и шагать дальше.
– С тобой все в порядке? – спросил ее Шаожань, чуть не свернув себе шею в попытке взглянуть на нее поверх золотистых волос Джонатана. – Хочешь сладенького попробовать? У меня есть немного денег.
– Нет, ничего, не стоит беспокойства, – отозвалась Эмма, устыдившись очевидности своего желания.
– Для тебя же здесь все совсем еще новое, – вступил в разговор Джонатан, по-прежнему напрягаясь в толпе покупателей. – Мы можем остановиться где хочешь, ничего страшного.
– Если хотите, то после того, как навестим мастера Вэя, можно будет прогуляться по центру города, – предложил Шаожань. – Маргарет так и так рассердится, не найдя меня на рабочем месте, так что не важно, когда я вернусь: на пару часов раньше или позже.
Эмма засмеялась. Шаожань был облачен в безукоризненную форму службы регистрации отеля «Белгравия» – бело-синюю, с рядом золоченых пуговиц через всю грудь. Они с Джонатаном явились к ней в кухню «дома» на верхнем этаже с вопросом: не хочет ли она отправиться с ними навестить одного приболевшего друга, который живет за пределами Международного поселения. Долго раздумывать Эмма не стала.
К тому же Элис в то утро пребывала в самом благостном расположении духа и позволила ей беспрепятственно отправиться на эту прогулку.
– Потом можно будет пойти в парк, который за отелем, – подсказал Джонатан.
– Ты все время хочешь только туда, – отозвался позабавленный этим предложением Шаожань. – Но мне кажется, что навряд ли Эмме понравится перспектива провести день в парке. Ей наверняка больше захочется пройтись по храмам или по рынкам, увидеть что-то такое, чего не увидишь в Лондоне.
– Я с удовольствием пойду в парк, если Джонатан предпочитает его, – сказала Эмма.
Этот парк она уже видела из окна своей комнаты. Шаожань не врал: в нем не было ничего примечательного, он ничем не отличался от любого лондонского парка средних размеров. И все же он напомнил Эмме о долгих часах, проведенных ею в Риджентс-парке в компании юных сыщиков с Бейкер-стрит, где они собирались все вместе и раскладывали по полочкам то, что им удалось разузнать, прежде чем отправиться с докладом к детективу.
Кроме того, она подозревала, что после довольно долгой утренней прогулки по многолюдному городу, где то и дело приходится уворачиваться от встречных на тротуарах, Джонатан, разумеется, захочет провести время в более спокойном месте.
И как раз в тот момент, когда они пришли уже к согласию относительно парка, в суете рыночной толпы Эмма вдруг увидела знакомое лицо. На миг часть ее мозга, не в полной мере осознавшая, что она не в Лондоне, не дала ей удивиться тому обстоятельству, что чье-то лицо показалось ей знакомым в Шанхае. Сообразив, что никого знакомого здесь у нее быть просто не может, она резко остановилась.
Двое ее спутников в замешательстве взглянули на нее.
– Что случилось?
– Тот человек, возле прилавка с алкоголем… Я вчера его видела.
– Мужчину в черном пальто? – переспросил Джонатан.
«Похоже, это все-таки он», – раздумывала Эмма. Сейчас этот человек выглядел совсем не так, как в тот первый и единственный раз, когда она его видела. А видела она его не далее как вчера, хотя ей и казалось, что прошло уже гораздо больше времени с тех пор, как пароход, на борту которого они с сестрой прибыли в Китай, бросил якорь в порту. Это был человек, попавший под их экипаж. Тот самый, что мучился болью от вывиха плеча. Вчера он был в невзрачной одежде фабричного рабочего. Теперь же этот мужчина был дочиста выбрит и в хорошем пальто, а на голове его красовалась новенькая черная шляпа. И он заинтересованно разглядывал бутылки со спиртным. После чего потянулся левой рукой к одной из них, желая поближе ее рассмотреть.
Эмма фыркнула. Так она и знала. Конечно же, она не собиралась ставить под сомнение искусность шанхайских лекарей, однако обладала достаточными знаниями по поводу травм плечевого сустава, чтобы понимать, что менее чем через сутки после вправления вывиха человек никак не может с такой свободой пользоваться больной рукой. Ее подруга Зои как-то раз заработала подобный вывих, когда полицейские заломили ей руку за спину, – она целую неделю ходила с перевязью.
– Он – мошенник, – понизив голос, сказала она своим спутникам. – Только вчера я собственными глазами видела, как он развел гостиничного извозчика. Заставил поверить в то, что тот его сбил и покалечил, ну и вынудил беднягу отдать ему все свои деньги.
Теперь Эмма была уже совершенно уверена, что тот молодой китаец, который якобы повел пострадавшего к своему доктору, был его сообщником. На нее накатила волна ярости. Извозчик отдал ему двухнедельное жалованье! Даже у нее, человека с несколько более пластичными этическими принципами, чем у большинства людей, имелись границы: самой ей никогда бы в жизни не пришло в голову лишить честного труженика всех средств к существованию.
Эмма перевела взгляд на парней, не слишком хорошо понимая, чего ей от них ожидать. Будь она сейчас со своими лондонскими друзьями, долгих объяснений бы не потребовалось: они бы сразу ей поверили, а вот Джонатан и Шаожань казались совсем другими. Оба были прилежными юношами, которым, конечно же, никогда не приходилось иметь дело с такими пройдохами, как этот тип. Она почти ожидала услышать сомнение в их комментариях: «Ты уверена?», «Может, он просто очень похож», «Но ведь может оказаться, что он и вправду пострадал, а теперь ему намного лучше».
И все же Шаожань глядел на этого типа с прищуром, в глубокой задумчивости. Джонатан тоже казался заинтригованным. Его бледные щеки порозовели от волнения.
– Думаешь, у него был сообщник? – спросил Шаожань. – Я имею в виду, чтобы разыграть извозчика. Был у него помощник? Мошенники чаще всего работают в паре.
Удивленная Эмма улыбнулась. Это были ровно те вопросы, которые мог бы задать ей любой из ее прежних друзей. Похоже, у нее сложилось предвзятое отношение к этим ребятам. В эту секунду англичанин протягивал продавцу монету, а тот вручал ему бутылку.
– Да, был! Молодой человек, по виду – уроженец Шанхая. Сказал, что служит ассистентом врача.
Шаожань кивнул.
– Думаю, и сейчас напарник использует его как наживку. И вот-вот приступит к обману этих торговцев.
Слова Шаожаня застигли Эмму врасплох, она вновь сфокусировала внимание на том же человеке и прилавке с алкоголем. Торговец, судя по всему, объяснялся по-английски с бóльшим затруднением, чем все китайцы, с которыми Эмма познакомилась в пределах Поселения, однако взаимное понимание, кажется, было достигнуто. Его собеседник, мошенник, время от времени вставлял в разговор с торговцем фразы на шанхайском наречии. Несмотря на это, Эмма смогла уловить смысл разговора.
– Извините, дружище, но, сдается мне, вы не совсем верно дали мне сдачу, – говорил англичанин, разглядывая возвращенные ему монетки. – Здесь меньше, чем должно было бы быть.
Продавец в смущении разглядывал деньги на протянутой к нему ладони.
– Это сдача с монеты в десять пенсов.
Уголки губ мужчины расползлись в снисходительной улыбке.
– Да, но я-то вам заплатил монетой достоинством в пять гиней. А одна гинея стоит намного больше, чем пенс. – Тон его был таким елейным, что Эмму охватило внезапное отвращение. Теперь он разительно отличался от получившего травму скромного рабочего, что хныкал вчера на мостовой Нанкин-роуд. – Вы, по-видимому, не привыкли иметь дело с фунтами стерлингов. Сожалею, что у меня нет под рукой местной валюты, но мне сказали, что этот рынок уже адаптирован к… – Он, казалось, какое-то время размышлял, как лучше закончить начатую фразу. – К новой ситуации в городе, – договорил мужчина с улыбкой, явно дававшей понять, что первоначально он намеревался закончить свою фразу по-другому. – Так что я предполагал, что здесь принимают к оплате любые иностранные деньги.
– Да, он прекрасно адаптировался к «новой ситуации в городе», чертов кретин, ему просто не оставили другого выбора, – тихонько проговорил Шаожань. Создавалось впечатление, что его в гораздо большей степени возмутило последнее замечание, чем само надувательство. – И вовсе не требуется быть гением, чтобы научиться обращаться с английскими монетами, каким бы идиотским образом они друг другу ни соответствовали.
– Да забудь ты о нем, – сказал Джонатан примирительно. – Он всего лишь хочет вывести из себя торговца, чтобы задурить тому голову.
Эмма чувствовала, что от нее что-то ускользает.
– Как думаете, что он задумал? – спросила она.
Джонатан собрался ответить, но в эту секунду другой торговец, на вид хозяин торговой точки, приблизился к двум спорщикам.
– Мистер, обычно с нами не расплачиваются монетами в пять гиней, – попытался он воззвать к голосу разума. – Это довольно большие деньги, такие случаи мы запоминаем…
– Точно так! – поддержал его первый торговец. – За сегодня
