недолюбливали «исламский сброд», резонно считая его виновником большинства беспорядков. Наш фургон был чист: ни бомб, ни гранат, только у водилы перочинный ножик. Но всё равно что-то тревожило полисменов.
— А с этим что? — указал полисмен стволом «узи» на побитого парня.
— Пить не умеет, — ответил Марк, словно извиняясь за младшего брата.
— Да, у нас — не у вас. С непривычки можно и опозориться, — понимающе усмехнулся полисмен; видимо, гордился легализацией алкоголя в Британии.
Марк понимающе кивнул и отвесил смачную затрещину бледному двойнику. Тот лишь тихо заскулил. Наверное, подзатыльник лишил его последней храбрости для обращения к полисмену-спасителю. Двери фургона закрылись, и мы двинули к центру города.
На складе, адрес которого знал только Мишель и везущий нас водила, мы должны были забрать пояса со взрывчаткой, потом надеть их под куртки и войти в оживлённые вагоны метро. В самый час пик, когда невыспавшиеся британцы спешат на работу. А дальше просто нажать маленькую кнопочку. Уверен, что для многих в электричке это стало бы таким же освобождением, как и для нас.
Наш фургон остановился посреди контейнеров для дальней перевозки грузов. Водила ещё раз сверил номера на оставленной Мишелем бумажке, после чего заглушил мотор.
— Приехали, — буркнул он. Через секунду его голова дёрнулась. Красные ошмётки полетели на лобовое стекло. Тело покачнулось и упало на руль. Завыл протяжный клаксон.
У двойника не выдержали нервы. Он что-то нечленораздельно прокричал и бросился из фургона. Его никто не держал, тем более прямых указаний от Мишеля мы не получали, дверь фургона не запирали. Парень вылетел наружу, но не успел сделать и нескольких шагов. Его голова тоже резко качнулась, и тело упало на асфальт. Судя по всему, работал снайпер.
Ребята, смекнув, что к чему, не сговариваясь, сложили руки за головой. Даже без приказа появившегося спецназа в касках и бронежилетах. Безоружные, мы всё равно не могли им сопротивляться. Не ножом же покойного водилы? Спецназовцы грубо выволокли нас из фургона, не забывая бить ногами, и уложили мордами в асфальт рядом с лужей крови из тела двойника. После обыска нас затолкали в бронированные полицейские машины. Каждого в свою.
— Один ушёл! — чуть не орал я, когда дверь закрылась.
— Успокойся! Главное, мы твоего бешеного грохнули. Да и боезапас взяли, — майор Бламп был доволен ходом операции, на которую я потратил год жизни.
— Вы завалили не Мишеля, а его двойника! — У меня были самые недобрые предчувствия. — И водилу зря грохнули!
— Мы не могли рисковать, — ответил майор, мысленно получая награду за поимку террористов. — А что про двойника не предупредил?
Я хотел сообщить, что двойник объявился уже после звонка, но тут в дверь постучали.
— Майор Бламп… — лицо потревожившего нас офицера было бледным, с оттенком зеленцы, которой позавидовали бы давние утопленники. — У нас проблемы…
Пока мы разглядывали картонные ящики, в которых лежали не пояса шахидов, а обычный пенопласт, Мишель вышел из вагона метро. После этой остановки электричка неслась по эстакаде, прямо над оживлённой магистралью.
Рыжий смотрел на эстакаду, но тут заметил, что за ним наблюдает девчонка лет шести. Она и сама следила за электричкой в ожидании отлучившейся мамы, но теперь её внимание привлёк интересный дядька. Ей было скучно.
Мишель улыбнулся, подходя к девочке. Та не испугалась странного незнакомца и улыбнулась в ответ.
— Хочешь, фокус покажу? — предложил Мишель.
— Какой? — разрывалась девочка между запретом на разговоры с незнакомцами и обязанностью быть вежливой со взрослыми.
Мишель достал продолговатую ручку с кнопкой на конце и передал её девочке. Тем временем мама заметила незнакомца, пристающего к её чаду, и поспешила к ним.
— Ты умеешь считать до десяти? — спросил Мишель, ничуть не пугаясь приближения дамы. Девочка утвердительно кивнула. — Тогда начинай, а потом нажмёшь кнопку. Будет красиво. Обещаю.
Девочка ещё раз утвердительно кивнула и принялась отсчитывать десятку. Обеспокоенную маму Мишель встретил извиняющейся улыбкой, вежливо поклонился, и поспешил к выходу со станции. Когда мать обратила внимание на странную ручку в руках дочери, та продолжала считать:
— Восемь, девять, десять… — и нажала кнопку.
Один из вагонов электрички озарила яркая вспышка. Раздался грохот. Взрыв дёрнул весь состав. Электричка, как толстая змея на ветке, не удержалась на эстакаде. Груды железа, наполненные людьми, падали на магистраль с двадцатиметровой высоты. Скрежет металла смешался с криками людей и воющих внизу клаксонов. Густой чёрный дым накрыл возвышающуюся станцию…
Я знаю эти подробности, поскольку неоднократно опрашивал и девочку, в чьи руки Мишель вложил детонатор, и её мать, и ещё сотни свидетелей, выживших, родственников погибших в том теракте. Легенду своего личного конца света я знаю во всех деталях.
Поезд «Вильнюс — Москва». Два часа до Подвига
Жизнь — как огромный поезд: как бы ни старался, сколько б ни стоил билет, всё равно ехать неудобно. А самое главное, чешет этот поезд без оглядки на чьё-либо хотение. Не остановишь, не развернёшь. Можно, конечно, сойти, но тут как повезёт.
Вон ребятам за окном не повезло. На поводках у вооружённых автоматами таможенников злые овчарки. Лают на троих бедняг, исходят слюной, рвут ошейник. Не жалеют собаки глотки, проявляя служебное рвение. На их лай сбежались торговцы, сотрудники вокзала, хронические командировочные и гости Эмиратов.
Когда таможенники удовлетворились количеством публики, началась основная часть шоу. Один из них поднимал жёлтые листы билетов и что-то выкрикивал. Так он называл номера рейсов, на которых задержали контрабандистов, подчёркивая, что поймали бедолаг всего пару часов назад. После таможенник достал из стоящей рядом сумки четыре литра белой жидкости.
Всего четыре литра спирта на троих. Не шибко-то и много, чтобы так попасть. Но дураков, желающих подзаработать, всегда хватало. Таможенник открывал по очереди бутылки и выливал жидкость на головы бедняг. Те плакали, молили о пощаде, один даже обмочился. Бесполезно. В Европейских Эмиратах с алкоголем строго.
Казалось, сейчас таможенник достанет сигарету, подкурит, а спичку швырнёт в контрабандистов, как в старом кино. И будут те гореть стогами сена, навевая ужас на гостей и жителей Эмиратов. Вот только табак здесь тоже запрещён. Поэтому таможенник не поджёг бедолаг, а подозвал своего коллегу, и тот расстрелял контрабандистов. Спокойно, даже как-то буднично. И от этого стало ещё более жутко, чем от пылающих стогов.
Мой сосед нервно сглотнул. Его лицо выражало не ужас, а некую брезгливость, даже раздражение. Судя по лопнувшим капиллярам на носу, с алкоголем
