и чуть не шмякнулся на пол. Затёкшая нога подкосилась и отпружинила меня наверх. Лучше бы никто не видел, как босс прикидывается попрыгунчиком.
– Тут кое-что произошло… – Изворачивалась мама. – Так неловко перед бедной девочкой.
– Мам, да ты можешь просто сказать, что там у вас случилось?! Что-то с Вики?
– Нет. Это по поводу той девушки, которой ты сдаёшь дом…
Идейный мозг тут же напридумывал бедовые сценарии. Эта художница оказалась никакой не художницей, а аферисткой, и за утро пока я имитировал бурную деятельность на другом конце света, она уже успела обчистить мой дом и теперь разъезжает на моём «порше» где-то в другом штате. Или она решила разжечь камин, но переусердствовала с дровами, и мой дом догорает, испуская едкий запашок в воздух.
– Она в полиции. – Выдала мама. Такого я уж точно не ожидал.
– В полиции? Её обокрали?
– Нет. Подумали, что крадёт она.
– Что? Ни черта не понимаю.
– Джейсон, твою гостью задержала полиция за взлом с проникновением.
Ну вот! Я оказался прав!
– И куда она пыталась проникнуть?
– Как куда?! – Каркнула мама. – В твой дом. Ты ведь не оставил ей ключ.
Эмма
– Полное имя?
– Эмма Элеонора Джеймс.
– Возраст?
– Девушек о таком не спрашивают!
Мне всё же удалось растопить ледяное сердце офицера, и уголок его губ потянулся вверх, но тут же вернулся в прямую линию.
– Зато задержанных спрашивают. Назовите свою дату рождения, мисс Джеймс.
– Двадцать восьмое сентября, девяносто шестой год.
– Место проживания?
– Палмс, Томас-стрит, 28.
Полицейский прищурился, копаясь в памяти и пытаясь выудить из неё похожий адрес здесь, в Берлингтоне.
– Лос-Анджелес. – Подсказала я, и его товарищ по значку и деловитости присвистнул.
– Далеко же вас забросило!
– Ага, на попутных ветрах.
Не знаю, что на меня нашло. Я никогда не грубила людям без причины, но сейчас разрывалась от злости. Проделать такой путь! Замёрзнуть до чёртиков! Ещё и быть взятой в плен по нелепому стечению обстоятельств! Да напоследок мне не хотели верить, как бы я не клялась, что не делала ничего дурного.
Офицер хотел было меня пожурить за острый язык, но в нашу перепалку вмешался громкий смех. Я в ужасе уставилась на женщину, которая делила со мной камеру. Она уж точно словила комбо: у неё не все были дома, и у неё самой не было дома. Женщина бормотала что-то, но явно её реплики адресовались не нам, а невидимым приятелям.
– А она не опасна? – Вздрогнула я.
– Кто, Мэйбл? – Захохотал неприятно самовлюблённый коп. – Да она божий одуванчик.
Который пророс сквозь бетон прямиком в мои покои на сегодняшнюю ночь. Я отошла подальше от сумасшедшей леди и запахнулась в дублёнку, прячась от этих троих, как час назад пряталась от мороза. На моей шее по-прежнему болтался обвязанный свитер из чемодана, а ноги хлюпали в туфлях. Кристиан Лабутен упал бы в обморок, если бы услышал, как его детище не звонко цокает по бульварам Голливуда, а уныло чвакает в тюрьме.
Итак, давайте пройдёмся по списку моих заслуг за последние несколько дней.
Разорвать отношения с мужчиной, как казалось, моей мечты. Сделано.
Потерять место выставляемого художника в лучшей галерее Лос-Анджелеса и закопать свою карьеру в глубокую яму. Сделано.
Украсть две картины, права на продажу которых я передала Гэбриэлу. Сделано.
Ввязаться в авантюру с обменом домами и почти окоченеть насмерть в незнакомом городе. Сделано и подчеркнуть трижды.
Я что-то забыла? Ах да!
Пахучая дама в рваных обносках чихнула в полуметре от моей щеки.
Попытаться взломать чужой дом и угодить в камеру предварительного заключения. О, да, сделано.
В детстве каждая девочка мечтает о сказке. О том, как прекрасный принц попросит её руки, задарит драгоценностями и увезёт на карете в нарядный дворец, где спальни сияют золотом. Я дождалась своей сказки, вот только обстоятельства исказили её до нелепости.
Моей руки попросил ни один, а сразу двое молодых людей, и только одного из них можно было обозвать прекрасным. Второй – сущий грубиян с двойным подбородком на повестке дня и таким же двойным чувством собственного превосходства. Не получив желаемого, ту самую руку заломили за спину. Вместо обещанных драгоценностей я получила жалкий браслет из холодного металла, который со страшным клацаньем защёлкнулся на моих запястьях. Прокатили вовсе не на карете, да и дворец вышел так себе. Никакой позолоты на стенах и изящных полотен, только ободранная штукатурка да холодные решётки.
Как я докатилась до жизни такой?! За пару дней из перспективной художницы превратилась в преступницу. Ну здесь хотя бы было теплее, чем на улице. И я не единственная оценила заботу добросовестных офицеров. Моя соседка по несчастью приняла камеру, как дом родной. Хоть одежды на ней было побольше, чем на мне, по одному взгляду на её дырявые башмаки и гнилой передний зуб, по одному вдоху её уличного амбре стало ясно, что ей пришлось ещё горше.
Я вжалась в угол камеры, стараясь держаться подальше от безумной Мэйбл и поближе к свежему воздуху, но зря волновалась. Мою горе-напарницу больше заботили тихие беседы с самой собой, от которых она дёргалась и хихикала.
Мои уговоры и оправдания не работали. Трижды попытав счастья с прекрасным офицером и его не таким прекрасным напарником, я сдулась и притихла. На мольбы выпустить меня они лишь хмыкали и опускали головы в какие-то протоколы на столе. Один законный звонок они всё же позволили мне сделать, но наизусть я помнила лишь номера Гэбриэла, Сид и бабули Эльмы. Вот только эти знания мне никак не пригодились. Бабушка давно умерла, Гэбриэл в принципе тоже для меня умер – измена убивает эффективнее рака – а Сид не отвечала, поэтому я готовилась провести ночь в темнице. Хотя, по сравнению с перспективой замёрзнуть на крыльце этого предателя мистера Кларка, койка на пару с бездомной женщиной, но в тепле полицейского участка – просто дар судьбы.
– Ну хоть обед здесь предусмотрен? – Спросила я сквозь прутья своей темницы, когда желудок недовольно заворчал. В нём зияла такая же пустота, как и в душе, но та жаловалась не так громко.
Мои стражники переглянулись с издевательскими улыбочками.
– Это вам не пятизвёздочный отель, дамочка. – Напомнил мне тот, чьи два подбородка волнами наплывали на воротник форменной рубашки каждый раз, как он ворочал головой.
– Я и без вас знаю. – Огрызнулась я. – Просто я со вчерашнего вечера ничего не ела.
Ухватила тощий бургер в бистро аэропорта прямо перед посадкой. Я-то думала полакомиться чем-то особенным по приезду – устроить праздник по
