оплатил счёт.
— Плачу из своих, личных, Андрей, — улыбнулся он. — Когда с вами будут обедать потом, при различных полуофициальных встречах, помните, что обычно платит не тот, кто вас пригласил, а организация, к которой он принадлежит, — университет или даже ФБР, если им это так уж нужно. Но я плачу за вас от себя.
— Ну а весь этот разговор, конечно, между нами?
— Безусловно. Не из боязни за вас, а для чистоты эксперимента. Жене вы, конечно, скажете, но говорите не в номере, а лучше на улице, в толпе. Другим — очень не советую. Несите эту тяжесть сами. А я вам непременно позвоню. Но не скоро. Мы встретимся второй раз. И тоже фундаментально. За это время у вас многое переменится. Где бы вы ни жили, я вас найду во имя этой второй встречи. Я буду знать, что с вами.
И они расстались.
10
К тому времени Михаил Замарин уже вернулся из Бостона. Ему удалось продать там несколько картин. Это было почти чудо. Но он никак на это чудо не реагировал. Лицо его было таким же непроницаемым, как и тогда, когда он сидел на кладбище и рисовал.
— На нём лежит печать почти трёхлетней жизни в Нью-Йорке, — шутила Любочка Кегеян. — Мы пока только новички. Один Игорь чуть-чуть впереди нас.
Кегеяны уже жили в своей маленькой, но весёлой трёхкомнатной квартире на Девяносто седьмой улице. Любочка отчаянно работала.
Замарин позвонил им; у Кегеянов был Игорь, и Миша пригласил всех во вторник в один американский дом пообщаться с представителями местной богемы. Но во вторник Кегеяны были заняты. Игорь же согласился.
Они встретились в баре у Пятой авеню. Выпили по пиву и направились.
— Как тебе показался Андрей? — спросил Игорь у Замарина.
— Он меня долго и немного истерично о многом расспрашивал. Но ты знаешь, кроме некоторых чисто практических вещей, я отмалчивался. Пусть почувствует всё сам, на собственной шкуре.
— Но познает и хорошее.
Миша удивлённо посмотрел на Игоря.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну публикации, университеты…
— А, — равнодушно ответил Миша.
— Он пробьётся, — ответил Игорь, чуть удивлённо взглянув на Замарина. — Но я уже устал. Я целый год тут, и никакого результата. Да результата и не может быть. Кому здесь нужна поэзия? Даже русским её даром не надо. А при всём своём образовании я не хочу делать ничего другого. Нет, на что-то чуть-чуть достойное я бы согласился. Но предлагают такое дерьмо — да и то его надо пробить, — что руки опускаются. Ухаживать за больными старухами, сидеть сторожем. Чистить говно — это уже привилегия, платят больше, но нужна протекция. Не пробиться. Я не знаю, если и за такие места надо драться, то пошли они к чёрту. Лучше сидеть на социальном пособии в грязном отеле, с сумасшедшими, чёрными пенсионерами и тараканами.
— Скажи спасибо, что тебе так удалось устроиться, — заметил Замарин. — Вэлфер могут отменить в любую минуту.
— Ну только не для чёрных, иначе они всех перережут. Хотя для остальных…
— Что думать о будущем — нам-то ничего не известно. Меня больше сейчас интересует вопрос, почему Лермонтов был сирота.
И Замарин дружелюбно похлопал Игоря по плечу.
Квартира американских приятелей Замарина была довольно большая, но явно запущенная, правда, со следами старой роскоши. На длинном синем бархатном диване сидели молодые люди. Посредине огромной этой комнаты — стол со стульями. И больше ничего в ней не было. Хозяин — курчавый, энергичный (он так же энергично сменял одно доступное наслаждение другим) — раздал своим русским друзьям сигареты.
— Это всего лишь марихуана. Почти легально. Наслаждайтесь, — сказал он.
Молодые люди были в основном студенты, аспиранты университетов. И ещё два-три художника без бороды. Хозяин тут же куда-то исчез, словно он всё время куда-то торопился.
Игорь и Миша сели за стол. Все курили — медленно, как бы тихо — и разговаривали. Проблемы отсутствия формального контакта не было.
Игорь остановил свой взгляд на молодой женщине небольшого роста с очень белой кожей и живыми, нежными глазами. Последним она особенно отличалась от других. Она вдруг отъединилась от своего места и подсела к Мише.
— Меня зовут Клэр, — представилась она. — Хотя я итальянского происхождения. Я давно хотела познакомиться с русскими.
— Здорово, — ответил Игорь невпопад.
— Я люблю Россию. Но для меня она как Индия. Где-то совсем далеко. И вы, однако, похожи на нас, — засмеялась она почти звонко.
— Мы такие же и не такие, — сурово поправил Миша.
Но разговор как-то завязался сам собой. Даже Мише она чуть-чуть понравилась.
— А это мой бойфренд, — представила Клэр худощавого, но холёного молодого человека. — Он юрист, аспирант, но уже немного преподаёт.
Оказалось, что Клэр кончила университет по романской литературе, работы, конечно, нет и не будет, немного она художница, немного переводчица, иногда даёт частные уроки. Она много курила, зрачки её были уже расширены, глаза красны от напряжения, но говорила она правильно и, казалось, во всём контролировала ситуацию и ум свой.
«Чудна́я девка. Какая-то женственная, живая; так не похожа на американок. Те ведь абсолютно мужеподобные, какие-то сухие изнутри, как автоматы. И решительные. А эта другая. Каждое движение как у женщины, — молниеносно подумал Игорь. — Ну и ну».
Миша — и тот улыбнулся.
Они проговорили с Клэр целый час, не обращая внимания на других. Обменялись телефонами.
— Ну неудобно всё-таки. Пойду к остальным, — проговорил Миша и пересел на диван.
Там говорили о цивилизациях. О разных цивилизациях на земле, в истории и сейчас. И о том, как меняет цивилизация людей. Получалось, люди добры и одинаковы изначально (и внутри себя), но их «делает» та или иная цивилизация, поэтому они такие разные. Поэтому все простые люди, фермеры, живущие на природе, например, так похожи в разных цивилизациях друг на друга. Миша кивал головой…
Неожиданно в квартиру ворвалась целая компания молодых людей — вместе с хозяином. Были они немного иные — более толстые и напористые.
— Привет каждому! — заорал один из них, с банкой пива.
— Привет каждому, — более холодно крикнули другие.
Галдёж разразился в комнате, в квартире. Но всё было как-то целенаправленно, хотя и без всякой страсти. Погалдев и взяв трёх девочек с дивана, компания уехала.
— Куда они их взяли? — спросил Игорь у жены хозяина.
— Наверно, хотят подарить им много любви.
— А мне показалось, что они везут их в какую-то контору, для бизнеса.
— Может быть, и так. А какая разница? Любовь — тоже дело, а не времяпрепровождение.
Подошла Клэр.
— Мы уже собираемся уходить. Пойдёмте вместе?
Все четверо — Игорь, Миша, Клэр
