– Обиделись, Артемий Петрович? – невозмутимо,непринужденно спросил Кудеяр, словно речь и в самом деле шла о безобиднойшутке, первоапрельском розыгрыше.
– Не то чтобы… – сказал Сабинин. –Просто-напросто у меня появились основания вам более не доверять.
– Вы меня подозреваете в чем-то?
– Угадали, – сказал Сабинин. – В стремлениисамым вульгарным образом меня обобрать, а там кто знает…
– И головой в прорубь, а? – подхватил Кудеяр темпокровительственным тоном, каким взрослый разговаривает с несмышленышем. –Милейший Артемий Петрович, экий вы, право… Во-первых, я и понятия не имел оваших капиталах, зашитых в подкладке. Помилуйте, откуда?! Во-вторых, подумайтесами: реши мы вас ограбить, а то и, паче чаяния, отправить в Елисейские поля,кто нам мешал сделать это гораздо раньше? На всем протяжении долгого пути полесу, где, кроме нас, не имелось ни единой живой души? Да полноте! Вы и такбыли в полной нашей власти. Достаточно было кому-то из присутствующих здесьподкрасться сзади к вам, не ожидающему нападения, почествовать палкой поголове… Или я не прав?
– Правы, пожалуй что, – проворчал Сабинин, нопистолета тем не менее не опустил. – И все же… К чему такие спектакли?
– Вы позволите мне сесть? – вежливо осведомилсяКудеяр.
– Да, разумеется, – кивнул Сабинин, моментальносообразив, что сидящий собеседник будет гораздо более стеснен в свободеманевра.
Кудеяр уселся на лавку, непринужденно и грациозно, словноопускался в кресло театральной ложи. Положительно, порода дает о себе знать,констатировал Сабинин.
– Вы не ответили. К чему такие спектакли?
Взгляд Кудеяра был прикован к столу. Деньги его, сразувидно, не интересовали нисколечко – он не сводил глаз с двух бумажек, вынутыхиз-за подкладки сабининского пиджака.
– Не тяните время, – недобрым тоном произнесСабинин.
– Уверяю вас, у меня и в мыслях ничего подобного небыло… Зачем, вы спрашиваете? Голубчик, если бы вы только имели полноепредставление о всех опасных сложностях, связанных с нашим… образом жизни!Охранка и жандармерия пользуются любым удобным случаем, чтобы проникнуть в наширяды…
– Очень мило! – не сдержался Сабинин. –Выходит, вы меня подозревали в шпионаже? После того, как я вам дал бесспорныедоказательства…
– Ну что вы, – улыбнулся Кудеяр. – Конкретнуювашу персону никто ни в чем подобном не подозревал. Скорее уж, можно сказать,сработала инерция. Ведь это наше… предприятие было задумано отнюдь не для вас иотнюдь не вчера. Признаюсь вам откровенно, вы седьмой из тех, кому выпалопройти… э-э… испытание.
– Неужели успехи были? – наигранно изумилсяСабинин.
– Да будет вам известно, были, – ответил Кудеяр,без улыбки глядя ему в глаза. – Один из шестерых ваших предшественников,человек, казалось бы, вне всяких подозрений, с наилучшими рекомендациями отнадежных товарищей… Словом, всерьез поверив, что жандармы настоящие и намереныубить его при попытке к бегству, стал кричать, что вот-вот произойдеттрагическая ошибка, что он – отнюдь не тот, за кого себя выдавал, что он –агент охранки, проникший в ряды нелегалов. Назвал имена местных жандармскихофицеров, способных подтвердить его личность…
– Вы правду говорите?
– Честное слово.
– И что же с ним далее произошло? – спросилСабинин.
– Что, по-вашему, с ним могло после всего этогопроизойти? – слегка пожал плечами Кудеяр, не отводя холодноговзгляда. – Я вам достаточно рассказывал не так давно о принятых у наспорядках. Борьба есть борьба…
– Очень мило, – хмыкнул Сабинин. – У вас,значит, и охранка собственная имеется?
– Я бы вас попросил без подобных сравнений! –ледяным тоном произнес Кудеяр. – Не охранка, а защита революции. Одинвесьма неглупый товарищ сказал: только та революция чего-нибудь стоит, котораяумеет себя защитить… Артемий Петрович, быть может, вы вернете оружие ипозволите им встать?
– Я вам не доверяю теперь… – раздумчиво произнесСабинин.
– Вы знаете, я вам тоже…
– В самом деле? – удивился Сабинин. – Неужелия не прошел этой вашей проверки?
– В каком-то смысле, – уклончиво ответилКудеяр. – В каком-то смысле и не прошли. Точнее говоря, возникли новыеобстоятельства, не имеющие связи с охранкой, но тем не менее вызывающие к вамнедоверие…
– Извольте объясниться.
– Охотно, – сказал Кудеяр. – Быть может, намимеет смысл совершить прогулку по лесу? Остальные будут здесь, а мы с вамипройдемся, подышим чудесным лесным воздухом, поговорим откровенно… АртемийПетрович, я вам настоятельно предлагаю принять мое приглашение. Во времянедавнего любительского спектакля было, разумеется, высказано немало чистосценических глупостей, каких требовало действие… И тем не менее одна вернаямысль, ничего общего не имеющая с игрой, прозвучала: в одиночку вам ничего недобиться. Сами, без нашей помощи, вы границу не перейдете. Коли уж не сделалиэтого прежде самостоятельно, коли уж, даже располагая немалыми денежнымисуммами, не смогли раздобыть себе надежных документов, значит, не сумели… Такчто опустите оружие, отдайте мне мой браунинг и примите, наконец, участие в леснойпрогулке тет-а-тет… Ну? У вас попросту нет другого выхода. Повторяю, у нас быломножество случаев не только ограбить вас до нитки, но и убить… Мы не сделали нитого, ни другого. Неглупого человека эти аргументы должны убедить. А вы, помоим наблюдениям, отнюдь не глупы…
После недолгого молчания Сабинин вздохнул:
– Ваша правда. Только, позвольте, я уж все приберу…
Он забрал со стола ассигнации и бумаги, кое-как распихал ихпо карманам и, направляясь к двери вслед за Кудеяром, слышал, как с пола,недовольно ворча и отряхиваясь, поднимаются ряженые, не смог сдержать улыбки.
У крылечка, невозмутимо дымя самокруткой, стоял Грицько, привиде Сабинина не выразивший ровным счетом никаких чувств.
– Здорово, покойничек, – с неудовольствием сказалСабинин. – Ты-то, справный мужик, как связался с этим балаганом?
– Вы, главно, не обижайтесь, пане, – серьезноответил Грицько. – Ремесло наше такое, що испытать человека ой как треба…Мы, слава Езусу сладчайшему, под шибеницей пока что не ходим, да под Уголовнымуложением разгуливать – тоже не цукер… Все ведь, я бачу, обошлося? Ну и славабогу…
– Vox populi – vox dei,[8] не правдали? – усмехнулся Кудеяр, когда они отошли подальше.
– Возможно… – сказал Сабинин, краем глаза сторожконаблюдая, не идет ли кто следом, не крадется ли в чащобе.
– Бросьте вы, – усмехнулся перехвативший еговзгляд Кудеяр. – С этой стороны никаких неприятных сюрпризов более непоследует. Как вы догадались и когда?
