тут и немца берегите. Если через полчаса не вернусь, идите вдоль реки вправо и пробуйте перебраться там.
— А ты куда? — поднял на меня глаза лейтенант.
— Пойду с немчурой посчитаюсь. Если всё получится, то тут переправимся. А если нет, то уходите без меня.
Глава 4
Броневик
Пришедший в себя после приступа ярости Воронцов был категорически против предложенного мной плана. Он в очередной раз стал мне говорить, что я слишком молод, чтобы лезть на рожон.
— Да ты чего, Алексей, что, совсем умом тронулся⁈ Как ты их собрался ликвидировать? Да их там целый взвод, наверное!
— Хочу напомнить тебе, товарищ лейтенант, — тут я решил перейти на «ты», раз тот мне уже давно тыкает, — что полминуты назад ты сам собирался атаковать врага.
— Это было естественное минутное стремление отомстить за товарищей. И хочу тебе напомнить, раз памятью слаб, что и ты, только что, отговаривал меня открыть по ним огонь! И отговорил! Абсолютно ясно, что если бы мы обнаружили себя, то нас уже в живых бы не было. А у нас ценный пленный на руках!
— Радует, что ты так здраво мыслишь.
— Я командир и должен думать, — хмыкнув, согласился со мной он, а затем попробовал отдать приказ: — Поэтому считаю, что нападать на немцев нам нельзя. Так что: отставить! Попробуем пробраться на противоположный от них дальний конец поля и уже там проползти к реке.
Я посмотрел в ту сторону, куда показывал командир и, оценив расстояние, которое нам предстояло преодолеть, в свою очередь сказал:
— Тут километра три… По полю идти нельзя. И по опушке тоже нельзя. Немцы заметить могут. К тому же у них могут быть, а скорее всего и есть наблюдатели, которые внимательно следят за обстановкой. Следовательно, нам придётся сначала углубиться в лес и только затем начать движение в нужном направлении. Учитывая то, что лес нам незнаком, то очень вероятен шанс, что мы можем просто заблудиться. К тому же нельзя забывать, что в этих лесах есть болота… Думаю, нам вряд ли понравится прогулка по ним. Там и днём-то утопнуть недолго, а уж ночью — тем более. К тому же очень вероятен шанс, что пока мы будем совершать такой обход и заблудимся, то начнёт светать. И тогда наши шансы на успех вообще станут мизерными.
Лейтенант проскрипел зубами, но вынужден был согласиться с моими доводами. Однако от идеи нападать на броневик он тоже не был в восторге.
— Я тебе говорю, там не меньше взвода. Их всех не перестрелять.
— А я думаю, их там меньше, — неуверенно произнёс я, заметив, что неподалёку от ямы, в которой спрятался броневик, лежит в охранении пара немецких солдат.
Я их прекрасно видел. Они лежали между берёз и, направив свои винтовки в сторону поля, о чём-то переговаривались.
— Да сколько бы их там ни было, как ты с ними справишься? Тут тебе не детская игра. Тут война. И тут могут убить!
— Знаю я, что война. Но мы к ней, и я в том числе, были готовы. Ты же сам сказал, что я ГТО сдал на отлично, вот сейчас и проверим мои знания на практике. Что же касается способа уничтожения противника, то собираюсь я провернуть это с помощью гранат, — сказал я, решив на споры больше времени не тратить и вытащил из лежащего рядом портфеля две немецкие «колотушки».
Это были противопехотные ручные гранаты «Stielhandgranate». В простонародье их именовали «колотушками» из-за их характерной формы. Из множества фильмов о войне, которые я просмотрел в своей жизни, я помнил, что перед тем, как кинуть подобную колотушку, нужно было открутить внизу ручки крышку и потянуть за верёвку.
— Ты что, правда, гранаты взял? — шаря рукой в кромешной темноте, прошептал Воронцов. — Где портфель с документами⁈
Не стал его заставлять нервничать, а, подсунув ему портфель под руку, прошептал:
— Я нападу на них, когда они вылезут из оврага, — и, не прощаясь, согнувшись, пошёл в сторону немцев, больше не реагируя на шипящие приказы «немедленно остановиться».
Нам надо было выбираться из этой ситуации, а другого выхода, кроме как идти через поле не было, стало быть, требовалось решить возникшую проблему.
Я намеревался обойти противника по дуге, зайдя им в тыл.
Лейтенант всё ещё что-то пытался кричать шёпотом мне вслед, но я его больше не слушал — я уже всё для себя решил, а потому отступать был не намерен.
Через пять минут был на месте, не дойдя до немецкой засады около сотни метров. Выпрямился, прижался к крупной берёзе и, аккуратно высунув из-за ствола голову, стал внимательно осматривать местность, буквально прочёсывая взглядом метр за метром.
Основательность принесла свои плоды. Я обнаружил ещё одну группу прикрытия — теперь полная диспозиция врага мне была предельно ясна. Бронетранспортёр, в котором находилось три человека, прятался в овраге, а по обеим сторонам от него среди деревьев были обнаружены два секрета противника. Каждый секрет, один слева от броневика, другой справа (ближайший ко мне), состоял из двух солдат вермахта, которые и обеспечивали прикрытие действий бронетранспортёра.
Броневик атаковал наших бойцов, пытающихся вырваться из окружения, расстреливая их из стоящего на корпусе пулемёта, а двойки солдат обеспечивали расстрелу прикрытие от возможного ответного нападения разрозненных групп окруженцев. Конечно, эти секреты не смогли бы противостоять организованному сопротивлению советских воинов, ну так и задачи такой явно не ставилось. Сколь-нибудь значимых советских воинских соединений тут уже не было. Все, кто мог, отступили за речку и ушли либо в Листовое, что слева от Новска, либо в Прокофьево, что справа от Новска, либо же в сам Новск. Для того же, чтобы отбиться от двух-трёх уставших и раненых отступающих советских красноармейцев, этих двух охранных засад было вполне достаточно.
Не прекращая наблюдение за врагом, стал обдумывать план ликвидации.
Мой арсенал был невелик, но, в общем-то, его должно было хватить, чтобы избавить мир от семи гадов, пришедших на нашу землю и убивающих наш народ.
У меня был револьвер с семью патронами, винтовка системы Мосина, в которой было пять патронов, а ещё целых две гранаты.
Но главным моим оружием в предстоящем бою должна была стать внезапность. Атака должна быть настолько неожиданной для противника, чтобы он не смог ничего сделать в ответ.
И тут сразу же возникала первая сложность. И была она в
