таких девушек мало. Одни…
– Ну, Кость! – одёрнула Коршунова-старшего жена, наградила его укоризненным взглядом. – Что ты опять начинаешь?
– Ну да. Понесло меня чего-то. В общем, за вас, молодёжь! – зазвенели бокалы, на лицах засверкали улыбки. И только Алекс, как обычно, остался серьёзным. – Вот бы ещё Макса женить и было бы замечательно, – продолжил свою речь дядя Костя, на что младший сын ответил кислой миной.
– Это Алексу надо, чтобы всё, как у людей. А мне и так хорошо, – и опять Вика уловила в его тоне обиду. Что-то не так с Максом.
И Алекс отчего-то всё больше мрачнел. Пил виски бокал за бокалом. Вике от этого было не по себе. Обычно муж не позволял себе много пить, всегда знал меру. А сегодня она буквально чувствовала свою вину в его завтрашнем похмелье. И снова будет скандал – даже нет никаких сомнений.
С другой стороны, было даже немного приятно, что он приревновал её. Но вот к кому? К Максу! Чушь какая-то, честно говоря.
А вот Алексу это чушью не казалось. Причем настолько, что он даже уйти решил раньше всех, наплевав на все уговоры.
– Ну что же вы так рано? А тортик? Что ж я зря такой огромный заказала? – сокрушалась его мама, бегая вокруг. Макс провожать их не пошёл, а подвыпивший отец добродушно улыбался, хлопая старшего сына по плечам.
– Ладно тебе, мать. Дело молодое. Им ещё нам внуков наделать. Пусть едут. Не с нами же им дряхлеть сидеть.
Вика осмелилась заговорить с Алексом уже в такси. Свою машину он оставил у родителей и хорошо, потому что выпил немало. Хоть и не выглядел пьяным.
– Ты сегодня без настроения… Всё нормально? – попыталась прощупать почву, но лучше бы этого не делала.
Алекс взглянул на неё, заиграл скулами, как делал каждый раз, когда злился. Вика уже хорошо знала его такого.
– А я должен радоваться чему-то? К примеру, тому, что ты целуешься с моим братом?
Вика тихо выдохнула, повернула к нему лицо.
– Что за глупости? Я просто поздоровалась с ним. Мы всегда так делали и тебя это не бесило раньше. Что сейчас изменилось?
– Сейчас? К примеру, у тебя появился муж! – рявкнул так, что вздрогнул даже таксист.
– И хорошо, что появился. Но я не понимаю, почему ты злишься. Между нами с Максом ничего не может быть. Мы друзья, – этот разговор ей не нравился всё больше, потому что Алекс начинал выходить из себя. Вику же эти скандалы и сцены ревности немного пугали.
– Друзья? А ты видела, как он на тебя смотрит, а, подруга? Уверена, что вы просто друзья?
– Перестань, ты глупости говоришь, – почувствовала, как краснеют щеки. И так всегда, когда она смущена. Алекс же воспринял это по-своему.
– Что такое, Вика? Чего краснеем? Моего члена тебе мало? Ещё один хочешь? Я могу организовать!
Вика испуганно отшатнулась, с ужасом уставилась на водителя. Таксист в свою очередь мазнул по ним взглядом в зеркале, но вернул внимание дороге. Вика покраснела ещё сильнее.
– Перестань, – зашипела на мужа, и тот замолчал. Только до дома. А в их квартире всё продолжилось с удвоенной силой. Стоило ей снять верхнюю одежду и сбежать в ванную, как муж ворвался следом и, ударив дверью в стену, поймал её за лицо.
– Ты не ответила. Хочешь ещё один член? Мм?
– Алекс… – попыталась убрать его руку, но тщетно, только больнее себе сделала, потому что его пальцы сжались сильнее.
– Я вопрос тебе задал! Меня мало?
– Нет! – крикнула ему в лицо и тут же поймала пощёчину. Несильную, но унизительную. Задохнувшись от неожиданности, отшатнулась назад, ударяясь о дверь душевой. – Ты… Ты что, Алекс? За что?
– Только попробуй ещё хоть раз к нему подойти. Я тебя до потери пульса изобью. Поняла?
Вика захлопала ресницами, чтобы сдержать стремительно надвигающиеся слёзы и не унижать себя ещё сильнее.
– Поняла, – проговорила тихо, опуская глаза. Доказывать ему что-либо уже не было смысла. У Алекса Коршунова только два мнения – его и неправильное.
Он ждал её в спальне. Вика специально провозилась со снятием макияжа как можно дольше, чтобы дождаться, пока муж уснёт. Но когда вышла из ванной, поймала на себе темнеющий взгляд.
Алекс пил виски, сидя в кресле и широко расставив ноги в стороны. Усмехнулся, смерив её внимательным взглядом, задержался на ногах. И Вике, впервые за время замужества захотелось надеть халат подлиннее. Такой Алекс её пугал. Пугал до ужаса и дрожи в конечностях.
Села напротив зеркала, принялась расчёсывать волосы. Алекс следил за ней пристально, словно ястреб. По-коршуновски.
– А ты красивая, Вик, – услышала вдруг и взглянула на него в зеркало. – Повезло мне, отец говорит. Такую девочку заполучил. А, как считаешь? Мне повезло?
Вика пожала плечами.
– Тебе виднее.
Он усмехнулся.
– Да, мне виднее. Но знаешь что, – он вдруг встал и Вика напряглась. Вонзилась пальцами в трюмо, выровняв спину, будто в неё кол воткнули. – Я всегда выбираю всё самое лучшее.
Алекс приблизился, упёрся в трюмо по обе стороны от неё, прижался небритой, колючей щекой в её щеке.
– Что ты видишь сейчас в отражении зеркала, а, Вик?
Смочила пересохшие губы, сглотнула. Во рту резко пересохло.
– Нас.
– Нааас, – прошептал, целуя её в висок. Правильно, малая, – сжав её волосы у корней, больно потянул в сторону, оголяя для себя Викину шею. Прижался к пульсирующей венке губами, глубоко втянул ноздрями воздух, вдыхая её запах. – Больше не смотри на других. Ты должна видеть только меня. А теперь встала, сняла с себя халат и бельё и на четвереньки. Вот здесь. На ковре. Буду драть тебя так, чтобы о других не думала.
Глава 10
– Ну, привет, красотка! Как поживаешь? – Вика слышит на другом конце телефона звонкий и насыщенный, как спелая черешня, голос Женьки.
На сердце становится тепло.
– Привет, Женюль! Ты что, в Москве?!
– Да, приехала всего на недельку. Предков повидать, – деловито отвечает подруга.
– Так на мало? Почему?– не понимает искренне,– летние каникулы же.
– Ты серьезно? На кой мне здесь торчать, тратить свою молодость? Я с друзьями еду на Ибицу – снимаем там виллу на июль и август, будем отрываться. Тебя бы позвала с собой, если бы ты не влезла в кабалу, дорогуша.
Женя – дочь финансового директора в фирме отцов Вики и Алекса и по совместительству одноклассницей Макса. Они были постарше на три года – и сколько Вика помнила себя, всегда смотрела на нее со смесью восторга и благоговения. Женя была другой –
