подросли девчонки, Ире было 6 лет, а Лене 3 года, оставляли их одних. Но соседка по коридору Надя посматривала. К счастью, у нас был телефон, он спасал, я могла всегда позвонить и узнать, как они там.
И тут меня пригласили заведовать заочной школой, где я проработала 9 лет. Интересное было время. Учиться пришли офицеры нашей Дальневосточной границы, потом они поступали в Академию. Много военных было из Воздвиженки и самого Уссурийска. Довольны были командиры учебой своих помощников. Долго еще мои ученики писали письма, приглашали в гости. И мы как-то ездили в гости на одну из застав.
Еще я читала лекции от общества «Знание», стала известным лектором в коллективах города и в районе. В райкоме меня давно считали членом партии, но оказалось, это ошибка. Секретарь райкома как-то рассмеялся: так меня еще никто не обманывал!
23. Дружба с Лошкарёвыми
В Уссурийске у меня появились две подруги — Инна и Люда. Они часто приходили ко мне. Мы с Людой помогали Инне, когда она родила ребенка. И познакомили Люду с Володиным сокурсником по художественному училищу Борей Лошкарёвым. У Люды уже был ребенок, а муж погиб во время землетрясения в Ашхабаде. Выйдя замуж, она взяла фамилию
Фирштенберг. Мы все ее звали Люда Берг. В школе она преподавала литературу, была очень хорошим учителем.
Боря Лошкарёв сначала нехотя пошел ее провожать, а потом увлекся так, что пришел к нам и просил стать сватами. Мы оделись нарядно, Володя перевязал грудь цветным полотенцем, и пошли к ее родителям свататься. Ритуал прошел отлично, родители часто потом вспоминали этот вечер и восхищались Борей, что он так красиво придумал. Вскоре мы переехали в тот же дом, где жили Лошкарёвы, только в другой подъезд на улице Тимирязева, 75. Так и дружили всю жизнь. (Наши мужья умерли в один год от одной болезни.)
Девчонки любили играть с детьми во дворе, пропадали там часами. Лена дружила с Сашей Лошкарёвым, который был на год ее младше и на голову ниже. То играли вместе, то ссорились. Уйдет домой и говорит матери: «Меня девчонки Медведские дерут!» Люда учит его: «Не ходи к ним, будь мужчиной, где твоя гордость!» (это в 5 лет). Он посидит часик и снова звонит к нам. «Куда ты собрался?» — спрашивает мать. «Меня девчонки зовут, я пошел к ним».
Бывали и курьезы. Однажды мы пригласили его на день рождения, Люды не было дома, и он сам одевался. Надел старые рваные шорты с дыркой сзади и пришел. Мы с Людой потом долго хохотали над этим.
У Бориса Лошкарёва была машина, и часто они с Володей ездили на рыбалку. Однажды возвращаются довольные, по целому тазу рыбы привезли. Мы не обратили внимания, что все рыбы одинаковые, и только много месяцев спустя мужья признались, что купили ее у рыбаков и честно поделили.
Хотя мужья дружили, но случались и размолвки по пустякам, потом все забывалось. Но как-то раз вернулись из Владивостока, с совещания в Союзе художников, Володя хмурый, молчит, не могу понять, в чем дело. А ездили они туда на машине Бориса, следовательно, и вернулись вместе. Прошло время, Володя так и не рассказал, что у них произошло с Борисом. Он разорвал дружбу и никаких извинений не принимал, не общался, и все. Их пытались мирить и Ким Коваль, и другие художники, — бесполезно. Володя не ругался, не жаловался, говорил, что все уже хорошо, но сам на сближение не шел. Так до конца мы с Людой дружили, общались, но никогда больше они вдвоем к нам не приходили.
24. Новая квартира меняет жизнь
Жили мы в Уссурийске в центре города, в каменном двухэтажном доме без удобств, на втором этаже. Топили печь углем и дровами, носили воду, выносили помои, туалет холодный был на улице. При этом уже двое детей — дочки-школьницы. И вот дали нам квартиру благоустроенную, с удобствами, на первом этаже в новом доме. Мы собрали вещи, приезжаем, а там занято место. Тетка с детьми влезла в окно, забаррикадировалась и стоит на смерть, не пускает. Грозит, что убьет детей. Что делать? У меня был шок. Но Володя сумел меня успокоить. Мы вернулись в нашу старую квартиру и прожили здесь еще целую зиму.
Летом Володя поехал в Хабаровск готовиться к зональной выставке. (До этого они с Кимом Ковалём участвовали во всероссийской выставке. Володя — с картиной «На реке Улахе».)
Получив отпуск, я поехала к нему. Красота: купаюсь, загораю, а Володя работает. И вдруг телеграмма: «Выезжайте во Владивосток получать 2-комнатную квартиру и мастерскую». Мы быстро собрались, выехали вечером и уже утром были в Союзе художников.
Нас повезли показывать квартиру, а вечером отдали ключи. Днем сходили в исполком, оформили документы. И поехали в Уссурийск. Там за один день Володя собрал мастерскую, вызвал машину на вторник и увез скорее свои работы и все, что было в мастерской, чтобы я не передумала. А на четверг заказал машину в Художественном училище для меня с домашними вещами. Я кое-что распродала, собралась и оставила квартиру одной учительнице. Дети в это время были у бабы с дедом в деревне.
Хочу признаться, что я очень тяжело расставалась со своей школой. Передала ее одному дельцу от просвещения. Он быстро ее превратил в краевую с завучем, секретарем и разными помощниками. И сразу для обмена опытом поехал в Ленинград. Я ничего подобного не сделала, хотя у меня было по 200 учащихся, и в 10-х классах выпускала по 40 человек ежегодно. Как родилась бессребреницей, так и умру такой…
Зато с Володей у нас начался новый этап любви! Мы не могли надышаться друг на друга. Я так ему за все благодарна, что поддержал меня, когда была такая безнадега целый год. Про нашу историю с захваченной квартирой тогда узнали во Владивостоке. Один художник как раз отказался от квартиры в районе Второй речки, хотел жить только в центре, и ее отдали нам. Помог член правления Василий Рыбачук. Хотя Уссурийск мне очень жалко было — там все родное — моя школа, работа, друзья, родина.
Помню, приехали мы на машине во Владивосток, где ждал нас мой отец Вася. Он залез в квартиру через балкон соседки и прекрасно там устроился. Открываем дверь, а он спит на полу на матрасе, который привез с собой. Мы очень обрадовались — лишние рабочие руки. Я позвала ребят из мастерской, и мы быстро
