Книга Пленница бунтаря - Регина Грез

Тимоха кашлянул и демонстративно плюнул на кочку, Антип издал горлом двусмысленный трубный звук, а Мирон после небольшой паузы сказал, растягивая слова:

– Не обессудь, дядя Мокей, самим в хозяйстве сгодится.

– Да разве можно такую ладную и на хозяйство? – искренне загоревал человек-химера, покачивая мохнатой головкой.

Я не выдержала и нервно рассмеялась, мелькнула мысль, что спятила или нанюхалась болотных испарений, в связи с чем начались галлюцинации.

Мирон выпятил нижнюю губу, пряча ухмылку, уперся ладонями в крутые бока и осмотрел меня так, будто только встретил.

– Ни на что больше не способна, совсем дурная, дядя Мокей, вы лучшего стоите, советую заняться бандой Демида, там ребята здоровые, привитые от всяких болячек, кровь с молоком.

– Право, жаль…

Я ущипнула себя за локоть, ощутила боль и окончательно поняла, что фантасмагория этого странного мира стала моей реальностью. Не стоит сильно уповать на лояльность Мирона, если он водит дружбу с мерзкими кровососами, которые подозрительно напоминают очеловеченных насекомых метр с кепкой ростом.

Надо собраться с духом и действовать по наитию. Присматриваться, прислушиваться, завязать полезные знакомства, выжидая удобного момента для побега.

Демид еще раздобудет фобий, а Петя соберет новый генератор. Мне надо любой ценой вырваться из кошмара, в будущем он или в неудачной копии нашего мира. Из ступора меня вывело небрежное прикосновение Мирона.

– Пойдем, дурнушка. Чего руки холодные?

– Ноги мокрые, вот и замерзла… «Еще обзывается, сам-то чудище лохматое, без страха не взглянешь…»

– Надо переодеть. Сейчас нам костерок сварганят, погреемся.

Вроде бы утешал, но лениво, с затаенной злостью, или мне показалось? Что в нем такого значительного, в Мироне, отчего его здесь уважают, а за пределами аномальной зоны хотят договориться на самом высоком уровне…

Узкомордый дядя Мокей долго вел нас вокруг болота, я устала и еще больше продрогла, Тимоха старался подбодрить, предложил опереться на его руку, потому что Мирону, видимо, надоело со мной возиться, Антип же смотрел с откровенным презрением, как на помеху в пути.

Наконец мы выбрались на сухую поляну, огороженную сваленными лесинами, посредине торчали два пня, корнями наружу, а на них восседал сородич Мокея, только в два раза крупнее. Правда, я могла ошибиться, реальные размеры химеры скрывал длинный потрепанный балахон, из-под которого торчали шестипалые суставчатые конечности.

Мирон несколько театрально поклонился, разведя руками в стороны.

– Утра доброго! Проходили мимо, никого не трогали, в гости не напрашивались, ночевать не останемся. Пару грамм фобия можем одолжить, если есть нужда.

– Рад тебя видеть Мирон. Подружкой обзавелся на досуге?

Скрипучий голос Царя прошелся по моим натянутым нервам ржавой пилой, а уж когда болотный владыка повернулся к нам, я вовсе оцепенела. У него были умные человеческие глаза на сморщенном безволосом лице и дряблый широкогубый рот, а вот нос – хоботок укорочен и веревочкой прижат к правому уху.

– Подружка бледновата и тоща. Зачем плохо кормишь?

– Так недавно обзавелся, – весело отвечал Мирон. – Вот веду домой на откорм.

Меня замутило. Возникло жгучее желание прыгнуть в сторону и бежать, пока хватит сил, провалиться в болото, лишь бы не участвовать в нелепой сцене. Но вместо этого я начала медленно оседать на Тимоху, а тот бережно прислонил меня к стволу старой березы. Опустив голову, я теребила распадающуюся под пальцами корку, потом добралась до рыхлой мякоти. Немного отвлеклась.

Тимоха крутился рядом, стаскивал с меня кроссовки и растирал озябшие ступни. Да еще с добрым приговором:

– Прости, что вчера сучкой назвал. Ты, вроде, не плохая девчонка, просто сама не знала с кем связываешься.

Мирон ему приказал поухаживать или личная инициатива, не стала разбираться, занимало другое.

– А чем вы лучше Демида?

– Сравнила шкодливого кошака с вольной рысью! Мы девушек не насилуем, пленных не пытаем, – мрачно ответил Тимоха.

– Сразу убиваете? – не сдержалась я, вспомнив о неясной участи медика Егора и Петра.

– Нет. Сначала в бане моем, – прозвучал спокойный ответ над моей тяжелой головой, а следом мне на колени упали тапочки из бересты с тканевой подложкой.

– Оденешь, немного передохнем и топаем дальше.

Я не могла Мирону прямо в глаза смотреть, а тем более возражать, но одну просьбу тихо изложила:

– Мне надо в туалет.

– Кустов полно в округе, Тим проводит.

Все же мне с Тимохой повезло, паренек деликатно стоял в сторонке и комментировал происходящее на поляне, пока я решала свои личные дела.

– Наш-то с Царем подарками обменялись. Мне бы тоже харч не помешал, отощал у твоего женишка в сарае. Сейчас поедим.

– Кровушки оленьей?

Притоптывая по моховой подстилке новыми обутками, я чувствовала себя гораздо лучше, даже успела волосы потуже переплести и спрятать косу за ворот толстовки.

– А ты шутница, – похвалил Тимоха. – Думаю, поладим.

– Разве я для тебя не враг?

– Да какой из тебя враг, в чем только душа держиться! Не-е, я девчонок обожаю. У нас их мало теперь, каждая в цене. Посмотреть и то радостно, вы же совсем другие, не то что мы.

– Почему мало?

– Молодежь увезли или кто сам сбежал, когда тут объявили об эпидемии. Одни ветхие старушонки остались по лесам да всякая чепуха повылазила на свет, не пойми кто – люди… тени… бабайки…

Тимоха открыто посмеивался над моим испугом. Но у меня остались очень серьезные вопросы.

– А кто этот царь, с которым сейчас Мирон общается?

– Да комарье-переростки, мы их замокишами зовем, а Мирон каждого уважительно дядей Мокеем величает, они и рады. Я же говорю, дури полно в лесах. Слабому недолго заморочиться. Но наш-то каждого видит насквозь, правильные подходы знает. Даш, ты чего белая опять? Посиди тут, хорошо? Я принесу водички.

* * *

После теплого отвара на брусничном листе я согрелась, но теперь неудержимо манило спать. Тимоха сбегал к костру и притащил мне на лопухе кусок черной обгоревшей лепешки. Я сначала отказалась, а потом рискнула кусочек попробовать и поняла, что это слипшиеся ягоды и зерна, вроде доморощенного мюсли. Сытное лакомство со вкусом овсянки и земляники.

Тимоха уплетал рядом свою порцию, так окончательно поняла, что ему поручили за мной следить. Держался он бодро, будто каждый метр дальше от лагеря Демида возвращал былые силы, даже ссадины на лице поблекли. Но, приглядевшись, я догадалась, что они смазаны белесой мазью с голубыми вкраплениями.

– Как здесь с лекарством вообще? Травками лечитесь по старинке?

Тимоха облизал пальцы, измазанные в ягодной размазне, довольно причмокнул.

– Хорошо, но мало. Ничего, на Лобной заставе наедимся от пуза. А тебе лекарства зачем?

– Да на всякий случай. Вдруг