он был знаком не понаслышке. Скоро поезд въедет в Россию, где алкоголь легален, потому в вагоне-ресторане было оживлённо. За одним из столиков расположились возвращавшиеся с соревнований спортсмены, чтоб отметить то ли победу, то ли поражение. Рядом нервная мамаша постоянно одёргивала дочь, играющую с рыжим плюшевым медведем; в руках дама мучила пачку сигарет. А напротив меня сидел мой попутчик по купе: седоватый то ли дипломат, то ли бизнесмен. Больше всего он хотел выпить; видно, что с Эмиратами он прощался, как с кошмарным сном.
Наш поезд задержали не случайно. В отличие от Христианского Союза, Европейские Эмираты с Россией войну не вели, хоть эти отношения и не назовёшь дружескими. Попытки контрабанды из России сигарет и алкоголя на территорию Эмиратов предпринимались регулярно. Эмиры боролись с этим, как могли.
В Европе виноделие и самогоноварение искоренили быстро: ввели смертную казнь по упрощённой схеме судопроизводства, то есть на месте, по факту обнаружения. Это же относилось и к контрабандистам. Но некоторые решались на риск. Причиной такого безрассудства стал голод в воюющей с Китаем России. Ведь какая к бесу разница, расстреляют за дезертирство или за контрабанду? Всё быстрее, чем от голода пухнуть.
Но по убранству вагона-ресторана в поезде «Вильнюс-Москва» сразу и не скажешь, что в России голод: кожаные диванчики, изящные шторы, плазменный телевизор на стене. Бизнес-класс, одним словом. Да и сосед, несмотря на признаки хронического алкоголизма, явно финансово не стеснён.
Мои надежды оправдались: поезд начал неспешный ход сразу же после казни. На перроне нерасторопный пассажир с клетчатым саквояжем пытался добежать до отходящего состава. Проводники буквально на руках втащили опоздавшего в вагон. Разумеется, у него был самый настоящий билет и паспорт. Только откуда пассажир знал, что поезд задержат?
Мишеля я узнал по хромоте. После Бирмингема (175 чел.) прогремел взрыв в Лондонской подземке (61 чел.); потом смертники на Ратушной площади в Копенгагене в сочельник (208 чел.). Там же Мишель попал в паническую давку — его ногу собирали буквально по частям. Но пока я добрался до Дании, Мишель сбежал из больницы. Последний раз рыжий засветился в Милане: итальянцы осмелились на митинги за легализацию вина. Несколько автомобилей, начинённых взрывчаткой, рванули возле пикетирующих (44 чел.) — это охладило пыл протестующих.
Конечно, Мишель никогда не действовал от имени эмиров. Все его Подвиги приписывали радикальной террористической группировке, по-своему защищающей слово Пророка. Хотя для меня, прошедшего Хафиз Иман, государственная поддержка Мишеля была очевидной.
Но уточнить кое-что не помешало бы, жаль, Мишель обычно убирался с места Подвига ещё до моего прибытия. Мы впервые были столь близко друг от друга после Бирмингема. Причиной этому опять стала международная политика: напряжение между Россией и Эмиратами росло. Не в последнюю очередь сказывались скорые казни россиян на таможнях. Обозлённые войной русские требовали жёсткого ответа на исламский беспредел. Появление Мишеляустрашителя оказалось лишь вопросом времени. Мне пришлось основательно разобраться в хитросплетениях железнодорожного документооборота, который после падения информационных систем вернулся к надёжной бумаге, но теперь я даже знал купе, в котором едет мой враг.
Мишель расположился в четвёртом вагоне, в середине состава. Зная методы диверсионной работы Мишеля, тот должен был взорвать бомбу на полном ходу, чтоб пустить под откос и остальные вагоны. Правда, в школе нас учили умирать на месте Подвига, но Мишель не спешил к Создателю. Рыжему придётся передать кому-то детонатор, ведь можно рассчитывать лишь на короткое расстояние радиопередатчика. Простака, который нажмёт кнопку, Мишель наверняка угостит запретным алкоголем, чтобы ослабить бдительность. Я бы и сам так сделал, поэтому ждал француза в вагоне-ресторане.
– Границу пересечём — я вас водочкой с икоркой угощу, — предложил сосед. — Вы таких ещё не пробовали!
— Спасибо, я не пью, — отказался я, — чту слово Пророка.
Запойное лицо пассажира скривила гримаса неприязни. Меня раздражало мнение русских, что все европейцы по-старинке хотят нажраться в хлам и лишь злые арабы им мешают. Русские мне напоминали детей: будто что-то их обязывало нарушать запреты. Может, и в самоубийственной контрабанде главным был риск, а не нажива?
Судя по тому, как засуетился официант, мы находились на территории России.
— Триста грамм лучшей водки, икорки и огурчиков, — русский подмигнул мне. — И интересный журнал.
— Мне тоже свежую газету и кофе, — решил развлечь я себя. Не напиваться же с попутчиком.
— Русскую или эмиратскую? — спросил официант.
— Русскую, конечно, — за меня ответил сосед. — Пусть почитает, как люди живут и воюют. Небось, у вас про нас такое пишут…
«Интересным» журналом оказался глянец, на обложке которого девчонки вытворяли такое… Одно только хранение доэмирского порно в Европе каралось кастрированием, а за новое вообще расстреливали. Русский улыбнулся, наливая водку в две рюмки, как бы показывая, как хороша жизнь в России.
— Ещё раз предложите мне выпить, и я расценю это как оскорбление, — осадил я щедрого русского.
— Да понял я, понял, — примирительно махнул рукой попутчик и уткнулся в свой журнал.
За один из столиков сел молодой парень с двумя блондинками, похоже, скандинавками. Кроме вина и шоколада, парень попросил у официанта несколько столовых приборов, которые никак не вязались с заказом. Они послужили реквизитом для нехитрых фокусов: вилки вертелись на зубочистке, исчезла солонка, порванная салфетка становилось целой. На блондинок трюки производили впечатление настоящей магии. Да, Мишель был бесподобен!
Когда в его руках появилась автоматическая ручка, то я насторожился.
— Фокус называется чудо-телефон, — втирал Мишель блондинкам. — Обыкновенная ручка, попробуй.
Подруга несколько раз нажала на кнопку. Стержень привычно появился и пропал. Ничего необычного.
— И у меня ручка. — Мишель вытянул из кармана ещё одну. — Я скоро буду сходить, вы же подождёте две минуты и позвоните мне. А я вам отвечу. Обещаю.
Мишель заулыбался и поднёс ручку к уху, как старый мобильник. Девушки заржали, не веря фокуснику. А вот я в фокус Мишеля верил, как никто. Поэтому и достал свою ручку, подходя к столику троицы. Я выхватил детонатор в тот момент, когда его передавали девушке.
— Может, воспользуетесь моей? — Я направил дуло своей ручки прямо в лицо Мишелю. Именно дуло, поскольку из отверстия вылетал не стержень, а ядовитый шип. Пронести другое оружие в поезд я не мог.
Но Мишель тоже знал, что это за ручка, поэтому не стал страдать героизмом при девчонках. Я решил разобраться в своём купе, тем более что попутчик бухал в ресторане. В первую очередь мы забрали чемодан из
