размахивая рукой.
— Привет, — громко проговариваю, улыбаясь девчонкам, расположившимся за столиком у окна. — Сейчас подойду к вам.
Обосновываюсь в хвосте небольшой очереди и уставляюсь на витрину. Затылок печёт чудовищно, по телу морозная волна прокатывается. Вдруг становится как-то неуютно и… жутковато. Натягивая на ладони рукава, резко оборачиваюсь.
Кроме девчонок за столиками никого. А кажется, будто кто-то в голову из ружья целится.
Ерунда какая-то.
Совсем с тем «поздравлением» сдурела.
Кошмары сниться начали.
— Миечка, здравствуй, — обращается ко мне Анфиса Павловна, заведующая производством. Женщина приятная, но уж чересчур хлебосольная. — Чего стоишь, стесняешься? Говори, я подам.
— Да, я… — скромно киваю на очередь.
— Говори давай. Они вон к Наташе пусть обращаются.
— Чай, пожалуйста. Чёрный с лимоном.
— А поесть, что? Исхудала-то как за каникулы. Папка с мамкой совсем не кормят, красавица наша?
Смеюсь в ладонь и расправляю волосы, по которым перед выходом из дома упрямо водила горячим утюжком для придания блеска.
— Можно, пожалуйста, вон ту слойку с абрикосом, — указываю пальцем на самую румяную.
— Сейчас, всё сделаю.
Расплатившись, шагаю к девчонкам с пластмассовым подносом.
— Классная водолазка, — восхищённо проговаривает Энж. — В «Рушоп» купила?
— Нет, — ставлю поднос и верчусь, чтобы они получше разглядели высокие вырезы, обнажающие кожу на талии. — Это боди. Классно, да?
— Ваще, — тянет Попова. Она из всех нас самая модная, да и средства отца позволяют.
— Там ещё были голубые и чёрные. Но я решила выбрать тёмный беж.
— Голубой отстой, а вот чёрную, — зелёные глаза блондинки загораются. — Пожалуй, заеду возьму.
Ива незаметно зевает и раздражённо вскидывает руку:
— Опять вы о шмотках, девочки. Сколько можно?
Изучаю её впалые щёки и синяки под глазами. Сердце кровью обливается. Ну, как так можно?! Почему в этом мире столько несправедливости?
Быстро пробегаюсь взглядом по столу и чуть наклоняясь шепчу:
— Анфиса мне булку насильно сунула, убьёт, если нетронутой оставим. Кто хочет?
— Я на диете, — морщится Энж. Она никогда здесь ничего не ест и ни к чему не прикасается. Брезгливая до ужаса.
Перевожу хитрый взгляд на Валееву.
— У меня сегодня родители с ночной смены явились с круассанами, пациент угостил. Я с утра налопалась, — жалобно поднимает руки Тайка. У неё оба родителя трудятся в первой городской.
О да. В яблочко!
— Ив, съешь, умоляю! — обращаюсь к своей «последней надежде».
Задорожная нервно сглатывает скопившуюся слюну и аккуратно кивает:
— Ладно, выручу тебя.
Хватает тарелку, вгрызается в сочную слойку и от удовольствия закатывает глаза.
Незаметно переглядываемся с Таей. Ива гордая, никогда не жалуется и ничего не просит. Но мы то знаем в каком аду она живёт.
— Алиева, чё там с твоим Спинным Мозгом? — спрашивает Энж, скролля ленту на экране телефона. Девчонки так прозвали Леона, совместив две его самые выдающиеся стороны. Из тех, что мы знаем, конечно. — Встречались?
— Нет.
За столом слышится общий протяжный стон, который я торжественно обрываю:
— Но созванивались!
Каждый вечер…
— Вау, — пропевают девочки хором.
— И какой у него голос?
— Надеюсь, это был секс по телефону? — давит смешок Энж. Она единственная из сидящих за столом, у кого уже всё было…
Самая опытная, так сказать.
— Нет, блин, — закатываю глаза. — Голос… очень приятный. Низкий и такой… сексуальный, — краснею.
— Боже, — Тая смешно складывает руки, словно молится. — Спасибо тебе, мой хорошенький. Подействовали мои свечки получается?! Впервые за двенадцать лет дружбы слышу, у кого-то, кроме святого Громова есть что-то сексуальное.
Молебен заканчивается тем, что Валеева неожиданно смолкает и пялится на дверь.
— Что там? — оборачиваюсь, замечая идущего к витрине Соболева.
— Мия, привет, — здоровается со мной Ваня, не обращая внимания на девчонок.
— Привет, — отвечаю, сталкиваясь со злобным обстрелом Валеевских глаз. — Что? — шепчу ей.
— Откуда вы знакомы? — подозрительно интересуется.
— В клубе на вечеринке общались.
— Ты везде успеваешь. В шоке с тебя, — недовольно отворачивается.
Нашу стычку перебивает айфон, орущий из джинсового кармана на моей заднице. Увидев контакт, нетерпеливо облизываю губы.
Вскакиваю с места и отдаляюсь к окну, выходящему на внутренний двор университета, где обычно проводятся линейки и награждения студентов.
— Привет, — доносится охриплый голос, оседающий эхом в груди.
— Доброе утро.
— Ты… где?
Судорожно перебираю пальцами крохотный золотой кулончик на шее.
— В кафетерии на первом этаже, — прикрываю глаза.
— Будь там. Я сейчас подойду.
Нервно сжимая телефон, усаживаюсь за стол.
Дверь находится прямо за моей спиной, поэтому лихорадочно озираюсь и тихо сообщаю девчонкам:
— Он сейчас придёт сюда.
— Кто? — округляет глаза Тая. Её лицо смешно вытягивается, а тонкая шея становится длиннее, когда подруга пытается выглянуть из-за меня. — Громов?!
Чёрт.
Я не видела Мирона больше двух недель. Опускаю глаза.
— Леон, — отвечаю, кусая губы, чтобы они казались розовее.
К зеркалу не побегу из принципа. Я такая какая есть. Сейчас затея найти парня в отместку кажется мне глупой, а я ощущаю себя маленькой для всего этого.
Возможно, это просто страх?!
— Встреча года, — Ива смеётся. — А как ты его узнаешь? Надеюсь, он снимет футболку?!
Девчонки хихикают.
— Ива, блин.
Перевожу взгляд на свои трясущиеся ладони. Ноготочки ровные, покрыты обычным лаком в цвет кожи. Шеллак плохо влияет на организм, а я хочу подольше оставаться красивой и здоровой.
Внутри мясорубка, в горящих ушах перезвон из собственных мыслей и переживаний.
Ещё раз едва касаюсь кулона на шее, выпрямив спину.
Это всё ты виноват, проклятый Громов.
Я всегда нравилась мальчикам. В подростковом возрасте это стало особенно заметно по пролетающему в их глазах интересу и по тому, как они провожали взглядами мою рано оформившуюся фигуру. Но никогда, даже в самом страшном сне я не представляла, что буду с кем-то знакомиться или встречаться.
В моей голове всегда был только он один.
Так и должно было быть! До конца. Без всего этого.
Задерживаю дыхание от резкого наплыва эмоций. Я уже привыкла к тому, что самая сильная, обжигающая боль растворилась во времени. Как пепел на ветру рассеялась.
Но её отголоски, вот в такие… важные моменты ещё беспокоят.
Дыши, Карамелина!
За спиной слышится звук открываемой двери, и я в нетерпении уставляюсь на изумлённые лица девчонок.
— Ну? — спрашиваю шёпотом, испытывая на позвоночнике мелкое покалывание.
— Твою мать, Алиева, — тихо выговаривает Энж.
— Что?
— Как я сразу не догадалась?
— Кто там? — испуганно округляю глаза, по-детски заправляя прядь волос за ухо.
— Это Лёва Демидов, — булькает Тайка.
— Демидов? — морщусь вспоминая.
В нашем городе я знаю только одних Демидовых. Вернее, знала.
Бывший мэр города ушёл на повышение, переехал с семьёй в Москву. Переизбрание было совсем недавно, буквально в прошлом месяце.
А сын чиновника заканчивает обучение здесь, в Архе. На пятом курсе.
Господи.
Обмираю вся.
Старшекурсник.
Это
