиться, — Эприл, в свою очередь, заложила руки за спину. — Просто показывай дорогу.
Дин поджал губы, всем своим видом говоря «Да сдалась ты мне!», однако вместо спора открыл портал. Бросил:
— Постарайся не отставать, — и шагнул на Тропы Духа.
* * *
При всех Диновых недостатках, глупая мстительность была ему несвойственна. Перемещаясь впереди Эйприл, он нарочно притормаживал на сложных развилках да и в остальное время следил, чтобы спутница успевала за ним. Старавшаяся запомнить маршрут Эйприл не могла не восхищаться изяществом и непринуждённостью, с какими Дин скользил по запутанным Тропкам, выбирая кратчайшие пути. Ей самой до такого было ещё расти и расти.
«На Дина вообще приятно смотреть, — краешком сознания думала Эйприл, следя за крылатой тенью. — А если бы он вдобавок не ощетинивался колючками по поводу и без…»
Тут Дин сошёл с Тропы обратно в мир смертных, и по инерции последовавшая за ним спутница едва не впечаталась в широкую спину. Торопливо отскочила назад, оглядела (как и любому созданию Духа, кромешная темнота ей не мешала) небольшую крестообразную камеру под шестиугольным куполом и неуверенно спросила:
— Это Ньюгрейндж, да?
— Ши-ан-Вру, — с ноткой снобизма поправил Дин. — Одно из лучших мест для того, чтобы заниматься плетением, не привлекая лишнего внимания.
— Ну да, логично — пробормотала Эйприл. — Тут такой фон…
Она машинально потёрла виски — от пропитавшей древние камни жёсткой силы начинала болеть голова.
— Клади перо в центр, — распорядился Дин, указывая на стоящую посреди камеры ритуальную чашу. — Начнёшь плести от очина и постарайся, чтобы не было дыр. Буквы буду называть я.
— Хорошо, — не стала спорить Эйприл. — Но можешь сначала произнести весь текст? Чтобы я примерно представляла узор.
— А ещё чтобы я ненароком не вынудил тебя сплести что-нибудь неподобающее ангелу, — едко прибавил Дин. — Что ж, слушай.
Он нараспев прочитал длинную фразу на иврите, и внимательно вслушивавшаяся Эйприл заметила:
— В третьем и седьмом слове я бы в конце использовал некудот не под, а над буквой. И ещё бы таги добавила. Для красоты.
— Вам, в Раю, лишь бы красивенько было, — фыркнул Дин. — Ладно, добавляй, если хочется. И некудот сверху ставь, хотя, на мой взгляд, результат будет одинаковым.
Спрятав улыбку, Эйприл аккуратно положила в чашу белое, окутанное мягким свечением пёрышко. Сказала:
— Я готова, — и Дин, отрывисто кивнув, начал диктовать.
У каждого звука — свой цвет и свой тон, а буквы похожи на маленьких причудливых насекомых, крепко цепляющиеся друг за друга лапками и хвостиками. Обычно они так и норовят расползтись от Эйприл или соединиться вырвиглазными цветовыми сочетаниями, однако сейчас ведут себя на редкость примерно. «Не иначе Дина боятся», — мысленно прыскает Эйприл и ловит за хвост вёрткий нун.
— Цади. Алеф. Йод. Далет.
Буква за буквой, нить за нитью, звук за звуком. Перо мерцает, двоится; его то накрывает тёмная защитная полусфера, то оно вновь свободно лежит в чаше.
— Тав.
Узор закончен. Гладкий, без единой дырочки, все цвета гармонично перетекают друг в друга. И перо теперь явно двойное — плетение удалось на славу.
— Лэхэдлик. — «Загорись».
Перо вспыхивает радужным пламенем.
Когда огонь прогорел — бесследно, за исключением тонкого аромата ладана, — Дин смахнул остатки плетения и резюмировал:
— Надеюсь, получилось.
— Получилось, не переживай, — заверила его Эйприл и попросила: — Выйдем наружу? У меня голова раскалывается.
Она ожидала, что Дин язвительно пройдётся по изнеженности обитателей Рая, однако тот лишь молча нырнул в черноту коридора.
Небо над Бру-на-Бойн усыпали мириады серебристых искр. Ночной ветерок шуршал пожухлой степной травой, пахло увяданием и сыростью. Холод забирался под одежду, заставляя ёжиться, но Эйприл всё равно глубоко дышала свежим воздухом осенней ночи.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Рада, что смогла тебе помочь.
Дин издал неподдающееся расшифровке хмыканье и, помолчав, заговорил вновь.
— И ещё я бы хотел, — запинка, — извиниться. За случившееся на Иордане.
В первую секунду Эйприл решила, что ослышалась. Она ошарашенно воззрилась на Дина, однако тот упрямо смотрел вдаль, демонстрируя чеканный профиль. Пауза затягивалась.
— Э-э, извиняю, — наконец выдавила из себя Эйприл. Она в целом не умела и не любила долго обижаться, а Дин, к тому же, говорил искренне. — Ты тоже меня извини. За пощёчину. Дикарская какая-то реакция получилась.
— Дикарская, — со смешком повторил Дин и перевёл на неё непроницаемый, как у Сфинкса, взгляд. — Если хочешь знать, в Аду за такие фокусы меня постарались бы как минимум проклясть, а как максимум — начали бы плести многоходовку, чтобы отомстить по всем фронтам.
— Ну, у вас и обычаи, — покачала головой Эйприл и тотчас выставила вперёд раскрытые ладони: — Только не сердись, пожалуйста!
Уголки чётко очерченных губ Дина дёрнулись в кривой усмешке.
— Не буду. Чего ещё от вас, ангелов, ждать?
Они немного помолчали, а затем Эйприл набралась смелости и задала давно интересовавший её вопрос:
— Дин, а в Аду как?
— В смысле, как? — не понял Дин.
— В целом, — она взмахнул рукой, будто описывал окружность. — В Раю, например, вечный день. У нас, в нижних сферах, всюду зелень, цветы цветут, птички поют, ручьи журчат. А в Аду?
Дин вновь устремил взгляд куда-то за горизонт.
— А в Аду вечные сумерки и каменистая пустыня. Ни цветов, ни птичек, и если тебе не повезёт встретить какую-нибудь дикую тварь, то это в принципе будет твоя последняя встреча. Воду из рек, естественно, пить нельзя, а когда выпадает редкий дождь, его капли разъедают живое не хуже кислоты.
— Жуть какая, — Эйприл зябко обхватила себя руками. — Как же вы там живёте?
Дин горделиво расправил плечи.
— Вполне неплохо — мы всё-таки создания Духа. А грешники и должны мучиться — в конце концов, к нам они попадают именно за этим.
Так-то оно так, но век за веком проводить в мрачном, бесплодном месте… Тут у кого хочешь характер испортится.
— Хорошо, что есть Земля, — пробормотала Эйприл.
Дин наверняка её расслышал, тем не менее вместо ответа предпочёл перевести разговор.
— Надеюсь, ты понимаешь, — чопорно заметил он, — что для нас обоих будет лучше
