в тихом лесу на берегу Луары…
Алекс трижды заказывал приват. Знаю, когда это было и сколько (по двадцать минут) продолжалось. С кем он говорил? Сирота, родители погибли. Ни сестер, ни братьев, ни близких родственников.
Почему только сейчас он сообщил – вскользь, – что знаком с Эйлис?
Работаю, но это рутина, мне не нужно сосредотачиваться, чтобы проверить работу систем, связаться с Хьюстоном, сравнить данные, полученные по телеметрии, со своими, признать, что все в пределах нормы, в том числе двигатели коррекции, которым через шесть часов предстоит сыграть самую важную роль в полете. Отгоняю ненужные мысли, но они скапливаются в дальнем углу сознания, как муравьи у входа в муравейник.
Заканчиваю тестирование и несколько минут любуюсь звездами перед тем, как перебраться на велотренажер. Денеб, Вега и Альтаир по-прежнему в носовом иллюминаторе, Может отказать система наведения, и придется вручную закручивать корабль, наводить на опорную звезду. Это лучше всех умеет делать Амартия, но что, если при нештатной ситуации он будет «спать», а я – бодрствовать?
Энигма должна быть чуть в стороне – в трех градусах – от центра иллюминатора, точно на линии, соединяющей Вегу с Альтаиром. Невидимка.
И хочется спать. Быстро набираю: «Энигма – не черная дыра. Возможно, планета из темного вещества. Радиус неизвестен. Мы можем…»
Что мы можем?
Стираю.
Спать…
***
Так говорил Штраус:
«Только один раз, за несколько минут до прохождения, когда на помощь Хьюстона в принятии решения рассчитывать будет невозможно, вы сможете собрать вместе свои субличности, но только в этом случае».
«Я могу сойти с ума?»
«Нет». – С ответом Штраус помедлил долю секунды, и я мысленно сжался: мне не понравилась интонация его голоса.
«Нет, – уверенно повторил он. – Вы не можете сойти с ума, Гордон. Расстройство идентичности – не психическая болезнь, усвойте это раз и навсегда. Я психолог, а не психиатр. Ассоциация психологов не позволила бы…»
«Да, – перебил я, – это вы говорили еще на том, первом заседании, помните?»
«И многократно повторял впоследствии, верно? Но вы все равно сомневатесь, и это плохо. Еще лет двадцать назад расстройство идентичности считалось болезнью, но исследования постепенно убеждают… большинство психиатров с этим уже согласно… Множественная личность – нормальное состояние мозга. Состояние, обычно подавленное основным сознанием. Это результат эволюции, приспособление к среде. В будущем, скорее всего, каждый человек станет множественной личностью…»
«Это будет ужасно…»
«Это будет естественно, Гордон! Вы читали, наверно, о физических теориях Мультиверса? Таких теорий уже с десяток, не меньше. Человек, личность, существует не в одном мире, одной реальности, но во множестве. Говорят, что реальностей может быть бесконечно много! Человек – таковы последние идеи психологического сообщества – готов для осознания себя как мультиверсной, множественной личности. Почему первые медицинские упоминания о множественных личностях появились в конце позапрошлого столетия, а раньше ничего подобного не замечали? Почему зафиксированных случаев расстройства идентичности все больше, рост идет по экспоненте?»
«Я знаю, вы говорили на лекции».
«Конечно, знаете! Но сомнения…»
«Свойственные рациональному уму», – я попытался отшутиться.
«Вы сомневаетесь в том, что справитесь с обязанностями командира “Ники”?»
«Нет!»
«Это главное. После возвращения вы сможете поступить по собственному разумению. Интегрировать субличности в собственном едином сознании или…»
«Убить их в себе. Алекса, Амартию, Луи, Джека».
«Это не убийство, Гордон, – мягко сказал Штраус. – Это психологическая, а не этическая проблема. И вы готовы ее решить, просто сейчас это не нужно, вы еще даже не полетели, а когда вернетесь, решение придет легко и безболезненно. Для всех».
Так говорил Штраус.
***
Кажется, я вскрикнул, когда, проснувшись, мгновенно (даже раньше, чем осознал себя), понял, что не один. Кажется, сказал: «Черт! Как вы меня напугали!» А может, не сказал – подумал. Да и не напугали они меня на самом деле. Психологически мы со Штраусом и его сотрудниками эту ситуацию много раз прорабатывали в режиме «вопрос-ответ-реакция». Я опасался, что не сумею отличить мысль Амартии от мысли Джека, а Джека – от Луи. Только в Алексе не сомневался – все-таки мы уже сумели пообщаться, – но именно Алекс молчал первую минуту, и я подумал даже, что он не «проснулся».
Все оказалось проще – Джек объяснил. В сознании был он, когда раздался запланированный сигнал (мелодия «Скорпионы»), и на всех экранах прошла заставка «Полное включение!» – пять сцепленных ладоней. Джек подумал: «Ну, ребята, давайте!» и почувствовал, что он не один – с Луи. Они не успели обменяться и парой слов, как объявился Амартия, спросивший: «Почему спит Чарли?»
Но вместо меня явился Алекс и, как выразился Джек, «отошел в сторонку, заняв место на скамье запасных».
«Без тебя мы не могли начать обсуждение, а тебя не было, и мы начали беспокоиться».
Я сидел, сосредоточившись, перед главным компьютером и носовым иллюминатором. Все экраны показывали нейтральную заставку, Хьюстон демонстративно вывел на дисплеи изображение цветка лотоса в ботаническом саду Токио. Я представил: вся команда – Хедли, Штраус, Холдар, кто еще… – собралась в Контрольном зале. Время неизвестности.
«Семь минут одиннадцать секунд до прохождения. – Готов поклясться, это сказал Джек, хотя мысль была моя, и подумал я, посмотрев на пульт. – Две минуты тридцать три секунды до включения двигателей коррекции траектории».
Да, так.
«Нет, не так».
Алекс. Вот и ты, привет.
Алекс невежливо проигнорировал мое приветствие. Не хочет тратить время на лишние слова, эмоции, разбирательства? Семь минут три секунды до прохождения.
«Энигма – не черная дыра. Это объект из темного вещества. Энигма – планета. Но находится она в другой вселенной. Мы должны решить: корректировать полет штатно или нет. Если да, мы пройдем на расстоянии трех километров от центра масс планеты – глубоко внутри ее ядра. Если курс не корректировать, то, возможно, пролетим мимо, не коснувшись Энигмы. Но тогда шанс вернуться на Землю падает почти до нуля. Доказывать мою правоту нет времени, нужно решать. Вы видите меня, вы все меня чувствуете. Девятнадцать секунд».
У меня ощущение, что я теряю сознание. Усну. Уйду, и они останутся вчетвером (во мне без меня!). Говорят все разом, я тоже, и уже не разбираю, кто что говорит (разобрал бы, но времени нет анализировать).
«Чепуха. Не доказано. Нет времени. Почему ты раньше молчал? Все верно. Если плотность Энигмы такая же, как у Нептуна, то радиус семь тысяч, мы все равно окажемся внутри! Что будет, если “Ника” влепится в планету? Пролетим насквозь, если это темная масса! Внутри планеты поле тяжести убывает,
