девица понравилась. Вскоре она стала фрейлиной и жила в одной комнате с юной же графиней Екатериной Воронцовой (в замужестве – знаменитой княгиней Дашковой). И вдруг наступил ужасный момент – Лия заявила своей подруге Катеньке, а потом и императрице, что она вовсе не девица, а мужчина, помощник Дугласа, и что вся операция с переодеваниями нужна была только для того, чтобы проникнуть во дворец и сообщить государыне о страстном намерении Людовика XV восстановить отношения с Россией. Елизавета была в восторге от проделки ловкого француза и послала его в Париж с известием о том, что раскрывает свои объятия французскому королю. Все это – выдумка, за исключением того, что во второй приезд в Россию в 1756 году Дугласа Маккензи сопровождал секретарь шевалье д’Эон»[1].
Легенда о приключениях д‘Эона в России по книге Рене де Кастра «Бомарше» звучит так: «В 1755 году девица Лия де Бомон, бывшая не кем иным, как шевалье д’Эоном, отправилась в Санкт-Петербург, везя в своих дорожных сундуках роскошные женские наряды. С собой в дорогу она взяла томик Монтескье ”О духе законов”, в обложку которого было вложено тайное послание Людовика XV русской государыне. При весьма туманных обстоятельствах Лия де Бомон смогла стать чтицей Елизаветы Петровны и завоевать ее полное доверие. Общеизвестная страсть императрицы к маскарадам придает этой истории определенное правдоподобие, а то, что миссия д’Эона была успешно выполнена, не вызывает никаких сомнений, так как в Семилетней войне Россия выступила на стороне Франции, союзницей которой она оставалась до самой смерти Елизаветы. Спустя несколько месяцев после приезда в Россию Лия де Бомон отправилась в обратный путь на родину, увозя с собой все тот же томик “О духе законов” с запрятанным в него письмом российской императрицы. Вернувшись домой во Францию, бывшая царская чтица остановилась в гостинице и, спрятав “женские тряпки” в сундук, обитый кожей, вновь превратилась в шевалье, и уже он, в форме драгуна, вручал послание императрицы Людовику XV. 20 июня 1756 года шевалье опять отбыл в Санкт-Петербург, но уже в качестве секретаря французского посольства, и был представлен императрице как брат мадемуазель д’Эон, читавшей в прошлом году романы Ее величеству. После года успешных переговоров, за которые он получил от царицы в подарок триста золотых экю, дипломат удостоился милости Людовика XV: король произвел его в чин лейтенанта драгун, а также наградил солидной суммой денег и золотой табакеркой, усыпанной жемчугом и украшенной портретом его величества. Вернувшись в Россию, шевалье получил от императрицы предложение занять должность при ее дворе. Он отказался от этой милости и обратился к министру иностранных дел с просьбой пожаловать ему капитанский чин, который вскоре и получил».
Существует и иная версия развития событий. Например, Александр Савинов в статье «Жизнь и приключения шевалье д’Эона, мужчины и авантюриста» изложил свою версию так: «Король Франции решил послать в Москву шотландца-якобинца Дугласа Маккензи. В день отъезда Дуглас Маккензи получил кроме табакерки, содержащей шпионскую инструкцию, спутника – молодого кавалера д’Эона, который в женской одежде выдавал себя за племянницу Дугласа. Их миссия была разведывательной. “Девица де Бомон” была наполнена секретными документами: они были спрятаны в корсете, в подошвах туфель и даже в обложке сочинений Монтескье, с которыми она не расставалась всю дорогу. Дуглас Маккензи и д’Эон благополучно доехали до Петербурга. Но в Петербурге новоиспеченные дипломаты не смогли показать свои таланты. Дугласа вскоре разоблачил английский посол, да и д’Эон ничем особенным не отличился. Впрочем, русский историк Сергей Соловьев вообще не упоминает д’Эона, когда речь идет о поездке Дугласа Маккензи в Петербург. Через год Дуглас Маккензи и д’Эон вновь появляются в Петербурге. Маккензи был представлен императрице Елизавете Петровне, которая пообещала Франции ”искреннюю и постоянную дружбу”, нейтралитет в случае войны Франции с Англией и взаимопомощь в других военных конфликтах. Д’Эон не задерживается в Петербурге. Он уехал во Францию и получил аудиенцию у короля Людовика XV. Король похвалил его и вручил золотую табакерку, что означало особое расположение. Союз с Россией означает конец секретных миссий. Дуглас Маккензи покидает Петербург, а д’Эон возвращается в свите нового посла, который и не подозревал о шпионской миссии своего секретаря. В бумагах канцлера М. И. Воронцова сохранилось послание приближенного французского короля, некоего Терсье, где говорилось об “особливой доверенности”, которой Людовик XV “почтил” д’Эона».
Шевалье д’Эон поражал современников аналитическим складом ума и образованностью. Он написал для французского короля несколько отчетов-исследований о законах и экономике России (один из них – «Общий мемуар о российской торговле») и даже разработал такие проекты, как «План торговли на Черном море».
Россия впечатлила шевалье, и он высказал о ней немало интересных мыслей и соображений. Про русский характер д’Эон отозвался так: «Русские чрезвычайно сноровисты, но, поднявшись до определенного уровня мастерства, там и остаются и почти никогда не достигают совершенства. Тем не менее почитают они себя годными к любому делу и не уступающими в ловкости ни одному народу европейскому». Дипломат нахваливал государственное устройство Российской империи и критиковал: «По описанию моему можно подумать, будто в управлении всеми делами этой Империи царит величайший порядок; я же, напротив, полагаю, что царит в нем немалый беспорядок, причина же сего положения вещей очень проста: в здешних краях никто не получает должность в награду за заслуги, как сие в других странах водится, а по той лишь причине, что сие государю угодно, и нет здесь ни законов, ни права, и во всех сословиях вдобавок невежество господствует». А вот как д’Эон отозвался о русской армии: «Русский солдат вообще весьма послушен и покорен; вышколен, воюет хорошо и бесстрашно, когда хороших над собой имеет командиров, кои ему пример показывают, но в том же коренится и слабость его, ибо, говоря по правде, русский офицер чаще всего ни ума не имеет, ни талантов». Известно, что д’Эон за годы проживания в России изучил русский язык. В придворных кругах Петербурга для иностранного дипломата знание русского языка не было необходимостью, ведь все говорили на французском. Это пригодилось нашему герою при создании истории русского права от «Правд» Древней Руси до указов Петра I. Юрист, дипломат, шпион – шевалье д’Эон произвел на русских хорошее впечатление. Здесь к нему относились с уважением. Шарлю даже предложили хорошее и выгодное место, о чем он сообщил в Версаль. Несмотря на совет кардинала де Берни, шевалье д’Эон отказался от предложения. В 1760 году он навсегда покинул Россию, но она осталась с ним навсегда в его мыслях и воспоминаниях. Для триумфального возвращения в Париж нашему авантюристу пришла в голову замечательная мысль. Согласно очередной легенде, именно д’Эон и вывез из Петербурга во Францию так называемое завещание
