не раньше февраля, я не ждала провожатых. Очевидно, Эрен, Милена или Мастер дали срочную телеграмму или иным способом предупредили моих родителей.
По старинному обычаю, отец не произнес ни слова. В Мории не принято приветствовать гостей, пока не добрались до дома. Боятся, что демоны сочтут это неуважением и загубят по дороге.
Я оглянулась на Мастера. Он выглядел озябшим, но спокойным. Очевидно, молчание будущего свекра не оскорбило его.
Между тем, два вьючных медведя угрюмо мотали башками, легконогие бурые волки, ростом мне под грудь, покорно лежали на снегу. Отец кивнул нам и несколько мгновений ждал, что за нами вынесут багаж. Поняв, что чемодан и мешок — наша единственная поклажа, Лог сдвинул брови и сердито махнул на волков. Я снова переглянулась с Мастером. Очевидно, отец заподозрил моего нареченного в одном из худших грехов — по мнению моринцев — в бедности. Лесиастрат успокаивающе кивнул и первым подошел к волкам.
Здесь мне снова пришлось пережить неприятные эмоции. Мой будущий муж откровенно плохо справлялся с животным. Волк отвернул голову, едва взглянув на эльфа. Затем и вовсе встал и попытался уйти. Волчарь — новый, прежде я его не видела у нас в хозяйстве — зарычал и двинул волка дубинкой по ребрам. Видимо, небольно, но животное остановилось и, показывая всем видом неудовольствие, подставило спину. Волчарь взял шлею в кулак и пригласил эльфа садиться. Мастер тяжело вздохнул, и я с замиранием сердца ждала позора. Упасть с волка — значит навеки уронить себя в глазах мориных. Спохватившись, я быстрее взяла шлею своего волка — это оказалась смирная и мелкая волчица с белым пятном на лбу — и села боком, похлопала между ушами — животное встало.
Мастер одобрительно смотрел на меня, а сам садиться на спешил. Волчарь заставил волка лечь, тогда только маг занял седло и хлопнул между ушами животного. Волк встал резко, дерзко, за что снова получил от волчаря.
Когда мы поравнялись, я спросила, ездил ли маг раньше на наших животных.
— Около 320 лет назад. И мне никогда это не давалось легко. Мой проводник не понимал, в чем дело. Ваши волки… Меня не уважают.
— Они просто не знают, какой вы великий маг, — утешила я нареченного, и он ответил мне теплой улыбкой.
За исключением некоторой скованности в верховой езде, других проблем у Лесиастрата не возникло. Он не качался в седле, не удивлялся, что мы так долго и медленно едем по протоптанной тропе между сугробами, не жаловался на холод и не пытался заговорить с отцом или волчарем.
Между тем, снежная дорога привела нас к мостку. Здесь нам предстояло расстаться с медведями и частью волков. Погонщики поведут их по земле, обувшись в лыжи. Мы же с главным волчарем на своих быстролапых волках поднялись на сходни — подвесные, местами укрепленные столбами дороги. По ним передвигались верховольчи, пешие и полоски — небольшие узкие повозки с крышей из толстой холстины и мягкими, набитыми пухом и шерстью пуфами. Гербовой стяг, реявший над нашим ведущим, открывал нам пути, незнатные люди торопливо отскакивали, прижимаясь к низким перилам, любая очередь расступалась, чтобы барин Лог быстрее попал в имение.
Я ожидала, что путь до дома займет более месяца. Ведь в Мории запрещена магия, а вместе с ней ветровые паромы и телепорты. Отбывая в Школу, я ехала в полоске по государственному пути, ночевала на почтовых станциях или в городских гостиницах. Это было неимоверно долго и изматывающе, но тогда я не ощущала ни раздражения, ни скуки. Ведь я ехала в Школу, в мир, где магия признается и превозносится, где я перестану считаться «странной». В последнем ожидании, впрочем, я жестоко ошиблась. На морину все смотрели с удивлением, как на диковинку. Мне повезло поступить в учреждение вдали от родины, где преобладали эльфы, полувеликаны и круглоухие уроженки Вильно, Житвы и Предморья. Теперь, становясь женой Мастера и чистокровного эльфа, я окончательно закрепляла за собой титул «неординарной особы», как меня именовали в столице эльфийской империи.
Итак, я помнила, какой долгий путь отделяет границу Мории от имения, где я родилась. И в душе недоумевала, как Лесиастрат собирался оказаться в имении к Новому году.
Если я недоумевала прежде, то теперь, подъезжая к ближайшему к границе городу, Путешке, я окаменела от изумления. Над городом поднимался массивный вытянутый баллон, он поблескивал под хмурым небом и, очевидно, не боялся ни северных ветров, ни ледяного нароста, который неизбежен на высоте…
Я грубо нарушила традицию:
— Дирижабли в Мории?!!
— Бывать дома надо чаще, — ворчливо отозвался отец.
— Уж пару лет, как ходят, — подтвердил волчарь. — Попервой страхово было, жуууть! Да небо держит. Токма ветры бывают неспокойными. Гуляют. Да потому и ходят с остановками.
— Довольно, — оборвал Хозяин.
Билеты были куплены заранее, а герб позволил нам мимо очереди пассажиров подняться на борт по барскому трапу, застланному зеленой дорожкой.
Волков устроили в загоне, а мы расселись на резных скамьях, целовальник принес нам горячий малиновый настой и гору плюшек.
— Опять твои любимые дирижабли, — усмехнулся Лесиастрат и взял стакан через рукавицы, двумя ладонями, прежде глотка вдохнул горячий пар. Так делают только морины! После дикого холода и долгой дороги пальцы слушаются плохо, а кожа теряет чувствительность. Поэтому через рукавицы обхватывают стакан и отогревают руки. Я крепла в своем убеждении, что мой нареченный знает о моей родине очень многое. И на смену постыдной ревности пришло какое-то праздничное, радостное ощущение, какое посещает путешественника, уставшего от иностранщины и чужеземья и неожиданно повстречавшего соплеменника.
Покачиваясь и поскрипывая, воздушный корабль плыл к следующему городу. За всё время дороги отец ни словом не обменялся с Лесиастратом, только мне адресовал редкие фразы. Мастера это не смущало. Он читал сборник старинных стихов и переводил избранные места на современный карийский язык, выводя на вложенных чистых листах аккуратные мелкие буквы остро оточенным карандашом.
Весь путь занял у нас не более недели. В последнем городе мы снова сели на волков, и на следующий день соскользнули со сходен на торную дорогу. Здесь уже нас встречали сани, запряженные лосями, слуги, обоз с самоваром и горой ватрушек. Лося в нашем хозяйстве отродясь не держали — очевидно, сохатого привели родственники, прибывшие на сватовство, помолвку и свадьбу. Вновь я испытала недоумение, как весть о нашем прибытии облетела всех заинтересованных так быстро, что они успели собрать гостинцы, настроение и лося, добраться до Лог и сюда, к мостку… До сих пор Лесиастрат не ответил мне, как он это всё устроил. Упомянул только срочные
