чтобы отомстить мне за то, что я своим вмешательством нарушил спокойствие ее жизни.
Это удар не в бровь, а прямо в глаз.
— Может, ей нравилось, как обстояли дела.
— Это не имеет значения. Кхай принимает решение, какое посчитает нужным, всегда. — На меня даже не взглянув, он сидит у костра и мотает головой. — В это же время разразилась кхай-болезнь. От нее погибли мои мать с отцом, так же, как и Зала с ее парой. Я тоже пострадал. В племени было очень мало тех, которых она не затронула, а Мэйлак еще не развила свои целительские способности.
От пряного чая, которым я так наслаждалась, у меня начинает жечь желудок.
— Боже.
— Когда я вернулся в сознание, то был слаб телом и близок к смерти. Мой кхай умер, сгорел в моей груди от усилий спасти меня. — Он, погруженный в свои мысли, потирает свою грудь. — Я единственный, кто заболел и выжил. — Он оглядывается на меня, и его глаза светятся синим светом. — Зала и ее пара удовольствий не выжили. Те из племени, кто остались, выследили са-кохчка и поместили мне в грудь новый кхай в надежде, что он приживется. Так и случилось, и я выздоровел.
Я молчу. Что я могу сказать? Это жуткая история, от начала до конца. Мой кхай продолжает напевать, непрерывно хваля вслух свой выбор.
— Итак, ты спрашиваешь, как у меня могла быть пара и при этом резонировать тебе? Вот так. И именно поэтому я считаю себя невезучим. — В его голосе звучат резкие нотки, и я не виню его за то, что он сердится из-за этого разговора. Оно понятно, ведь воспоминания-то дурные.
— Ясно. — То есть, иными словами никто не может обойти резонанс, если только не произойдет ужасная трагедия и кхай не умрет.
Или не будет удален…
У меня дрожат руки, и чай выплескивается мне на пальцы. Хирургический аппарат на корабле старейшин — он должен сработать. Я собиралась использовать его, чтобы удалить свою спираль, как Кайра удалила свой переводчик. Харлоу сказала, что он сломан…
Но ведь Харлоу может починить все что угодно.
Впервые за несколько дней я чувствую прилив надежды.
— Хэйден, — выдыхаю я, глядя на него. — А что, если нам удалить наши кхаи, чтобы вырваться из резонанса?
— Что? — повернувшись, он впивается в меня взглядом, а его голос звучит как сердитое рычание. Его кхай громко напевает, словно протестуя против моей идеи.
— Там, в Пещере старейшин, есть аппарат, — говорю я, затаив дыхание. — Он может излечить физические недуги — залечить раны и тому подобное. Мы могли бы воспользоваться и удалить наши кхаи! Тогда мы бы не застряли, резонируя друг другу!
Он встает на ноги.
— Безумие…
— Нет! — быстро говорю я. — Это сработает! А нам просто придется выследить другого са-кохчка и добыть новенькие кхаи! Кхаи, которые не будут резонировать друг другу. Мы оба станем свободными.
Я имею в виду, конечно же, кхай не будет резонировать одному и тому же лицу во второй раз, так ведь?
— Ты просишь меня отказаться от своей мечты обрести пару? — голос Хэйдена пронизывает неверие. И гнев. Он встает и, пересекая пещеру, направляется к моей постели.
Я отшатываюсь назад. Ну да, это несколько эгоистично, но сейчас у меня в голове лишь мысли о себе и о том, что не хочу быть спаренной с ним. Мысли о ребенке, который неизбежно должен будет у нас родиться и которому придется расти в доме, где родители друг друга терпеть не могут.
— Тогда я буду той, кто это сделает.
— Это уже не имеет значения, — громогласно рявкает он, наклоняясь надо мной. — Вэктала прожигал резонанс к Джорджи еще до того, как она заполучила кхай! Думаешь, это изнывающее желание по тебе пройдет, если твой кхай умрет? — Он ударяет рукой по своей вибрирующей груди. — Думаешь, его это волнует?
Теперь, взбешенный от гнева, он уже ревет, настолько громко, что я не сомневаюсь, что его слышат все, живущие в ряде пещер от нашей. Я вздрагиваю.
— Не надо так громко…
— Почему? — он становится еще громче, выкрикивая слова. — Думаешь, Джо-си, в этих пещерах найдется хоть кто-нибудь, кто еще не знает, что мы резонируем? Думаешь, никто не знает о твоей неприязни ко мне? Ты совершенно ясно дала это понять. — В его глазах полыхает огонь. — Вообще-то я не так уж и удивлен, что ты настолько эгоистична.
— Эгоистична? — задыхаясь выдаю я, злясь на его слова. — Я эгоистична лишь потому, что хочу обрести счастье? Потому что я не хочу быть спаренной с последней сволочью? — Я встаю и сую ему в руки почти пустую чашку чая. — Итак, либо мое собственное счастье, либо твое, да? Я что, не права, желая выбрать свое?
— Да, ты эгоистична! Кхай свой выбрал сделал. Его невозможно отменить! — подойдя еще ближе, он наклоняется надо мной. Он огромный, более семи футов ростом и весь мускулистый. Как ни странно, но мне не страшно. Я знаю, что он никогда не обидит меня. Просто я взбешена. Взбешена, что считаю, что в гневе он чертовски сексуальный, и взбешена, что продолжаю замечать, как от него хорошо пахнет. — Хочешь сказать, что сможешь отменить выбор резонанса?
— Я хотела бы попробовать, — парирую я.
— Можешь говорить, что хочешь, но ты ошибаешься. По-твоему, нет ничего хуже, чем резонировать мне? Я знаю, что хуже всего. Тишина в груди, когда твоя пара мертва. — Из-за гнева он произносит эти слова грозным голосом. — И ты бы сотворила такое со мной во второй раз?
Я молча смотрю на него.
— Думаешь, Джо-си, я не чувствую запаха соков твоего влагалища? Думаешь, я не слышу твоих стонов, пока ты спишь? Твое тело хочет моего. — Он наклоняется ко мне еще ближе, и его лицо оказывается так близко к моему, что я готова поклясться, что он собирается меня поцеловать. — Твое тело признало, что я твоя пара. Соглашайся.
Я возмущена, слегка возбуждена и в то же время глубоко потрясена. Я хлопаю его ладонью по груди.
— Отойди.
Он делает шаг назад, но я прямо-таки ощущаю самодовольство в его прищуренных горящих глазах.
— Я не дотронусь до тебя, Джо-си, если только ты сама об этом не попросишь. Относительно этого я не передумал. Скоро ты будешь нуждаться в облегчении, и я буду ждать тебя здесь.
Он прав. Если только я не найду способ удалить наши кхаи и сделать нас обоих счастливыми, рано или поздно я буду вынуждена приползти к нему с поджатым хвостом. При одной мысли об этом мой пульс уже
