«Глобал Челленджере», Джегер любил бегать по прибрежным тропинкам, избавляясь от накопившегося напряжения и поддерживая необходимую в его профессии физическую форму.
Ему никогда не приходилось себе готовить — Энни всегда закармливала его домашними яствами. В особенности ему нравились приготовленные ею смузи. Энни Стивенсон была незамужней женщиной, лет тридцати с небольшим. Хорошенькая и весьма своенравная, она чем-то напоминала хиппи шестидесятых. Джегер всегда подозревал, что она тайно в него влюблена. Но он был однолюбом.
Руфь и мальчик — он жил ради них.
Во всяком случае, так было раньше.
У Энни — несмотря на то что она проявила себя как замечательная соседка и несмотря на то что он обожал дразнить ее за замашки хиппи — не было ни единого шанса.
Она пошарила в каком-то ящике и подала Джегеру ключи.
— Я до сих пор не могу поверить в то, что ты вернулся. То есть, это так здорово, что ты снова здесь! Я это хотела сказать. Знаешь, Жестянщик Джордж хотел уже забрать себе твой мотоцикл. Вообще-то, печка растоплена. — Она явно нервничала, но в ее улыбке ощущалась надежда. — Я испеку праздничный пирог, что скажешь?
Джегер улыбнулся. В те редкие моменты, когда его покидала привычная угрюмость, он казался юным и беззаботным.
— А знаешь, Энни, мне не хватало твоей стряпни. Я ненадолго. У меня есть кое-какие дела. Но у нас еще будет время полакомиться твоим пирогом и обо всем поговорить.
Спрыгнув на берег, Джегер зашагал мимо баржи Жестянщика Джорджа. При мысли о том, что этот наглый ублюдок положил глаз на его мотоцикл, он позволил себе ухмыльнуться.
Несколько мгновений спустя он уже взбирался на борт своего собственного судна. Расшвыряв ногами кучи опавших листьев, Джегер склонился к входной двери и убедился в том, что толстая цепь и навесной замок по-прежнему на месте. Это было последним, что он сделал перед тем, как покинуть Лондон и сесть на самолет, доставивший его на край света.
Стиснув цепь челюстями ножниц, он напряг свои измученные мышцы. Щелк! — и она упала. Он сунул запасной ключ в замок и, открыв двустворчатую дверь, шагнул внутрь. Его судно было типичной для Темзы баржей. Будучи шире и глубже обычных речных яхт, эти просторные суда позволяли хозяевам жить с определенным комфортом.
К Джегеру это отношения не имело.
Интерьер его жилища был на удивление скудным. Здесь не было ничего лишнего. Только самое необходимое и несколько личных вещей.
Одна каюта использовалась как спортзал. В другой размещалась спартанская спальня. Еще тут была крохотная кухня и нечто вроде гостиной, деревянный пол которой покрывали вытертые коврики, а поверх них были разбросаны диванные подушки. Но главным во всем этом интерьере был письменный стол, потому что именно здесь Джегер предпочитал работать, используя любую возможность избежать изматывающей поездки в головной офис — на «Глобал Челленджер».
Задерживаться на барже он не стал. Сняв с гвоздя еще один комплект ключей, он вышел на палубу. На корме судна стоял плотно укутанный «Триумф Тайгер Эксплорер» Джегера. Этот мотоцикл был его старинным другом. Он купил его уже подержанным лет десять назад, в честь приема в ряды Специальной воздушно-десантной службы.
Размотав защитную пленку, Джегер свернул ее в рулон и отложил в сторону. Склонившись над цепью замка, он перекусил ее ножницами и уже собирался выпрямиться, как вдруг уловил тихий звук — еле слышный шорох сырого гравия под чьими-то ногами. В одно мгновение он обернул толстую цепь вокруг пальцев, оставив болтаться не менее двух футов с тяжелым замком на конце.
Он резко обернулся, держа наготове свое импровизированное оружие.
В темноте чернела чья-то гигантская фигура.
— Я так и думал, что ты здесь. — Гость перевел взгляд на цепь. — И, признаться, рассчитывал на более теплый прием.
Джегер ощутил, как напряжение покидает его вздувшиеся мышцы.
— И не зря. Чаю? Я могу предложить тебе молоко трехлетней давности и заплесневелые чайные пакеты.
Они вошли внутрь. Рафф огляделся.
— Призраки прошлого, дружище.
— Да уж. В свое время мы тут неплохо тусили.
Джегер занялся чайником и вскоре протянул Раффу дымящуюся кружку.
— Сахар твердый как камень. Печенье мягкое, как дерьмо. Вряд ли оно тебе понравится.
Рафф пожал плечами.
— С меня хватит чая. — Через открытую дверь он посмотрел на «триумф». — Решил покататься?
Лицо Джегера осталось непроницаемым.
— Ты же меня знаешь, вся жизнь — движение.
Рафф сунул руку в карман и подал ему листок бумаги.
— Семья Смита — их новый адрес. Чтобы ты не ездил по старому. За последние три года они уже два раза переезжали.
Лицо Джегера напоминало застывшую маску.
— И чем он это объяснял? Эти переезды?
Рафф снова пожал плечами.
— Работая на нас, на «Эндуро», он неплохо зарабатывал. И все время улучшал жилищные условия. Искал более просторное жилье. Они собирались заводить еще одного ребенка. Так он говорил.
— Не похоже на суицидальное поведение.
— Да, не очень. Тебе нужна помощь с мотоциклом?
— Не откажусь.
По самодельному трапу мужчины выкатили «триумф» на ведущую вдоль реки тропинку. Джегер чувствовал, что колеса полуспущены. Их было необходимо подкачать. Вернувшись на баржу, он достал свое байкерское снаряжение. Непромокаемую куртку. Ботинки. Толстые кожаные перчатки. Открытый шлем. Напоследок он прихватил шарф и древнего вида летные очки, судя по всему, насчитывающие не один десяток лет.
Затем он выдвинул ящик, перевернул его вверх дном и оторвал приклеенный к днищу конверт. Заглянув внутрь, он убедился, что оставленная им тысяча фунтов цела.
Джегер сунул деньги в карман, запер дверь и вернулся к Раффу. Включив электрокомпрессор, он накачал оба колеса. Он оставил мотоцикл с закрепленным на нем солнечным зарядным устройством. Даже среди зимы оно обеспечивало аккумулятор достаточным количеством электроэнергии. Двигатель несколько раз чихнул и, ожив, взревел.
Джегер обернул шарфом нижнюю часть лица, надел шлем и опустил очки на глаза. Они были для него практически бесценны. Его дед, Тед Джегер, носил их во время Второй мировой, когда служил в каком-то непонятного профиля подразделении. Дед не любил об этом распространяться, но украшавшие его стены фотографии свидетельствовали о том, что он мотался на своем открытом джипе по самым отдаленным и опустошенным боями территориям.
Джегер часто сожалел, что он мало расспрашивал дедушку Теда, пока тот был жив. Ему очень хотелось знать, чем именно он занимался во время войны. А в последние несколько часов он начал сожалеть об этом еще более остро.
Сев верхом на «триумф», он посмотрел на пустую кружку Раффа.
— Оставь ее на барже, хорошо?
— Угу. — Рафф поколебался, затем протянул огромную ручищу и положил ее на руль мотоцикла. — Дружище, я видел, какие у тебя были глаза, когда ты смотрел на снимок Смита. Куда бы ты ни
