торжественно пообещала, не скрывая радости по этому поводу. — Завтра же закажу себе новый гардероб. Огромное вам спасибо, но не стоит приносить ради меня такие жертвы.
— Не успела поселиться, уже шикует, — поджала губы миссис Хармс. — Постеснялась бы!
— Она этого и добивалась, не видишь разве, матушка? — капризно протянула Джеклин. Я переводила взгляд с одной на другую и флегматично размышляла, для кого сейчас устраивают концерт. Пытаются меня напугать, чтобы сбежала? Увы, мне некуда. Да и не пугают меня дамские склоки. Утомляют, да, порядком. Репетируют выступление перед мужем и отцом семейства? О, я бы с большим удовольствием подыграла, если бы появился шанс освободиться. Но вряд ли мне светит эдакое счастье. — Теперь она сядет на шею папеньке и примется тянуть из него деньги.
— А вы разве не тем же заняты? — полюбопытствовала я, склонив голову набок. — Или вы тратите исключительно собственные сбережения? Возможно, как-то зарабатываете? Подскажите, где и как, я бы тоже не отказалась.
Била я наверняка.
Женам политиков категорически запрещалось работать официально. Не законами, разумеется, но общественное мнение зачастую куда суровее прописанных правил. Что вы, первая леди должна поддерживать супруга и красиво выглядеть с ним под ручку на фотоснимках. Максимум — попозировать в саду с ножницами. На этом все.
Впрочем, этих двух леди подобное положение дел полностью устраивало. Они надулись, став окончательно идентичными, и синхронно фыркнули.
— Я его законная жена и имею на то полное право! — гордо воздев голову, сообщила миссис Хармс.
Ну, вот мы и подобрались к самому интересному. Мне укажут мое место.
По крайней мере, попытаются.
6-1
Я задрала подбородок, зеркаля позу первой леди. Внутри меня разбирал смех от абсурдности происходящего, но расхохотаться в лицо миссис Хармс значило откровенно оскорбить ее. До такой степени наглости я еще не дошла. В конце концов, я и в самом деле гостья в этом доме, для многих нежеланная, пусть и не моя вина в том, что мне придется отныне здесь жить.
Надеюсь, не слишком долго.
Тянуть до замужества я не собиралась. Пара-тройка месяцев у меня точно есть, помолвки в высшем свете дело небыстрое. А там… если что, маленьких городков по стране разбросано видимо-невидимо. Да и по ту сторону границы тоже. Главное, чтобы в клятву о неразглашении не вплели тему подчинения или привязки к месту.
— А давайте мы самого мистера Хармса спросим, можно ли мне новые наряды? — почти миролюбиво предложила я, заметив в проеме холла президента. Он прислонился к косяку и лениво наблюдал за своими «девочками», не торопясь приходить мне на помощь, и меня это немало взбесило. Шантажом вынуждает меня жить здесь, но при этом не делает ничего, чтобы облегчить и улучшить мое пребывание в стенах его дома! Не слишком удачное начало сотрудничества!
Или это тоже проверка? Так стелиться перед его семьей я не собираюсь! Сама, вроде как, официально часть ее.
— В чем проблема? — мистер Хармс все же изволил подойти, когда все взгляды присутствующих дам скрестились на нем.
— Она пытается пустить тебя по миру, — наябедничала Джеклин. Отец снисходительно, как пятилетнюю, потрепал ее за щечку.
— Милая, у твоего папы достаточно денег, чтобы обеспечить десяток таких, как она, — ответил он, продолжая употреблять третье лицо, как будто меня рядом не было. — Не переживай, твой наряд на приеме будет самым красивым.
Я молча закатила глаза. Дайте волю, я бы вообще ни на какие приемы не ходила, а со мной тут нарядами пытаются мериться? Девочка, мне бы твои проблемы!
— Зачем тебе новая одежда? Тебе мало того, что есть? — неожиданно спросил у меня мистер Хармс. Я напряглась, но ответила максимально нейтрально:
— У меня другой стиль. Я благодарна тому, кто заполнял гардероб, но носить такое не буду. Тем более, в людные места.
Президент окинул меня придирчивым взглядом и пожал плечами.
— Выглядишь вроде бы пристойно. Делай, что хочешь, если это не будет меня позорить. — Глаза его ясно говорили, что мне лучше бы не испытывать его терпение. Я благодарно кивнула и опустила голову, пряча тихо закипающее бешенство.
Спасибо, конечно, что разрешили одеваться, во что хочу, но кто бы мог подумать, что мне придется просить на то соизволения!
Поморщившись, мистер Хармс вполголоса раздраженно пробормотал:
— Бабы… Тряпками мне еще заниматься не хватало!
После чего его жена покраснела чуть ли не до слез, глядя на меня с нескрываемой ненавистью. И где, спрашивается, логика? Сами пристали, сами устроили скандал, а я теперь виновата!
По крайней мере, тема гардероба на этом закрылась, и меня оставили в покое. На сегодня.
Я поспешила к себе, мысленно запланировав визит к мистеру Дауру на ближайшее время. Вот он, наверное, удивится! Зато мечта пожилого портного сбудется. Если вещи, сшитые им, будет носить дочь президента, пусть и внебрачная, то слава ему обеспечена.
Бесконечный, полный событий день подошел к концу. С помощью Беатрикс я выпуталась из платья, сняла макияж, распутала волосы и собиралась уже было лечь спать, как в дверь постучали.
— Мистер Хармс просил передать, что ждет вас утром у себя в кабинете, — сообщила встрепанная молоденькая горничная, изо всех сил старавшаяся казаться старше и серьезнее. И деловито уточнила: — Рано утром.
— Хорошо, я буду, — пообещала я и с тоской уставилась на свое отражение в зеркале.
Похоже, президент уже составил текст клятвы и теперь спешил обезопасить себя от моих возможных эскапад. Даже интересно, с чего он так спешит? Максимум вреда, который я могу причинить ему — это сбежать.
И то, пока не увижу Саманту, вряд ли.
Я снова разгладила ладонью и без того ровную поверхность пропуска, лежавшего на краю туалетного столика. Пожалуй, после того как мы разберемся с ритуалом, я съезжу ее проведать. Смысл откладывать неизбежное? Заодно порадую бедняжку тем, что казнить ее не будут.
Знать бы еще, что с ней сделают вместо этого. Надеюсь, мистер Хармс мне утром сообщит.
6-2
Я проснулась затемно и села на постели, потирая полузакрытые глаза. Сама не понимаю, что меня разбудило. Словно что-то зудело, ныло, как надоедливый зуб, мешая провалиться обратно в сладкую дрему.
Сдавшись, я накинула плотный халат и вышла в коридор. Невидимая нить, дергавшая меня все это время и тянувшая в неизвестном направлении, ослабла, словно почуяв, что я повинуюсь,
