роль.
Глава 6. Прогулка
Конная прогулка по парку была сущей пыткой для всех участников этого мероприятия. Приглашались к участию самые изысканные сливки общества, и никому из присутствующих это мероприятие удовольствия не приносило. Умелым всадникам приходилось держать темп, чтоб те, кто едва держался в седле, не оставался позади, а те, в свою очередь, страдали от каждого шага лошади, отдававшегося тупой болью вдоль позвоночника. Жены, сестры, матери и дочери, приглашенные на прогулку, качались в тяжелых скрипящих телегах, пытаясь одновременно сохранять остроумие и содержимое своих желудков. На прогулку пригласили господина Юна и его возлюбленную Мотоко. Молодая женщина оказалась в одном экипаже с Ярой и теперь смотрела на девушку чуть ли не с вожделением, не стесняясь взглядом других благородных дам, которых упихнули в повозку, как тюки с тканью.
— Госпожа Кин, как приятно видеть на таком событии знакомое и милое сердцу лицо.
— Взаимно, госпожа, — поджала губы Яра.
— Отчего же Вы печальны? — поинтересовалась Мотоко. Она в целом не стеснялась чувств и, кажется, могла говорить только о них, доводя до исступления всех присутствующих. Если бы не ее происхождение, ее статус, она стала бы законодательницей мод. Дерзкая, смуглая, гибкая, с хлестким языком и яркими нарядами, Яра невольно ловила себя на мысли, что завидует этой женщине, тянется к ней.
— Наверное, дело в том, что я неплохо езжу верхом. Но вынуждена трястись в этой корзине на колесах, — улыбнулась Яра, отвечая Мотоко в ее стиле. Неожиданно для себя, она почувствовала легкость, охватившую ее, как только слова слетели с ее губ. Как будто они освободили ее. Женщины с пониманием закивали. Никому не нравился тесный экипаж, пропахший смесью парфюма и конского пота.
— О, в этом все мужчины. Когда-то им сказали, что женщины просто тотально беззащитны и шагу ступить без них не могут, и с тех пор они пытаются оградить нас от самих себя, — расхохоталась Мотоко. Пожилая матрона напротив смерила ее недовольным взглядом.
— Священная обязанность женщины — быть опорой для своего мужа и позволять ему чувствовать себя мужчиной.
— Но наивысшее наслаждение женщины — видеть, как его лицо вытягивается, когда она делает то, что неспособен осознать его мужской мозг, — расхохоталась Мотоко. Матрона немного задумалась, а затем прикрыла лицо веером, пряча улыбку. Мотоко не стала, по традициям двора, делать вид, что ничего не произошло. Она высунула руку в окно и подозвала слугу, ехавшего рядом.
Тот вежливо поинтересовался, что угодно госпоже. Мотоко же высунулась из окна по пояс и, умело балансируя, принялась что-то с жаром ему говорить. С каждой секундой юноша все больше бледнел, бросая беспомощные взгляды на уехавших вперед мужчин. Наконец Мотоко удалось раздавить его уверенность. Она рухнула на сиденья, напоследок бросив:
— Так распрягите телегу и разденьте слуг. Все равно эта тряска и жара лишают рассудка!
Под удивленными взглядами других дам, она лишь поправила волосы и вскинула брови, обращаясь к Яре.
— Что? Я думала, Вы не против прокатиться с ветерком. А вы, — она смерила взглядом возмущенных женщин, — не откажетесь от пикника. Экипаж генерала-губернатора хоть и великолепен, но занозы в заднице оставляет, как деревенская телега.
Мартрона, имевшая немалое влияние на свою молодую подопечную, видимо, одну из сестер женихов, слишком юную, чтобы дебютировать, согласно кивнула. Но в воздухе все равно прошелестело: «Проститутка».
Спустя четверть часа повозка остановилась у озера. Слуги распахнули двери и, низко кланяясь, помогли дамам выбраться из экипажа. Мотоко тут же ухватила Яру под локти и повела в сторону, где стояли две весьма смущенные служанки с двумя свертками ткани.
— Что такое?
— Я попросила Юна выделить нам лошадей. Молодым женщинам же не стоит находиться без сопровождения друг друга, — улыбнулась она, подталкивая Яру к служанкам. Те передали свертки, оказавшиеся мужским платьем для верховой езды, и указали молодым дамам на специальный шатер для переодевания. Мотоко, казалось, вовсе не смущало присутствие служанок, она продолжала говорить, как ни в чем не бывало. — Я прекрасно понимаю, что я — не лучшее сопровождение для такой милой и чистой девушки, как Вы, но мне отчего-то кажется, что мы поладим, госпожа Кин.
— Почему бы и нет, — дежурно улыбнулась Яра. Мотоко понимающе кивнула и сбросила с себя платье, не сдерживая стона облегчения.
— И кто вообще придумал это орудие пыток в такую жару? — она распустила черные вьющиеся волосы, заколки со звоном посыпались на тонкий ковер. Молодая госпожа собрала волосы в простую косу. Яра нерешительно повторяла за ней.
— А господин Юн Вам позволяет… такое? — осторожно поинтересовалась она.
— А почему нет? — удивленно вскинула брови Мотоко. — Я ему сразу сказала, я не собираюсь терпеть общество местных клуш. Если уж он решил, что нам нужно присутствовать при дворе, я буду присутствовать, на равне с ним.
— И он согласился?
— Как видишь, — улыбнулась женщина. Она шикнула на служанку, пытавшуюся заколоть ей волосы, и сама справилась со шпильками, а затем подошла к Яре, перехватывая ее пояс рубахи. — Вот так. Скажи, мужское платье куда удобнее.
— Несравнимо, — опустила глаза Яра, чувствуя тепло кожи молодой женщины, колдовавшей над ее поясом. — Госпожа Мотоко, я…
— Я знаю, что на тебя положил взгляд сам Император. Это не секрет. Но я хочу, чтоб ты поняла, императорский двор, ложе и даже член Его Величества — далеко не предел мечтаний. При дворе много ограничений. А вот в доме Юна их почти нет. Поехали.
И с этими словами она вытянула Яру за собой на улицу.
Мужчины уехали уже далеко вперед. А оседланные кони ждали Яру и Мотоко, нетерпеливо перетоптываясь на месте и отгоняя мух. Две служанки, отчаянно борясь с ужасом, старались удержать зверей под уздцы. В одной из них Яра узнала Умэ и помахала девушке. Та тут же поклонилась.
— Дальше мы сами. проедем кружок и вернемся, — пообещала Мотоко, проворно забираясь в седло. Яра сделала то же самое, не уступая женщине в ловкости.
— Куда поедем?
Мотоко не ответила. Просто тронула лошадь пятками, пуская ее бодрой рысью, а как только Яра поравнялась с ней, пустила животное быстрым галопом.
Перед ними
