и теперь лишь указывала направление.
Я брела по темным коридорам, безошибочно сворачивая и спускаясь по лестницам, умудрившись не промахнуться ни разу мимо ступенек. Если бы не холод стены под пальцами, можно было бы подумать, что мне снится затянувшийся кошмар, но нет. Все происходило очень даже на самом деле.
Гул нестройного хора на задворках моего сознания то набирал силу, то почти стихал, заставляя меня плотнее кутаться в теплую ткань и ежиться от пробегавших волн мурашек. Где-то творилась магия, и меня с неудержимой силой тянуло в самый эпицентр.
Дверь в кабинет мистера Хармса была приоткрыта, я толкнула ее без малейших сомнений и колебаний. В помещении никого не было, зато неестественно торчащий из стены стеллаж с папками сразу бросился в глаза даже в едва зарождающемся предрассветном сумраке. Нить вела меня именно туда, и я, не задумываясь, шагнула в потайную комнату.
Темноту здесь рассеивали расставленные по углам пентаграммы свечи. Они успели довольно сильно оплавиться, что означало — меня здесь ждут уже давно.
— Сильна ты спать, — со смесью уважения и насмешки прокомментировал мое появление мистер Хармс. Он как раз закончил выводить последнюю руну и поднялся, защёлкнув щегольский колпачок перьевой ручки. Знаки быстро темнели, превращаясь из алых в бордовые, и до меня дошло, что писал он их кровью. Удобно, странно только, что жидкость не свернулась. Хотя он же маг…
Ох, и о чем я только думаю!
— Становись в середину, — скомандовал президент, протягивая мне лист с отпечатанным текстом. Клятва была довольно короткой, но емкой, и охватывала практически все способы передачи информации, которые я могла вообразить.
— Ни словом, ни делом. Ни письменно, ни устно, ни графически… — пробормотала я вслух.
— Имеется в виду, что картинки рисовать тоже нельзя, — любезно пояснил мистер Хармс. — А то находились умельцы. К счастью, их быстро нейтрализовали.
Я передернула плечами, догадываясь, как именно избавлялись от излишне сообразительных перебежчиков. Самое досадное, что в клятве ни одного имени не упоминалось, разве что намеком: «будут оговорены дополнительно».
— Со мной и Алексом можешь спокойно все обсуждать, — видя, что я дошла до финальных фраз, снова прокомментировал президент. — Остальных представим тебе со временем.
— Хорошо, — кивнула я, хотя, конечно же, ничего хорошего в этом всем не видела.
Однако выбора у меня не было, потому сжимая в руках шпаргалку клятвы, я шагнула в середину пентаграммы. Та настолько въелась в каменный пол, что бороздки цеплялись за тонкую подошву ночных тапочек, и невольно подумалось — сколько же народу здесь вот так же принесло обязательство никому и ничего не рассказывать? Похоже, что немало.
— Наше общество существует уже давно, — напевно, словно старую страшную сказку, поведал мистер Хармс, двигаясь вдоль внешней линии плавными равномерными шагами. Обувь ритмично ударялась подошвой о камень, вводя меня в подобие транса, и вслед за обходящим окружность мужчиной переплетения рун оживали, загораясь темно-красным.
Вот он, образованный некромант в действии! Не то что я, недоучка.
— Еще до падения власти магов, до иссушающей Последней Магической, до переворота и до воцарения демократической системы управления, некроманты объединились между собой в союз. Орден тьмы, как мы себя называли.
— Никогда не слышала, — произнесла я вслух, чтобы хоть немного прийти в себя. Слишком уж завораживало это неустанное кружение.
— Неудивительно, — усмехнулся мистер Хармс и остановился прямо передо мной. Все линии пентаграммы уже полыхали ярким, но не жгущим пламенем. — Это, знаешь ли, было тайное общество. А теперь — клятву. Я жду.
6-3
— Я, Эбигаль Шерман, клянусь своей кровью и плотью… — начала я, косясь одним глазом в текст. Изменить слова по ходу дела я не рискнула. Пусть сейчас руны всего лишь светятся, без сомнений, нарушь я хоть в малейшей детали ритуал, и от меня останется лишь кучка пепла. Некоторые из символов мне были знакомы, и чаще всего повторялась «Смерть».
Сама по себе клятва, впрочем, гибелью мне не грозила. Разве что, если я буду очень сильно упорствовать и все же попытаюсь поведать тайну непосвящённому, не обращая внимания на предупреждающие сигналы. И то затягивающаяся на шее магическая петля обычно мешает говорить, так что чисто физически у меня это вряд ли выйдет.
Пока я зачитывала фразы, плясавшие вокруг тени от множества свечей начали видоизменяться, обрели если не плоть, то материальность. Смутный силуэт, напоминавший чем-то мистера Хармса, обошел меня по кругу в обратную сторону, уже внутри пентаграммы. Все волоски на моем теле встали дыбом от близости изнанки бытия. Даже лич не вызывал во мне такого ужаса, как это не до конца оформившееся создание. Казалось, сама тьма изучает меня, присматривается, силясь понять — достойна ли я ее доверия. Тем не менее, губы словно сами продолжали речитатив клятвы. Тень переместилась мне за спину, и горло прочертила ледяная нить. Казалось, какой-то шутник крохотным кусочком льда провел по моей коже, рисуя воображаемую удавку, что станет моей погибелью, если я вздумаю поведать миру что-то лишнее.
Только шутка выходила несмешная.
Каким чудом я не сбилась, сама не знаю. Но финальное «Пока смерть не заберет меня» выдавила едва слышно, дрожащим голосом, и поспешно обернулась. Позади никого не оказалось, и я выдохнула с нескрываемым облегчением. Ноги подкосились, отказываясь держать меня, и тело мешком осело в середине рисунка.
— Сильная. Это хорошо, — прокомментировал мистер Хармс, аккуратно перешагивая линии и поднимая меня на руки. — Чем больше магии, тем сильнее откат. Вижу, ты неплохо одарена.
— Благодарю, — пролепетала я, не слишком соображая, что говорю. В голове шумело, глаза застилала кровавая пелена, и все никак не получалось сфокусировать на чем-то взгляд. Реальность уплывала, мешаясь с полусном. Мягкую обивку, коснувшуюся моих обнаженных лодыжек, и упругую спинку кресла я осознала как в тумане, издалека. Зато влитый в меня насильно глоток чего-то ядреного, пахнущего дубовой корой и почему-то шоколадом, опалил гортань и привел меня, наконец-то, в чувство.
Рука сама потянулась к стакану — закрепить успех.
— Э, нет, еще сопьешься, — строго погрозил мне пальцем мистер Хармс и сам допил содержимое залпом. Я скорчила обиженную рожицу, но и сама чувствовала — следующая порция будет лишней. Мне не хотелось, чтобы мир снова куда-то поплыл.
Зато я наконец сообразила, что сижу в халате и ночнушке перед мужчиной, который всего лишь притворяется моим отцом, а на самом деле имеет ко мне весьма косвенное
