арестовать меня за оскорбление короля! — со слезами воскликнул барон. — Я не спал всю ночь, опасаясь этого! И вот, так и случилось! Я не хотел, честное слово! Я…
— Подождите, ваша светлость, — остановил его Марк. — Я не собираюсь вас арестовывать. Король не столь чувствителен, чтоб обижаться на глупые выходки своих придворных, к тому же о нём не было сказано ни слова. Кавалер Раймунд сам разберётся со своими обидчиками, если сочтёт нужным. Я пришёл, чтоб задать вам несколько вопросов о прошедшей ночи.
— Всего лишь? О, ваше сиятельство! Вы проливаете бальзам на мою измученную душу! Я был так напуган вчера. Но что ж вы стоите! Присаживайтесь! Хотите вина? Только вчера мне прислали дюжину бутылок вина из розовых лепестков!
— Не стоит, — покачал головой Марк, прошёл к столу и сел в кресло рядом, а служанка тут же засуетилась, убирая грязную посуду.
Барон де Жюи осторожно примостился на краешке стула напротив и несколько заискивающе посмотрел на гостя.
— Я, видите ли, ещё не привык к жизни в столице, господин граф, — сообщил он. — Мой отец не так давно скончался, оставив мне титул и большое состояние. Я так мечтал поехать в столицу, чтоб увидеть блеск королевского двора, но всё получилось как-то не так, как мне представлялось. Я совершенно растерялся, но познакомился с де Клюни, и он представил меня де Лапорту, а де Лапорт — свой человек при дворе. Вот он и привёл меня туда. Я получил хорошее воспитание и никогда не позволил бы себе…
— Вот и впредь не позволяйте, — строго перебил его Марк. — На вас обратили внимание, и это уже не лучшим образом сказалось на вашей репутации. Но вернёмся к прошедшей ночи. Куда вы направились после того, как вас выгнали из дворца?
— Сюда! То есть на Дорогу роз. Мы пришли и стали заходить во все дома по очереди по левой стороне. Де Лапорт сказал, что мы дойдём до конца улицы и пойдём по правой. Мы прошли так несколько домов, не помню сколько. Куда-то нас не пускали, а где-то, где праздновали, приглашали войти и угощали вином и закусками. Мы пели куплеты и… Я ничего такого не делал, а вот де Клюни, де Лапорт и де Вьен с де Говерном… они вели себя очень неподобающе. Я много выпил и мне стало нехорошо, поэтому я пошёл домой. Пришёл сюда и лёг спать. Ах, да! Когда я пришёл, оказалось, что господин де Нюбурже с супругой и дочерями ушёл во дворец на пир, здесь были только слуги. Я не хотел, чтоб эта компания ворвалась сюда и всё крушила, а они уже были достаточно пьяны для этого. Потому я сказал управляющему, чтоб он запер дверь и никого не впускал. И пошёл спать.
— Значит, вы шли от Королевской улицы по левой стороне? И до какого дома вы дошли вместе со своими приятелями.
— Я… — де Жюи виновато улыбнулся. — Я очень много выпил, ваше сиятельство. У меня в голове всё смешалось, дома так похожи друг на друга в темноте, залы украшены одинаково, везде все были в масках. Я вышел на улицу и брёл, пока не наткнулся на булочную, только так смог понять, где нахожусь и куда мне идти.
— Де Лапорт ссорился с кем-то, пока вы ходили по домам? Может, задирал кого-то или приставал к дамам?
— Да они все!.. Я не хочу прослыть доносчиком, но они все приставали к дамам и задирали кавалеров, пока их не выставляли за дверь.
— А с кем-то из своих друзей де Лапорт ссорился?
— Не помню такого, — покачал головой юноша. — Он же — приближённый короля, и может сделать так, что любого из них больше не пустят во дворец. Ах, да! После того, как нас выгнали из дома барона де Сансона, Монтерри поругался с де Лапортом и ушёл. Мне тогда тоже, наверно, нужно было уйти, — барон вздохнул. — Они что-то натворили? Но я точно не участвовал в этом! Я был пьян и лёг спать!
Он обернулся и взглянул на своих притихших слуг, которые тут же закивали, подтверждая его слова.
— Я не знаю, натворили ли они что-то, — холодно ответил Марк, — но де Лапорта нашли сегодня утром на окраине. Он мёртв. Я советую вам более внимательно выбирать друзей, если не хотите попасть в скверную историю! В столице много достойных молодых людей, и незачем тратить время на праздных бездельников. Это мой вам совет на прощание.
И поднявшись, он вышел, более не слушая сокрушённое бормотание юного барона. Спустившись в нижний зал, он велел лакею вызвать управляющего и тот полностью подтвердил слова постояльца.
— Молодой барон — человек воспитанный и не доставляет нам неприятностей, — сообщил он. — Вчера явился поздно и едва стоял на ногах, но предупредил меня, что к нам может заявиться компания придворных, которые врываются в дома и наводят беспорядок. Я бы и так их не впустил. Такие дела творятся на нашей улице каждый год, и когда нет хозяев, мы не открываем двери незнакомцам. Я позвал Жака, лакея господина барона, и он увёл его наверх. Потом я велел повару приготовить похмельный отвар с пряностями и отнести их жильцу. Чуть позже в дверь действительно заколотили. Эти люди кричали и пели непристойные куплеты, но потом ушли. Как оказалось, они сломали несколько пионов в вазонах на крыльце, и мне рано утром пришлось отправить мальчика в дворцовую галерею за новыми растениями, чтоб заменить испорченные и не огорчать хозяина. Он очень гордится этими цветами.
Приятели Купидона
После этого Марк зашёл на улицу Источника короля Анри в дом вдовы Пикаль, где домовладелица и её дочь подтвердили, что Монтерри вернулся домой ещё до полуночи и провёл с ними за столом три часа, после чего отправился спать. Его лакей, длинноусый седой ветеран был очень рад встретить барона де Сегюра, которого раньше видел лишь в свите короля и на полях сражений. Старик клятвенно заверил его, что молодой хозяин был дома со второй стражи и до утра.
Таким образом, убедившись в наличии алиби у двух друзей покойного офицера по поручениям, Марк вернулся в Серую башню, чтоб заняться остальными. Там его ждал Гаспар, который принёс три жалобы на де Лапорта и его приятелей, которые были поданы королю. В них говорилось о вторжении в дома и оскорблении хозяев, а в одном случае даже о том, что они устроили небольшой погром в нижнем зале и побили слугу, который не пускал
