своей лаборатории, бормоча:
— Походить, походить… Действительно, интересно… Ну, обсудим это! От завода улица идет прямо, потом… Уильям, — крикнул он одного из смотрителей, — вы, кажется, бывали в забастовочном комитете? Так?
Хорошо, начертите мне карандашом, как заходить с улицы в комитет. И не забудьте отметить, куда открывается дверь — на улицу, или в комнату. Это очень важно.
ИМЕНЕМ ЗАКОНА — КОМИТЕТ РАСПУЩЕН
Заседание было назначено на восемь вечера. Все члены забастовочного комитета уже собрались. Не было только Тима, который обещал принести окончательный ответ от Мадлен Стрэнд. Майк Тиз-ман обратился к Бобу Лесли, что писал какое-то письмо:
— Что-то не верится мне, чтобы с Мадлен получилось хорошо, Боб!
Боб Лесли оторвался от письма и строго ответил:
— Кто сказал тебе, что я верю в это?.. Однако, бессмысленно было бы не попробовать. Ведь это единственный человек, который мог бы помочь нам.
Майк Тизман не ответил. Его душил кашель. Сухой тяжелый кашель, который он заработал двадцатью годами труда у Говерсовских доменных печей. Откашлявшись, он обратился к соседу:
— Говорят, товарищи, что в Красной Стране рабочих посылают лечиться за средства государства… Как захворал, так и посылают. На море и в горы… Всё не так, как у нас. Вот где живут люди!..
И он снова закашлялся. После выбрал удобную минуту между двумя приступами кашля и закончил:
— Двадцать лет мечтаю о море. Хотя бы взглянуть на него…
— А ещё чего бы ты хотел?
— Так бы через море, и прямо в Красную Страну… — мечтательно произнес Майк Тизман. — Больше ничего не хотел бы… Только это совершенно невозможно, потому что правительство не выпустит. Вот раньше было можно ехать, куда хочешь. А теперь… о Красной Стране и не вспоминай.
— Да будет тебе, — нетерпеливо перебил Майка Боб Лесли, — где это Тим делся?.. Что с ним случилось?..
— Не ругайся, Боб, — вдруг послышался веселый Тимов голос, — я уже пришел. И, как видишь, не один.
Действительно, он был не один. Рядом с ним стояла женщина в желтом плаще, со стеснением осматривала всех присутствующих. Это была Мадлен. Боб Лесли поднялся:
— Очень рад приветствовать товарища Мадлен Стрэнд. Мы долго ждали вас. И даже было время, когда почти потеряли надежду видеть вас у себя. Еще раз от имени всего комитета поздравляю вас!
Мадлен поняла намек Боба. Они потеряли надежду, когда она ездила на завод с Томасом Бирзом… Она немного покраснела, но Тим ободрил ее:
— Дела, товарищи, дела прежде всего! Подруга Мадлен обещала нам свою помощь — и этого достаточно. Но надо, чтобы об этом никто не проговорился. Иначе могут быть неприятности. Я предлагаю сегодня только одно: обдумать, что делать дальше с роботами. Подруга Мадлен затем выскажет свои мысли.
Все переглянулись: что делать с роботами?.. Нелёгкий вопрос!..
— Тим, я не понимаю, — спросил Боб Лесли, — что можем мы делать с ними? Как бы они чего-то не сделали с нами… Конечно, я шучу, но твоего вопроса не пони…
Он не закончил своих слов. С улицы донесся детский крик. Затем послышался тяжёлый топот — словно кто-то раз за разом ударял по земле молотом.
— Что такое?…
Дверь распахнулась — и в комитет вбежал перепуганный мальчик с бледным искривлённым лицом. Мадлен сразу узнала его: это был тот самый мальчик с красным галстуком, который приносил ей письмо Тиму от Боба Лесли.
— Чего ты? Что произошло?
Мальчик едва переводил дух. Наконец произнес:
— Робот… идет…
Действительно, топот приближался. Теперь уже можно было уверенно сказать, что кто-то шел — тяжелой медленной походкой. Мадлен почувствовала, как холодеют у неё кончики пальцев. Боб Лесли ухватился за край стола, словно хотел использовать его как оружие. Другие сидели, оробевшие до предела.
Опять широко распахнулась дверь. Мальчик ещё раз вскрикнул и бросился к окну, подальше от двери. В черном прямоугольнике двери вырисовалась огромная железная фигура. Робот, открыв дверь, остановился и стоял неподвижно, словно ожидая чего-то.
Неподвижно сидели люди за столом, уставившись глазами в робота. Наконец, робот пошевельнулся. Он круто повернул направо, сделал два шага и снова повернулся металлическим лицом к людям.
— Что он хочет? — Тихо прошептал Тиму Боб Лесли.
— Не он, а тот, кто его послал, — также тихо ответил Тим. — Откуда я знаю? Погоди!
Но робот стоял неподвижно. Не шевелилась ни одна частица его металлического тела, весь он был, как статуя. Молчание царило в комнате, — тяжёлая, напряжённая тишина. Вдруг Мадлен вздрогнула.
— Ещё… ещё идет… — произнесли её бледные губы.
Опять послышался топот, перешедший затем в тяжелые шаги. Медленно в комнату вошел второй робот. Он также постоял с полминуты у дверей, потом повернулся, — но уже влево — и стал с другой стороны двери. Ещё послышался топот, ещё послышались тяжелые шаги: теперь роботы шли не по одному, а за раз по три-четыре. Они останавливались перед дверью, находились под окнами, образовав собой неподвижную железную стену, отрезав членов забастовочного комитета от всех выходов на улицу.
— Что? Кажется, нас арестовали? — Попытался пошутить Тим, обращаясь к Мадлен.
Но шутка не вышла, потому что Тим сам чувствовал, как дрожали его губы. Майк Тизман закашлялся. Он кашлял всё громче, лицо его посинело. Мальчик отскочил от окна: через стекло он увидел такие же неподвижные железные фигуры роботов, что, казалось, стерегли все выходы.
— Хорошо! Какого черта вам здесь надо? — Не выдержал Боб Лесли, обращаясь к роботам, как к живым людям.
Ответа, конечно, не было. Вдруг зазвонил телефон. Боб схватил трубку:
— Хелло, кто это? Что? Томас Бирз?
— Да, это я, Томас Бирз, — услышал он холодный голос.
— Что вам нужно? И, кстати, за каким чертом вы прислали к нам ваших уродов?
— А что, разве они невежливо обращаются с вами? — Иронично ответил Бирз. — Они, кажется, не трогают вас.
— Бросьте лишние разговоры, мистер Бирз. Что вам надо от нас?
— Я хотел наглядно показать вам моих роботов. Хотел, чтобы они сделали вам визит. Вы же теперь, говорят, хозяева положения, все рабочие находятся под вашим влиянием. Не так ли? Итак, роботы тоже пришли к вам — чтобы засвидетельствовать своё почтение.
Бирз громко захохотал: до того ему пришлась по душе его шутка.
Но Лесли было не до смеха:
— Забирайте отсюда ваших уродов к чёрту! Что это за демонстрация?..
— Не демонстрация, а серьёзное дело, — снова холодно ответил Бирз.
— Я довожу до вас, что с этого времени я больше не шучу. Конец всяким разговорам и вежливым отношениям. Война так война. Итак, я предлагаю…
— Что? Вы смеете предлагать?..
— Я не смею, а
