знаю много, и часть из них пригодится блистать на балах, вызывая у аристократических дам восторженное: «ах!».
Дамы… О дамах мы разговариваем регулярно — вернее Никки с Георгом разговаривают, я-то «не помню», но дальше разговоров дело не идет: на корабле дам нет совсем. В колониях, куда, я уверен, регулярно наведываются богатые «секс-туристы», дам хватает, но нам к ним нельзя — максимально невместно. К тому же Николай уже сохнет по своей «Аликс» — в прошлом году ее привозили в Петербург на шесть недель. Знает ли Николай о гемофилии? Ну конечно же нет. Знают ли остальные? Тоже, полагаю, нет — разве что англичане это заранее спланировали, аккуратно направив бурлящего гормонами цесаревича в нужном направлении. Александр III, кстати, против — в Европе есть гораздо более разумные «партии» для наследника, но Никки «разумность» по боку — он влюблен по уши и строчит своей «Аликс» длиннющие письма, которые отправляет с оказией: «Память Азова» же не одна плывет, нас сопровождают фрегат, канонерская лодка и пара суденышек поменьше — они почтой и занимаются.
Получаю письма и я — от многочисленных Романовых, от друзей Георгия, лично от Александра 3 и «мамы». Отвечаю при помощи Николая — это для родителей и других Романовых. Друзьям, которые мне нафиг не уперлись, строчит отписки Кирил под диктовку Андреича — камердинер пояснил, что это стандартная практика, и никто не обидится.
Царствующий папа сильно переживает о моем здоровье и неустанно напоминает, что я в любой момент могу вернуться домой. Просит присматривать за Никки — это формальность, за Николаем сотни людей «присматривают». Ругается — я же запасной наследник, а так сильно себя не берегу!
Про память Александр не знает — ни письма, ни телеграммы секретности нифига не обеспечивают. Вот сюрприз «любезному папе» будет!
Очень рад, что Александр живой и просидит на троне еще года три: он мужик крепкий, страной править честно пытается — и небезуспешно! — нарастить масштабы совершенно ужасных и негуманных репрессий против социалистов после некоторых бесед, скорее всего, согласится, а больше мне от него ничего особо не надо, буду спокойно развивать себя и страну и следить, чтобы Никки окружали не самые тупые помощники — он же на них всю царскую работу свалит, а значит в этом направлении мне подсуетиться тоже придется.
Трудно будет. Основных чиновников и Илюхины — значит, правдивые — характеристики на них я помню, но как отличать идиота от нормального человека, если идиот очень высокородный и хорошо образованный? О-о-очень сложная задача — я же не «сверху» на них смотреть буду, как на исторического деятеля, а «изнутри», почти на общих основаниях. Все, хватит — проблемы нужно решать по мере их поступления.
Стоящий у входа в каюту вице-адмирала денщик мне поклонился:
— Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество! Его Высокоблагородие готовы-с вас принять.
— Спасибо, братец, — снизошел я до ответа и вошел в каюту.
Что-то Илюха позитивное про массовое строительство парусно-винтовых торговых кораблей рассказывал, сейчас посоветуюсь с Владимиром Григорьевичем.
Глава 5
В широкую бомбейскую гавань мы входили колонной, замыкаемой фрегатом «Корнилов». Принимающая сторона дала понять, что мы замечены тремя холостыми залпами. Просто причалить и сойти нельзя — ритуал, мать его, поэтому дождались, пока на «Память Азова» взойдет английский лоцман, который укажет нам нашу «парковку». Никки, бедолага, вынужден держать марку и сидит в апартаментах, а шикарно одетому мне так страдать необязательно: прислонившись к леерам, я глазел на приближающийся берег.
Когда мы припарковались, к нам с визитом прибыл капитан Бракенбури, на правах типа-дежурного: его боевой корабль «Turquoise» стоит на рейде. Не один, а представить англичан, которые проведут с нами все время сухопутного путешествия Бомбей-Цейлон. Первый — сэр Дональд Мэкензи Уоллас, секретарь прошлого индийского вице-короля и автор книги «Russia», которую я, ясное дело, не читал. Разбирается в нас, получается, на русском шпарит как на родном. Третий член делегации — полковник Бенгальской армии Джерард в сопровождении двух офицеров-индусов, которые никому не интересны — туземцы и туземцы.
Никки все еще в апартаментах — там гостей и принял. Меня от таких долгих расшаркиваний и дипломатических плясок начало подергивать: задрали, давайте уже сойдем, сколько можно⁈
«Ближний круг» нас, путешественников, такой: Николай, я, принц Георг, князь Барятинский — на правах начальника всея путешествия, лейб-медик Алышевский — «любезный папа» решил прикомандировать его к нам до самого конца поездки — тройка бравых гвардейских офицеров-ординарцев, аквалерист Гриценко и «летописец» Ухтомский. Кроме делегации, есть спутники и попроще: слуги, писари, секретари и прочая братия, включая, конечно, моего «торгового представителя» и его переодетых в штатское конвоиров. Лакей Карл в нормальном костюме выглядит потешно, до того он ему не идет. Казаков вооруженных с нами отправляется мало — подразумевается, что колониальные власти смогут сами обеспечить нашу безопасность. И они обеспечат — это не полудикая Япония, где я заработаю много очков признательности Никки, предотвратив «покушение» на него, а старая и освоенная Британская колония. Да, восстания случаются, но не на нашем маршруте. Да, психов-одиночек хватает везде, но, опять же, не на нашем маршруте. Благодать на самом деле — террористы высших государственных деятелей время от времени убивают, но засевших за полкилометра от нас снайперов можно не бояться. И яда в еде можно не бояться — в эти времена так делать не принято. Да вообще бояться нечего: эсеры и прочая нечисть дожидаются нас в Петербурге, а здесь у нас врагов нет. Дружная пересадка монаршей семьи в очень бронированные кареты отсечет 90% угроз, но придется убедить всех, что это не демонстрация трусости, а забота о государстве.
Не стоит забывать и о вредных воздействиях окружающей среды. Блоги про радиацию в интернете смотрятся хорошо, поэтому в прошлой жизни мы с командой сделали выпуск про Кюри — как раз актуальные времена. Вред радиации еще никому не известен — можно добавлять в список способов тихого устранения вредных для меня людей страшно фонящие подарки, а по возвращении домой просить папеньку запретить любые торговые операции с радие- и полонийсодержащими изделиями, кроме научных, и отряжать группу ученых для исследований, например, на коммунистах. Шутка — каторжан-смертников в избытке, а коммунисты, как люди грамотные, подлежат рекрутингу — многие из них кидаются во все тяжкие от неустроенности жизни или юношеской пылкости.
Много часов спустя, когда солнышко уже начало прятаться за горизонт, окрашивая легкомысленные для такого великого для Никки дня тучки в оранжевый цвет, сходя по трапу за Николаем и
