– У Зинаиды, – буркнул недовольный моим хамством Семеныч. – Не забудь получить командировочные…
Как бы не так. Еще чего… В последнее время о деньгах я почему-то думаю постоянно. Эти подлые и очень юркие хрусты ну никак не держатся в моем кармане. Что мне нравится на "Алмазе", так это правильный подход к нуждам отдела снабжения. Экспедиторов и снабженцев (что, впрочем, практически одно и то же) грузят бабками особо не скупясь.
Начальство прекрасно знает, что в новой экономической обстановке вселенского бардака без "смазки" снабженцу и шагу не дадут ступить. Для того, чтобы выполнить задание качественно и в срок, мы кому только не платим, начиная с вахтера, грузчиков и кладовщиц, и заканчивая мелкой сошкой в отделе сбыта, которая без презента будет мариновать уже груженую машину как минимум полдня.
Зинка – кадр еще тот. Представьте себе офигенную деваху, похожую на кинозвезду, но с одной извилиной в голове. (Впрочем, у некоторых кинодив тоже не хватает масла в бестолковках). Ее производственное кредо можно охарактеризовать одним емким словом – раскладуха. Она спит со всеми заводскими начальниками высокого ранга, а когда нужно – ублажает и приезжих, разнообразного рода проверяющих и контролирующих. За это Зинке определили весьма приличный оклад плюс не менее солидные премиальные в виде чаевых от млеющих после кайфа клиентов. А чтобы ее рабочие обязанности не вызывать разных кривотолков, Зинка От-Трусов-Резинка, как нашу кралю прозвали заводские зубоскалы (прилепив к имени что-то вроде второй фамилии), сидит на оформлении командировок, с чем вполне справилась бы одна из секретарш наших многочисленных начальников.
– Ге-еночка… – радостно пропела Зинка, когда я появился в ее крохотном кабинете размером с туалетную кабину. – Так когда?..
Ей бы родиться Суворовым. Как и у знаменитого полководца, быстрота и натиск – главные козыри Зинки. Я не считаю себя жиголо, но она почему-то вбила в свою прелестную, скажу честно, головку, что в ее алфавитном списке хахалей явно не хватает клиента на букву "Ч". К несчастью, я когда-то имел глупость (чтобы Зинка отвязалась) весьма туманно пообещать ей интимное рандеву. И теперь вертелся словно вьюн на раскаленной сковородке, под разными предлогами отмахиваясь от Зинкиных притязаний на мое целомудрие.
– Работа затрахала… – ответил я, сделав постную мину, таким образом одной короткой фразой сообщив Зинуле о своей мужской несостоятельности – Вот и верь потом мужчинам… – Зинка надула свои пухлые губки, по слухам обладающие удивительной работоспособностью; знающие люди поговаривали, что небезызвестная Моника Левински, охмурившая американского сановного жеребца Билла, в этом вопросе Зинке и в подметки не годится. ? – Да, мы такие… – Я не стал углубляться во взаимоотношения полов, лишь изобразил самую нежную и многообещающую улыбку из своего кобелиного арсенала. ?
Обиженная Зинка решила вспомнить про женскую гордость и выдала мне нужные бумаги в полном молчании. У меня в этот момент даже совесть проснулась. Чтобы тут же похудеть и вернуться в изначально спокойное состояние…
Лычков болтал словно заведенный. Дорога была достаточно свободной от машин, колдобин на асфальте не наблюдалось, и КАМАЗ шел со скоростью девяносто километров в час, упорно стараясь догнать убегающий горизонт. Мы ехали в золотом коридоре из деревьев, обласканных ранней осенью. В этом году она оказалась настолько щедра в художественном вдохновении, что использовала для раскраски земли всю свою богатейшую палитру. Дни стояли тихие, а потому листья на ветках держались крепко и не думали падать на уже пожухлую траву. Только изредка какой-нибудь красавец-клен, млеющий в последних теплых лучах остывающего солнца, вздрагивал в сонной истоме, теряя при этом позолоченные чешуйки своего карнавального наряда. Голубое небо казалось бездонным и полнилось летающей живностью, пробующей крылья перед путешествием в дальние края. -… На хрена козе баян!? – в который раз спрашивал разгоряченный спором с самим собой Лычков. – Они что, чумные? Или деньги некуда девать? Месяц назад мы с тобой приперли целую фуру абразивных паст. Того добра теперь на год хватит. Ан, нет – опять вези. Будто какой-нибудь страшный дефицит, которого днем с огнем не найдешь, а потому нужно запасаться впрок. Выйдет срок годности, придется выбрасывать.
– Тебе что, чужих денег жалко?
– Почему чужих? Я ведь тоже имею акции завода. Значит, должен быть заинтересован в доходности предприятия.
– Можешь своими акциями сортир оклеить. Ты когда-нибудь по ним дивиденды получал?
– Так ведь и Москва не сразу построилась. Станет завод прочно на ноги, вот тогда и…
– Получишь от мертвого осла уши, – бесцеремонно закончил я его мысль. – А вот по поводу Москвы ты попал в самое яблочко. Столичные боссы купили завод на корню и, в отличие от тебя и таких, как ты, стригут купоны по полной программе. И пока они не нажрутся по самое некуда, не видать тебе денежек как своих ушей. А брюхо у этой гидры, позволь заметить, безразмерное.
– Ты не прав. Я все равно верю, что наступят лучшие времена. Дострою дачу, куплю себе импортную тачку…
– Надежды юношей питают… – С этими словами я переключился на собственные мысли, перестав слушать треп Севы, который продолжал развивать тему личного обогащения.
Мне самому не нравилась наша командировка. Действительно, с какой стати забивать склад абразивами, когда на заводе их столько, что хоть задницей ешь? Вместе с импортными, предназначенными для финишных операций. Я никак не мог поверить и в то, что начальство стало транжирить деньги. Новый директор, ставленник главных акционеров, и его команда считали каждую копейку и денег на ветер не выбрасывали. Да, бабки шли мимо кармана работяг, но ни в коем случае не на помойку.
Свое название завод получил из-за сырья, которое привозили в бронированных машинах и с вооруженной охраной. Это были необработанные якутские алмазы. В советские времена завод чаще всего имел дело с мелочью, идущей на внутренний рынок. Но теперь в гранильных цехах шлифовали и полировали такие экземпляры, что некоторые из них (если бы мне кто-нибудь сделал такой презент) могли обеспечить мое безбедное существование до самой пенсии.
Идея потеснить с международных рынков мирового монополиста по алмазам компанию "Де Бирс" витала в головах предприимчивых новых русских давно, но свое материальное воплощение получила всего несколько лет назад. Завод "Алмаз" стал своего рода полигоном для обкатки идеи. Драка с "Де Бирс" шла нешуточная, однако наши брильянты постепенно пробились на международные рынки сбыта и предприятие стало приносить большой доход. Новые руководители завода железной рукой навели порядок в цехах, оснастили их по последнему слову техники, и теперь даже ветераны гранильного дела забыли что такое алмазная пыль, разъедающая легкие, битые стекла в помещениях, закопченные потолки и грохот древних станков, полученных по репарации из побежденной Германии.
И тем более было странно, что рачительные хозяева завода вдруг пошли по кривой дорожке социалистических предприятий, запасавшихся расходными материалами как минимум до нового пришествия; большей частью они теряли свои свойства и списывались, чего ну никак не могли позволить себе те, кто стоял у руля "Алмаза".
