сколько? Двадцать четыре — двадцать пять?!
— Привет, — слышится над ухом знакомый низкий голос, и я приподнимаю подбородок, чтобы рассмотреть Льва Викторовича.
Девчонок, как ветром сдувает:
— Мы в аудиторию, — проговаривает Энж, переводя весёлый взгляд то на меня, то на Льва.
Впиваюсь глазами в его лицо.
Он такой… другой. Невольно сравниваю с Миром, образ которого могу нарисовать с закрытыми глазами и ни разу не накосячить. У Громова черты лица классические, аккуратные, будто тщательно выверенные.
Идеальные, мать твою.
Лев Демидов же явно ленивым скульптором-лесорубом высечен. С помощью топора и ножа. Словно всего пара размашистых движений и вот — получите-распишитесь — широкие скулы, выдающийся нос и пухлые губы.
Не могу понять… нравится мне или нет?!
Надо подумать.
Перевожу взгляд ниже и застываю в районе увесистого золотого креста и цепочки на шее.
Снова поднимаюсь к тёмно-серым глазам.
— Идентификация пройдена? — спрашивает он иронично.
Его внешний вид выражает спокойствие и… пофигизм. Будто Демидову совершенно все равно понравится он мне или нет. Даже обидно вдруг становится.
— Привет, — наконец-то выдавливаю из себя.
Лев скидывает с правого плеча спортивную сумку и усаживается напротив.
— Ты как здесь? — спрашивает тоном близкого человека.
Вспоминаю наши разговоры по телефону и проваливаюсь на месте от стыда.
— У меня консультация по истории, — отвечаю осипшим голосом. — А ты?
— Тренировка по баскетболу. Первая в этом году, — Лёва несколько раз делает круговые движения объёмными плечами, а я словно заворожённая фиксирую каждый их миллиметр.
— Есть хочу, — говорит он, сканируя витрину.
Провожаю его взгляд.
— Поешь, — предлагаю.
— Не-е, булки мне нельзя после физической нагрузки. А мяса в их котлетах не обнаружить даже под микроскопом, — кивает в сторону Анфисы.
Я же легко смеюсь.
Котлеты и вправду здесь отвратные.
— Поехали, поедим где-нибудь? — предлагает Лев свободно.
— Я… — растерянно обвожу глазами высокое окно. — У меня ведь консультация, — напоминаю.
Извинительно улыбаюсь.
— Консультация — это важно, Ми. Я тебя подожду, — говорит, откидываясь на спинку стула и вытягивая длинные ноги прямо перед собой.
Его кроссовки разноцветные, с фирменной галочкой на язычке. Кажется, прошлогодняя лимитированная коллекция.
Подозрительно склонив голову набок, прищуриваюсь. Возможно, я стала слишком недоверчивой, но на это у меня есть все основания. Взять хотя бы то поздравление с Новым годом.
— Ты сказал, что хочешь есть, — приподнимаю брови.
— Верно.
Уголки его губ летят наверх, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.
— Но с тобой пообщаться, хочу ещё больше, — проговаривает лениво. — Поэтому готов ждать.
Потирает ровно выбритую щеку.
— Целую пару? — интересуюсь наклонившись.
— Пожалуй… да.
— Полтора часа… — отшатываюсь.
— Договорились, Мия, — смеётся Лев, потирая ладонью шею.
Снова смотрю в окно.
Может… пообедать? По телефону он показался неплохим собеседником, а я совсем погрязла в страданиях. В конце концов, что я теряю?
Не будет же он лишать меня девственности в ресторане?! Парень из хорошей семьи. Мой отец прежнего мэра всегда в пример ставил, а вот к выбору нового относится с недоверием и опаской.
Вспыхиваю до кончиков волос.
— Ладно, — соглашаюсь и хватаю сумку. — Постараюсь быстрее освободиться.
Глава 12. Краснеющая Мия
Заключительные полчаса на консультации по истории России я коротаю, неотрывно следя за часами на экране телефона и получая тычки сзади.
Учёба вместе с мозгами уплывают напрочь!
— Алиева, — слышу взбешённый голос преподавателя. — Вы справедливо надеетесь на автомат, но это не значит, что нужно срывать мне консультацию!
— Простите, Юрий Всеволодович, — блею испуганно и оборачиваюсь на девчонок с гневным полушёпотом.
Пока я мило болтала с новым знакомым, они успели занять нашу любимую вторую парту в римской аудитории, а мне пришлось усесться на первую в полном одиночестве, если не считать мою полураскрытую сумку на соседнем стуле.
До конца пары сижу красная, словно помидор на грядке.
Все преподаватели знают о моём гиперответственном отношении к учёбе. Отсюда и зарабатывать вот такие замечания в присутствии всего потока крайне унизительно и стыдно.
Получив свой законный автомат и удостоившись ещё одного строгого взгляда от историка, переадресую такой же на девчонок.
Реально ведут себя как маленькие! Кручу пальцем у виска.
В коридоре университета поразительно тихо, но я вовремя вспоминаю, что сейчас период начала сессий. Наверное, так и положено.
Проходя мимо зеркала, поправляю волосы. Волнуюсь ужасно.
Спустившись на первый этаж, сразу замечаю внушительную фигуру, восседающую на лавке возле гардероба.
— Закончили? — спрашивает Лев, лениво разглядывая откровенные вырезы на боди.
— Да, — чуть улыбаюсь. Как-то по-глупому.
— Поехали уже? — поднимается он и забирает мою сумку на время, пока получаю одежду.
Натягиваю полушубок и иду вслед за широкой спиной в чёрном пуховике.
— Есть предпочтения по кухне? — оборачивается Демидов уже на улице, по-хозяйски хватая меня за руку. Тянет к стоянке, располагающейся за небольшим сквером.
Провожаю глазами изумлённых второкурсниц, проходящих мимо.
Его ладонь тёплая. Оголённое запястье покалывает от холода, но освободиться не решаюсь.
— Пожалуй, что-нибудь традиционное.
Я вообще домашняя девочка, думаю про себя.
Лев кидает на меня короткий взгляд.
— Тогда мы подружимся, Мия.
Осматриваю белый, кажется, совсем новый внедорожник с незнакомой для меня маркой на капоте и замираю в нерешительности.
Осторожно вынимаю руку из захвата.
— Я на своей поеду, — неловко указываю в сторону небольшого кроссовера. Папа в машинах прежде всего ценит безопасность, поэтому у меня не модный Мини Купер, как у Энж, а комфортный Вольво.
— Зачем? — хмурится Лев.
Поднимаю глаза, чтобы ещё раз рассмотреть его при свете дня.
Поразительно.
По отдельности его черты лица резкие и массивные. Вполне непримечательные. Но всё вместе смотрится… любопытно. По крайней мере, у меня возникает желание сделать Льву Демидову портретный рисунок.
И имя ему подходит. Лев. Лёва…
Зависаю на пару секунд.
— Я… мне потом кое-куда надо, после нашего… обеда.
— Куда? — хмурится ещё больше.
— На маникюр, — вру не краснея.
А может, и покрываюсь предательской краской, потому что Лёва вдруг усмехается и кивает в сторону Вольво:
— Ну, давай тогда за мной.
— Окей.
Усаживаюсь в автомобиль. Словно послушная ученица пристёгиваюсь, пододвигаю сидение и проверяю зеркала.
Водить меня учил отец. Лично. Он же строго-настрого наказал никогда не садиться в чужие машины. Больше даже не из-за того, что меня могут похитить. В двадцать первом веке ведь живём? Просто водителей, которые на самом деле умеют управлять автомобилем, очень мало и папа многим не доверяет.
А я привыкла к нему прислушиваться.
Всю дорогу до уже знакомого мне ресторана, в котором мы отмечали день рождения мамы в прошлом году, держусь поблизости от Демидова. Он, кажется, на мгновение забывает, что я плетусь позади и на одном из светофоров проезжает на мигающий зелёный, а
