Почему заводу срочно понадобился такой большой запас абразивов? Грядет резкое повышение цен? Закроются заводы по производству алмазных паст и порошков?
Подумаешь, проблема… Можно купить все это добро за рубежом.
Я терялся в догадках. В конце концов решив, что не мое это дело – анализировать производственную деятельность завода, я достал купленную по дороге бутылку пива и погрузился в полный кайф, с наслаждением вырвавшегося на природу городского жителя созерцая красоты осенней природы и ублажая желудок резкой хмельной горечью.
Глотающий голодные слюнки Лычок поглядывал на меня с вожделением и завистью. Он даже болтать перестал, погрузившись в размышления; судя по всему, в горестные, и по поводу нелегкой шоферской доли – спиртное на время рейса ему было заказано.
Импортную тачку позади я заметил в четвертом часу дня, когда мы преодолевали длинный подъем. Несмотря на недовольство Лычкова, второе зеркало заднего вида в дальних рейсах я приспосабливал под себя. Севе было наплевать, что творится у него за спиной – груженый КАМАЗ прет словно танк и "поцелуй" сзади от какого-нибудь лихача ему что слону блошиный укус. Лычок больше смотрел на стоящих у обочин "плечевых" – дешевых шлюх, помогающих водителям-дальнобойщикам сбросить лишнее напряжение.
Но у меня было другое жизненное кредо. Я всегда берег свой тыл. Может потому, что однажды в глубокой юности мне в драке вогнали шило чуть ниже поясницы. У каждого человека есть свой бзик. Так я и объяснил Севе в довольно решительных выражениях о моих отношения с зеркалом заднего вида. Кроме того, за сохранность груза отвечал не водитель, а экспедитор, то бишь Геннадий Чернов. И мне очень не хотелось, чтобы какиенибудь башибузуки, вспоров на ходу брезентовый тент, когда мы шли на малой скорости, уперли хотя бы часть доверенных мне материальных ценностей. А такие случаи бывали; правда, с другими сотрудниками отдела снабжения.
Легковушка катила за нами строго выдерживая определенное расстояние. Она так медленно сползала вниз, к мосту, откуда начинался подъем, что со стороны казалось будто у нее заклинил движок. Но едва мы вырвались на ровное место и Лычок добавил газу, машина вынырнула словно из-под земли. Она виделась мне крохотной букашкой, но глаз я имел вострый, а потому даже в зеркале различал мельчайшие детали.
Что за дела? – подумал я озабоченно и бросил быстрый взгляд на Севу. Он уже что-то напевал и слава Богу, что из-за шума двигателя я почти не слышал его ослиный рев – похоже, в детстве слон наступил Лычкову на ухо. Возможно, Сева и заметил машину, но не придал такому незначительному факту должного значения. Мало ли кто плетется позади его гордого железного коня.
Вскоре пошли самые настоящие леса. Дорога совсем обезлюдела, потому что мы свернули с трассы на боковое ответвление, сокращающее на добрую сотню километров расстояние до нашей цели – небольшому городку, где находился завод абразивных материалов.
Лычок, сукин сын, использовал этот неизвестный заводскому диспетчеру маршрут с большой пользой для себя, в конечном итоге экономя как минимум девяносто литров солярки. Которую тоже расходовал с толком, подрабатывая на развозке "левых" грузов уже в самом городе. Как он мне признался (а куда ему было деваться от такого свидетеля), зашакаленные денежки он менял на баксы и тайком от супруги откладывал в кубышку – чтобы в конечном итоге купить подержанную импортную лайбу, мечту всей его жизни.
Назойливая тачка не отставала. Мало того – она несколько приблизилась и я смог определить, что за нами идет вовсе не старая развалюха, а новый "форд". Неужто это дорожные рэкетиры, собиратели дани с шоферюг? Но ведь и дураку ясно, что наш КАМАЗ пуст (стоит только посмотреть на шины), а значит лавэ не предвидится. Ну разве что они нацелились на наши командировочные. Тогда это не "народная таможня", которая брала по-божески, а какие-нибудь бандюки, готовые за стольник пустить под откос железнодорожный состав.
– Сева, атас! – рявкнул я на ухо прибалдевшему от песенных упражнений Лычку. – У нас позади конвой.
– Ну ты, блин, даешь… – Сева быстро выровнял машину, которая, как и он, шарахнулась от моего крика в сторону. – Где?
– В том самом месте… Разуй глаза, горе луковое.
– Вижу. По-моему, "форд-таурус". Ну и что?
– Он шпилит за нами, как привязанный, уже часа два. Я не думаю, будто пассажиры этой импортной тачки настолько уважают отечественный грузовик, что вежливо держаться сзади – чтобы не обидеть нас обгоном.
– Хочешь сказать… – Глаза Лычка от страха стали круглыми как у совы.
Я его понимал – Сева боялся потерять свою кормилицу. Его мысли были просты и бесхитростны: если наши преследователи знают, что мы идем без груза (это может не заметить только слепой), то им нужен КАМАЗ. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему и в голову не пришло, что в "форде" могут сидеть обыкновенные грабители. Что, впрочем, для нас однохренственно. Дадут по башке чем-нибудь тяжелым – и будешь работать всю оставшуюся жизнь на больницу. Или – что еще хуже – зароют в лесу и сверху набросают валежника. А эти места, несмотря на довольно приличное шоссе, самая настоящая глухомань. Потому нас могут найти разве что через тысячу лет какиенибудь археологи-гуманоиды, прибывшие на раскопки из отдаленной звездной системы.
– Именно, – подтвердил я предположение Лычка. – Думаю, нас хотят взять на абордаж.
– Генка… нам хана… – Сева судорожно сглотнул слюну и инстинктивно нажал на газ.
Грузовик буквально прыгнул вперед и начал набирать скорость.
– Куда прешь, дурак! – Я больно ткнул ему кулаком под ребра. – Поезжай нормально.
Пусть думают, что мы не знаем о их замыслах. Может нам повезет увидеть на шоссе какого-нибудь завалящего автоинспектора. Вдруг ему приспичило подзаработать в этих лесных палестинах.
– Говорили мне, купи ружье… – У Лычка зуб на зуб не попадал, а руки, судорожно вцепившиеся за баранку, побледнели от напряжения до синевы.
– Не дрейфь. Может, я ошибаюсь.
Сказал внешне спокойно, но и у самого начался мандраж. Черт знает, что на уме у этих "путешественников", севших нам на хвост как лобковая вошь на причинное место.
Может, и впрямь им нужны только деньги. Но с другой стороны и командировочных жалко. Вот проблема, ядрена мать…
Они как будто услышали наш диалог. "Форд" в зеркале заднего вида начал увеличиваться и вскоре нарисовался во всем своем сверкающем великолепии. Это действительно была новая модель, поджарая словно гончий пес. Поджарая и такая же быстрая – не успел я глазом мигнуть, как "форд" обогнал нас и исчез за ближайшим поворотом.
Лычков съехал на бровку и притормозил.
– Су-ука… – простонал он, с трудом разжимая окостеневшие пальцы. – Сука ты, Чернов… Я едва в штаны не наложил от страха. Все шутишь… Ей Богу, я когда-нибудь перееду тебя КАМАЗом.
– Ошибочка вышла, гражданин хороший. – Я облегченно вздохнул.
Вздохнул, а кошачьи коготки, которые царапали сердце, впились в него еще сильнее. Нет, здесь что-то не так… Бди, Чернов, бди. Если, конечно, хочешь остаться в живых.
